— Глупышка не послушалась меня, и не мне винить ее за своенравие, — бормотала Эмма, пока преодолевала одну ступеньку за другой. — Хоть бы Райенфорд увлекся мисс Гартнер, вот ее мне ничуть не жаль!
Увы, остроносенькая Джейн осталась не замеченной этим любителем восхищаться женской красотой, а флиртовать с дочерью леди Фелтвик он не осмелился, да и она не была настолько хорошенькой, чтобы заинтересовать джентльмена. Миссис Верней не знала, что не далее как сегодня вечером мисс Шарлотта ответила на неудачную шутку Райенфорда резкой отповедью, но ничуть не удивилась бы и от души одобрила ее.
«Не ожидала от племянницы мисс Брискотт подобного поведения, — подумала Эмма перед тем, как вернуться к собственным переживаниям. — Можно было надеяться, что тетя передала девочке свое благонравие и разумный взгляд на жизнь, но нет. Или мисс Данфорт глупа и надеется, что сумеет опутать Райенфорда сетями брака, или она не бережет свою честь. Надо ли мне ради памяти мисс Брискотт вмешиваться в эту историю? Как бы она ни завершилась, Энн уже никогда не заслужит моего уважения. Пусть я и должна ей посочувствовать, ведь я и сама едва не совершила непоправимую глупость. Вернее, совершила, и не одну, но что-то удержало меня от настоящего падения».
Занимаясь привычным туалетом, Эмма несколько раз уронила щетку для волос, поцарапала ладонь и едва не потушила свечу, когда пристраивала ее на тумбочке возле кровати.
— Уже завтра я увижу его, — шептала она вместо молитвы. — Мне не следовало бы показываться на глаза ни ему, ни его друзьям, но разве я смогу удержаться? После всего, что наговорила миссис Милберн, мне так жаль его! Я прекрасно помню Марсию и не услышала ничего нового о ее привычках. Но ведь он выбрал ее, и можно было ожидать, что миссис Рэндалл оценит, какой чудесный человек достался ей в мужья! Увы, страсть к развлечениям и привычка быть всеобщей любимицей испортила характер девушки. Ах, если бы только я могла узнать, насколько сильно он страдает! О боже, я совсем не думаю о Сьюзен, как можно быть такой бессердечной! Бедняжка наверняка претерпела множество лишений, прежде чем добралась до Англии. Она никого здесь не знает и вынуждена общаться с теми, кто был с ней добр, даже если эти люди ей не нравятся. А я думаю о мужчине, которого когда-то любила, вместо того чтобы придумать, как позаботиться о сестре!
Сон не шел, мучимая тягостными воспоминаниями и угрызениями совести, Эмма поворачивалась то на один бок, то на другой, пока окончательно не оставила попытки заснуть. С ней и раньше бывало такое: сильная усталость пополам с волнением сбивали сон. Но обычно выручала чашка ароматного чая и остатки утреннего кекса, если только у нее хватало сил проделать длинный путь до кухни.
Сегодня определенно был не тот день, а завтрашний предвещал еще большие треволнения, ведь экономке не суждено быть в гостиной вечером, наблюдать искоса за мистером Рэндаллом и ловить его взгляды. Скорее всего, этим займется мисс Гартнер, для бедной сироты даже мужчина, перенесший развод, остается прекрасной партией, а мисс Джейн явно не из тех, кто не понимает, что для нее лучше!
И поговорить с мисс Линдси ей навряд ли удастся, хотя она может ненароком постучаться в комнату гостьи и спросить, всем ли она довольна. Убедиться, что Сьюзен не слишком уж одинока и несчастна и не утратила присущей ей когда-то жизнерадостности — единственное утешение, которое может позволить себе миссис Верней.
Остаток ночи она просидела у раскрытого окна, а когда небо уже стало светлеть, заснула, положив голову на сложенные на подоконнике руки.
— Вы сегодня не обедали, миссис Верней, — миссис Прост недовольно поджала губы.
Эмма, по обыкновению, принялась успокаивать раздраженную кухарку, но той сегодня было нелегко вернуть душевное равновесие — после завтрака миссис Ричмонд велела передать кухарке, что леди Фелтвик нашла кексы слишком маленькими, а холодную телятину недостаточно тонко порезанной. К счастью, Квинстоны, мистер Рэндалл и мисс Линдси приехали позднее, и хотя бы часть гостей не наблюдала посрамления миссис Прост. Хозяйка дома восхищалась своей гостьей и готова была угождать ей, но домочадцы старались избегать частых бесед с леди Фелтвик. Джорджина дулась — леди Фелтвик последовала примеру своей дочери и посоветовала девочке меньше вертеться во время завтрака. А Сильвии досталось за чересчур хороший для девушки ее сложения аппетит. Мисс Данфорт удостоилась критики за слишком нарядное для гувернантки платье, хотя светло-серый туалет девушки был отделан лишь тонкой атласной лентой.
О подробностях завтрака Эмму известила Люси, добросовестная, но не в меру любопытная горничная. Еще мисс Брискотт пыталась уговорами и угрозами наказания заставить Люси меньше болтать о том, что она видит и слышит в доме, но сумела добиться послушания лишь отчасти. Девушка ничего не рассказывала слугам приезжающих гостей и таким образом считала свой долг по отношению к хозяйке исполненным, но восполняла потерю слушателей тем, что не упускала возможности посплетничать с другими слугами Ричмондов. Миссис Верней не поощряла горничную, но и не слишком часто одергивала — Люси хорошо работала, а ее болтовня никому не причиняла вреда. Экономка знала, как тяжел труд прислуги и как мало радости в жизни прислуги. Поэтому, если безобидные разговоры на кухне могут скрасить долгие утомительные дни, пусть так оно и будет. К тому же иногда ее слова оказывались полезными, так как помогали выявить причины недовольства Ричмондов трудами миссис Верней и других работников, и Эмма порой успевала исправить упущения прежде, чем хозяйка об этом заговаривала.
Экономка не без труда убедила миссис Прост не обращать внимания на бестактные замечания леди Фелтвик и прошла в гладильную. В этот час там никого не было, и Эмма знала, что сможет побыть одна и заново пережить встречу с двумя людьми, которых не ожидала увидеть в Ричмонд-холле. Она даже не позволяла себе мечтать о встрече, на которой сама осталась незамеченной в тени колонн, поддерживающих балкон над парадным входом.
Миссис и мистер Ричмонд с дочерьми вышли встретить своих старых друзей и гостей, приехавших с ними. Леди Фелтвик с мисс Шарлоттой и мисс Джейн и Милберны с племянником ожидали в гостиной. Миссис Верней с волнением наблюдала за экипажем, быстро приближающимся по подъездной аллее к дому. Ее присутствие не требовалось, и она надеялась, что хозяйка не обратит внимания на неожиданное проявление любопытства к гостям обычно сдержанной экономки.
Первым из экипажа вышел мистер Квинстон, высокий худой джентльмен с бледным уставшим лицом и не соответствующей его облику жизнерадостной улыбкой. Эмма была уверена — он счастлив, что сможет провести несколько недель вдали от своих беспокойных отпрысков. Миссис Квинстон, напротив, напоминала сдобную булочку, и, кажется, никакой шторм или ураган не могли избавить ее от обычного благодушия. Миссис Ричмонд бросилась к подруге, и экономке пришлось перейти к другой колонне, чтобы разглядеть тех, кого она так ждала.
