поверь, ты в этом убедишься не раз, — Роберт с аппетитом принялся за пирожное. — Отец в этой роли выглядит гораздо убедительнее.
— О чем ты хотел серьезно поговорить?
— Я? О природных катаклизмах. Ты интересуешься проблемами экологии?
Юля стукнула его по руке.
— Хватит, львенок!
Он допил кофе, отставил чашку и сел по-турецки.
— Львенок? Так вот в чем дело! То есть до льва мне предстоит дорасти в глазах твоего внутреннего зверя. Я понял.
Юля не стала опровергать его слова.
— Почему ты бросила медицинский?
— Если ты спросишь меня, зачем туда пошла, я не отвечу, — уклончиво ответила она.
— А отец уже озадачился приобщить тебя к врачебному делу.
— Мне будет сложно сказать мистеру Фарреллу «нет».
— Тогда придется отправляться в Лондоне в колледж.
Юля испугалась не на шутку, и Роберт довольно расхохотался.
— Ладно, не бойся. Разберемся. А кем ты работала до нашей встречи?
— Менеджером, продавала медицинские препараты.
— Ты занимаешься продажами? — он убрал поднос на стол и прилег на кровать. — Ты и продажи — забавно. И тебе нравится?
— Издеваешься? Нет, конечно. Любить продажи могут только мазохисты. Когда-то поступала в театральный, но не прошла. Не так-то просто изменить жизнь.
— Но ведь ты смогла? — не унимался Роберт.
«И не однажды! Боже, какой ты зануда порой бываешь?» — Юля прилегла набок рядом с ним.
— Не всем так везет. Если бы ты не нашел меня…
— Но я нашел, и ты тоже шла мне навстречу.
— Per aspera ad astra[1]! — Она украдкой посмотрела на часы. Маленькая стрелка указывала на девять. «Когда там чертов ужин приготовят?» — Через тернии к звездам.
— А по другому цели не добьешься. Важно, только чтобы рядом с тобой оказался тот, кто разделит тернии.
— Ну какие у меня тернии, это твоя жизнь полна событий, — еще раз закинула Юля удочку, чтобы сместить полюс разговора на собеседника.
Роберт вроде как заглотил наживку, лег на спину и, просунув Юле руку под голову, переключился на себя:
— Моя жизнь, возможно, более богата на приключения, но она пуста. Была пуста.
— А ты когда-нибудь влюблялся?
— Мы обещали говорить друг другу правду и ничего кроме правды. Изволь, хотя может я расскажу о себе не самые лучшие вещи и разрушу в твоем представлении образ прекрасного принца… Но может так тебе будет проще поведать мне о себе.
Юля разглядывала ладонь, пытаясь вспомнить что-нибудь из хиромантии — линии жизни и любви. От последней фразы Роберта ее бросило в жар, но она не выдала себя. «Лучше б я его спросила о работе. Откровенность за откровенность — хуже игры не придумаешь». Он сильнее обнял Юлю и продолжил:
— Да, случались увлечения — я все-таки живой человек, а мы живем в эпоху вседозволенности. От невинности меня отделяет далеко не одна ночь с женщиной, ведь мне скоро тридцать. Но романы мои никогда не затягивались. Знаешь, раньше все это напоминало игру в гольф, и я себя ощущал опытным игроком. Большинство интрижек произошло во время учебы в Оксфорде, но каждый год домой на каникулы я уходил свободным от обязательств. Всегда жаждал независимости, и расставание с очередной девчонкой меня окрыляло. Родители поначалу считали меня нелюдимым, а я просто уставал от нескончаемой карусели студенческих оргий и приезжал в Фаррелл-Холл отдохнуть в тишине. После университета я работал военным репортером, ездил по свету, узнавал жизнь с не самой приятной стороны, и мне опостылели случайные отношения. А кроме них у меня ничего не выходило: цветы, конфеты, секс чуть ли не на первом свидании, месяц, второй… ну третий… а затем: «Прости дорогая, судьба разлучает нас, но в моем сердце ты останешься навсегда!» Слабым оправданием мне может послужить лишь то, что я в начале отношений ставил женщину перед фактом: путь из моей постели не лежит к алтарю. Настоящей любви я не искал, возможно, подсознательно ждал именно тебя.
Роберт склонился над Юлей:
— А сколько у тебя было мужчин?
— Могу я пока не отвечать на этот вопрос?
Он шутливо нахмурил брови:
— О Господи! Что за тайны? Неужели много? Десять? Сто?
Юля рассмеялась.
— Если сто, я бы выбрала более оплачиваемую профессию и не заморачивалась с продажами чего-то другого.
— Ты о проституции? В браке она встречается чаще, чем в жизни. Обычные шлюхи честнее замужних чванливых матрон. Не приемлю брака без любви — вот где торговля собой!
Юля покраснела и отвела взгляд в сторону.
— Контрольный выстрел в голову можешь не делать, — пробормотала она.
— Джулия, брось, ты еще даже не была замужем.
— Но чуть не вышла. Без любви. Слушай, к чему все эти разговоры?
— Я просто пытаюсь понять, почему ты так тщательно прикрываешься щитом серой мыши. Менеджер, продажи. Саня мне рассказал, какой ты была уже в семнадцать лет!
— Он-то что может знать обо мне? — ляпнула Юля и прикусила язык.
Роберт с интересом взглянул на нее, и ямочки выступили на его щеках.
— Ну, например, о твоем участии в конкурсе красоты и скандале со спонсорами, о том, как они с Самураем отбивали тебя у бандитов…
— А, это… Ну, было и было.
— И все же меня интересует, что сталось с девочкой Юлей после расставания с Саней?
Она села, обхватив колени.
— В то утро я бросилась с моста в Неву. Меня спас человек очень похожий на твоего отца, и началась моя новая жизнь. Будешь смеяться, он тоже не был русским. Парадокс, но с иностранцами я нахожу проще общий язык. Конни — удивительный человек и многому научил меня. За два года, что мы вместе работали, я узнала достаточно о человеческой сущности, о том, как пробудить алчность в людях и как их обмануть. Мужчин я ненавидела и несколько лет с откровенным наслаждением мстила Сане в их лице. Только не подумай, что я спала с ними! Внутри меня царил ад! В восемнадцать лет я обладала смазливой мордашкой, обалденной фигурой и полным отсутствием тормозов, но не в плане секса.
— А что тот человек? Он был намного тебя старше?
— На двадцать пять лет. Конни сделал мне предложение, я отказала, и он вернулся в Германию один. Мы скорее были партнерами.
— И у него ты тоже работала менеджером?
— Да, в том числе. Все, Роб, прошу тебя, давай прекратим этот разговор! Ты и так достаточно много узнал обо мне за последние дни.
— Спасибо за откровенность. Теперь понятно, почему тебя как магнитом тянуло поначалу к моему отцу. Я даже начал переживать. — Роберт сел и коснулся губами Юлиного плеча, — Доверься мне, и я смогу поселить в
