– От него несло виски, разило на всю конюшню. – Это прозвучало почти издевательски.
– Мало кто знал, что отец был алкоголиком, отказавшимся от спиртных напитков. Он не пил много лет. Как минимум десять. В крайнем случае позволял себе бокал вина. И гордился этим… – У нее сорвался голос. Алекс скрипнула зубами и вскинула подбородок. – Я отказываюсь верить, что в ночь своей смерти он был пьян!
Некоторое время Уэлч смотрел на нее молча, а потом тихо, но решительно сказал:
– С телеги падают только пьяные.
Алекс смотрела на Уэлча как загипнотизированная и пыталась вдохнуть. Казалось, ее расплющило, словно мир внезапно потерял одно из трех измерений. Может быть, это и есть объяснение? Неужели все так просто и так стыдно? «С телеги падают только пьяные». Нет, она не верила этому. Отказывалась верить.
– Мне очень жаль, – снова сказал Уэлч.
И тут их прервали. Кто-то окликнул Алекс.
– Алекс! Алекс, ты здесь?
Узнав голос, Алекс выскочила из-за стола и устремилась в вестибюль, из которого донесся оклик. Выйдя из библиотеки, она едва не столкнулась со своей младшей сестрой.
Пятнадцатилетняя Нили была не такой высокой, как Алекс, но чуть более плотной, с пышными прямыми золотистыми волосами, достававшими почти до талии. Черная ленточка стягивала их на макушке в высокий конский хвост, подпрыгивавший при каждом энергичном шаге. Ее по-детски округлое, очень хорошенькое личико было размалевано черным гримом и пурпурными тенями для век. За этой вызывающей раскраской скрывались кроткие серо-голубые глаза. Щеки были покрыты коричневыми румянами, чтобы создать впечатление еще не существовавших высоких скул, губы – в бледно-розовой помаде. Одежда – по последней моде: искусственно состаренные вышитые джинсы в стиле ретро и расстегнутая куртка, увешанная таким количеством бус, что из-под них едва проглядывала ярко-розовая футболка. На ногах красовались черные кожаные туфли без задников и каблуков, но с острыми носами, в ушах болтались бисерные серьги размером с люстру. А когда Нили протянула обе руки, собираясь обнять сестру, Алекс увидела, что ее ногти покрыты небесно-голубым лаком и украшены крошечными маргаритками.
– Нили! – Алекс обняла сестру и ощутила густой цветочный запах. Она сама удивилась, что так обрадовалась девочке. Хотя Нили была сущим наказанием, Алекс любила ее больше всех на свете. До появления сестры она и не догадывалась, что настолько страдает от одиночества.
– Сюрприз! – Нили сделала шаг назад, раскинула руки и улыбнулась. Алекс посмотрела на сестру, и ее впервые кольнуло дурное предчувствие.
– Каникулы еще не начались. Надеюсь, ты не сбежала из школы без разрешения, как в прошлый раз? – тревожно спросила Алекс. – Знаешь, они сказали, что, если это повторится, тебя немедленно исключат.
Нили опустила руки, перестала улыбаться и скорчила недовольную гримасу.
– Дай-то бог! Я ненавижу эту школу. Там можно сдохнуть со скуки.
– Ох, нет. – Алекс закрыла глаза. Случилось именно то, чего она боялась. После похорон отца Нили не хотела возвращаться в дорогую закрытую школу, но Алекс настояла на этом. Теперь сестра лишилась обоих родителей (мать Нили вместе со вторым мужем десять лет назад погибла во время катастрофы личного самолета). Алекс стала ее официальным опекуном. Но фактически она и так воспитывала ее уже много лет. Поскольку отец был занят делами и постоянной сменой жен, Нили проводила лето и школьные каникулы с Алекс. Хотя старшая сестра получила право приказывать, это еще не значило, что младшая ее слушалась. Нили не слушалась никого. Алекс очень любила сестру, однако не могла отрицать, что та избалована и упряма.
– Хотя бы притворилась, что рада мне.
– Я действительно рада. Конечно, рада, но…
Не дожидаясь конца фразы, Нили вошла в библиотеку, застыла на пороге и на что-то уставилась. Оглянувшись, Алекс увидела, что Уэлч, вернувший стул на его законное место у камина, стоит и смотрит на дверь. Нили пялилась на незнакомца во все глаза, и он отвечал ей тем же. Уэлча не смущали ни дерзкий осмотр Нили, ни ее боевая раскраска. Ну да, вспомнила Алекс, у него же трое детей-подростков. Так что он привык ко всему.
– Вы кто? – Вопрос Нили звучал почти оскорбительно.
Алекс тихонько вздохнула. К этому она была не готова.
– Джо Уэлч. А ты? – Он слегка опустил уголок рта, отвечая дерзостью на дерзость.
– Корнелия Хейвуд. Или просто Нили. Вы друг моей сестры? – Ее пышная фигурка занимала весь проем. Нили приняла вызывающую позу, подбоченившись и склонив голову набок. Алекс обняла сестру за талию, пытаясь отстранить ее и пройти в комнату.
Уэлч покачал головой.
– Я управляю фермой, которая принадлежит вашей семье.
Алекс протиснулась в дверь как раз вовремя, чтобы заметить разочарованное лицо Нили.
– Ага. Значит, вы служащий.
– Вот именно.
Может быть, этот самоуверенный тип и заслуживал оскорбления, но дурные манеры сестры не доставляли Алекс никакого удовольствия.
– Я ухожу. – Уэлч пошел к двери.
– Я провожу вас. – Алекс бросила на него многозначительный взгляд. Их разговор еще не закончился, но Алекс не хотела продолжать при Нили беседу, касавшуюся смерти их отца.
Отношения Нили с отцом сильно отличались от ее собственных. Его развод с матерью Нили был столь мучительным, что отец продолжал испытывать неприязнь ко всему, что было с ней связано, включая общую дочь. Естественно, времени для Нили у отца не находилось. Нили такое отношение обижало, и во время нечастых встреч с отцом она не упускала случая заявить об этом. Поэтому Алекс считала, что Нили чувствует себя виноватой и переживает смерть отца еще сильнее, чем она сама. Алекс же с отцом не ссорилась. По крайней мере в последнее время. Хотя Нили за долгие годы тоже научилась не показывать миру свои слезы, Алекс знала, что сестра отчаянно горюет.
– Не нужно. Я знаю дорогу.
– Неважно. Нили, я сейчас вернусь.
– Можешь не торопиться. – Нили ехидно улыбнулась сестре. Алекс проигнорировала молчаливый намек и вслед за Уэлчем вышла из библиотеки. Он шагал размашисто, как будто хотел поскорее оказаться на улице.
– Мистер Уэлч! – Алекс догнала его в вестибюле и остановила, схватив за руку.
Уэлч угрюмо посмотрел на нее сверху вниз. Они стояли перед высоким зеркалом в золоченой раме, украшавшем стену напротив лестницы. Случайно взглянув в него, Алекс заметила любопытный контраст. Даже на высоких каблуках она не доставала до его носа. Уэлч был живым олицетворением мужской красоты и силы; по сравнению с ним Алекс казалась тоненькой, хрупкой и женственной.
