«Это чистая физиология, просто ответ на близость привлекательного мужчины», – сказала она себе. С одной стороны, это было неплохо и свидетельствовало, что ее чувства, атрофировавшиеся после смерти отца, начинают восстанавливаться. С другой стороны, они проявлялись в столь неподходящее время и оказались направлены на неподходящего человека. Если бы это случилось на несколько недель раньше, она не оттолкнула бы Пола и тот не обратился бы за сочувствием к Таре Гоулд…
«Прекрати, – гневно приказала себе Алекс. – Не сметь думать о Поле! Он умер так же, как и отец. Разница только в том, что Пола я любила куда меньше», – осенило ее.
– Ну что, теплее? – голос Уэлча звучал у самого уха. Она не хотела открывать глаза. Когда ты лежишь в сильных мужских объятиях и прижимаешься к сильной мужской груди, справиться с влечением нелегко, но когда ты еще и видишь рядом сильное мужское лицо, сделать это еще труднее.
– Угу…
Руки и ноги начало покалывать. Особенно бедные замерзшие ноги; казалось, в них вонзались десятки иголок. Алекс пошевелилась. По ошибке приняв это движение за просьбу отпустить, Уэлч убрал руку, державшую ее под коленями, и Алекс скользнула вдоль его тела, пока не встала на пол душевой кабины. Это движение оказалось неожиданно эротичным. Его лицо было угрожающе близко. Глаза Уэлча потемнели, расширившиеся зрачки поглотили светлую радужную оболочку. Если бы Алекс захотела, она могла бы сосчитать волоски на его небритой щеке.
– У вас грязь на лице, – сказал он и, взяв ее за подбородок, провел по щеке пальцем. Жест оказался поразительно интимным. Слишком интимным для сохранения душевного спокойствия, подумала Алекс, освобождая подбородок.
– И у вас, – хрипло произнесла она и отвернулась, пытаясь защититься от самой себя. Реакция собственного тела ей не нравилась. И уж во всяком случае, Уэлч не должен был ее заметить.
– Есть разница. Я привык к грязи.
– А с чего вы взяли, что я не привыкла? – она покосилась на Уэлча. Он смотрел ей в лицо и лукаво улыбался.
– Можете назвать это предчувствием. – Он снова обнял Алекс за талию и повернул к себе лицом.
В такой обстановке было трудно противостоять стремлениям собственного тела. Алекс едва ли была способна стоять самостоятельно, так что никуда не денешься. Ее талия ощущала прикосновение больших, сильных и властных ладоней. Руки Алекс все еще обвивали его шею, тело прижималось к телу. Плотно обтянутые тонким мокрым шелком груди Алекс бесстыдно льнули к широкой груди Уэлча. Твердые набухшие соски выдавали ее непрошеное возбуждение. Сексуальность, дремавшая несколько недель, внезапно пробудилась. И нельзя сказать, что вовремя – объект был на редкость неподходящий.
Ведь это тот самый человек, которого она едва не возненавидела несколько часов назад! Неужели такое возможно?
– Держитесь. – Уэлч отпустил ее талию, потянулся к вделанной в кафель мыльнице, взял зеленый брусок и намылил руки. Запах был сильный, острый и напоминал тот, который Алекс ощутила, когда очутилась в его объятиях. Что это за сорт? «Ирландская весна»?
– Закройте глаза, – велел Уэлч, прервав ее мысли, и Алекс послушалась. Кончики его пальцев слегка погладили скулы, нос, рот и подбородок. Теперь запах мыла чувствовался еще сильнее. Звук льющейся воды напомнил ей про бурю. Но сейчас ливень был теплым и приятным, таким же, как прикосновение Уэлча. Внезапно она представила себе, как эти руки касаются ее тела совсем в других местах, и затаила дыхание.
Но тут Уэлч повернул Алекс лицом прямо под струю, чтобы смыть мыло. Потом он на секунду отпустил ее, и Алекс замигала, открыла глаза и принялась следить за тем, как он проводит мыльными руками по собственному лицу, запрокидывает голову и смывает пену. Она как зачарованная смотрела на его сильную загорелую шею, твердый подбородок, губы красивой формы и черные полумесяцы ресниц, лежавшие на небритых смуглых щеках.
Что мешает ей прижаться губами к этой шее, расстегнуть рубашку, провести ладонями по груди, забраться в джинсы и?.. «Прекрати!» – прикрикнула на себя Алекс. Ничего себе – размышления, да она совсем распустилась. Положим, ничего подобного она делать не собиралась, но отпираться было бессмысленно: более сильного желания она не испытывала ни разу в жизни.
«Почему именно сейчас? Почему именно к нему?» – спрашивала она себя, виновато прислушиваясь к собственным ощущениям. Когда твердая мужская грудь прикасалась к ее соскам, их начинало покалывать. При каждом движении Уэлча она чувствовала, как напрягаются его мышцы. Не в силах справиться с собой, Алекс как бы невзначай прижалась к его мускулистому бедру. Чувство, которое она при этом испытала, нельзя было описать словами. Тело Алекс пронзило жаром, пульс участился, пах судорожно сжался. Сила собственной физической реакции заставила ее оцепенеть. Уэлч тоже не остался равнодушным. Алекс почувствовала сквозь его джинсы нечто упругое, с каждой секундой становившееся все более твердым. Уэлч опустил голову, и их взгляды встретились. Уэлч, казалось, был удивлен тем, что с ним происходило. И в этом их ощущения совпадали.
Глядя Алекс прямо в глаза, Джо крепче прижал ее к себе, сменил позу, и обтянутое джинсами бедро уперлось ей в пах. Джо перевел взгляд на ее рот. От этого обжигающего взгляда губы Алекс приоткрылись, в напрягшемся животе возник холодок.
Глаза его вспыхнули, рот сжался, руки вдруг слегка отстранили Алекс, как будто Джо внезапно опомнился, очнулся от какого-то морока.
– Волосы тоже грязные, – бесстрастно произнес он. Алекс едва успела понять, что он не собирается пользоваться ситуацией, как вдруг Уэлч подставил ее макушку под струю – очевидно, чтобы смыть пресловутую грязь. Когда горячая вода попала на рану, голова Алекс чуть не взорвалась от боли. Алекс вскрикнула, тут же забыв о сексе, и дернулась в сторону.
– Что? – нахмурился он.
– Голова. Очень больно. Там, кажется, содрана кожа.
Она промокла, замерзла и была потрясена до такой степени, что чуть не забыла про рану. И сейчас та мстительно напомнила ей о своем существовании.
– Как вас угораздило?
– Я уже говорила. Кто-то был в спальне, когда я проснулась. Я побежала за ним в коридор, и меня чем-то ударили по голове. Я потеряла сознание, а когда очнулась, на затылке у меня была кровь.
– И вы до сих пор молчали? – возмущенно воскликнул он. – Покажите.
Алекс послушно наклонила голову и отвела мокрые волосы в сторону, чтобы Уэлч мог увидеть рану. Макушка горела и пульсировала.
