вышли вновь к брошенной машине, Юля провела рукой над испачканным дорожной грязью и сосновыми иголками капотом.
— Ничего, мой хороший, скоро намою тебя, и будешь сиять как новый.
Роберт присел около нее на корточки и, зарылся руками в волосы. Для Юли было в диковинку делиться с кем-то своими проблемами, и она тянула до последнего, понимая, что ссора с Сергеем сама не рассосется уже. И поговорить, как минимум, с ним придется.
— Джу, — Роберт пружинисто поднялся, — я правильно понял, что у нас назревают проблемы с бывшим женихом?
— Похоже, что да, — Юля больше переживала, что Роберт в курсе ее незадавшегося замужества, — но я все решу.
— Дорогая, — Роберт положил ей руки на плечи, — я уже понял, что ты девушка решительная. Поэтому я хочу, чтобы между нами все было предельно ясно. Мы с отцом весьма состоятельные люди и всегда на виду. Помимо основной профессии, занимаемся благотворительностью. Это часть нашей жизни. Хорошая репутация — залог большого доверия, которое оказывают нам во многих странах. Ты даже не представляешь, какие открываются двери с легкой руки Эдварда Фаррелла. К примеру, если будет нужно, ты глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в Лондоне. Без проволочек. Так вот, все что происходит с тобой должно быть в поле моего зрения. Это очень важно! Иначе я не смогу вовремя среагировать.
— Да разберусь я с ним, Роберт! Хотя быть может и кажусь на первый взгляд трепетной бабочкой…
— Какая ты к черту бабочка! — перебил Роберт и витиевато взмахнул рукой. — В древности люди восхищались бабочкой как символом просветления души. А это как раз то, к чему ты еще не пришла. Я думаю, что проблема в том, что ты перестала доверять людям вообще. Давай вспомним уговор и сделаем для меня исключение. Уясни раз и навсегда: ничего и никогда не скрывай от меня, сколь ужасна бы ни была твоя проблема. Наша жизнь и так протекает в бешеном ритме, давай не усложнять ее и вместе решать проблемы по мере их поступления.
— Роберт, я, честно, не знаю, чего ждать от Сергея! Будет день, будет пища.
— Может, мне одному заехать к твоим родителям и забрать документы? А потом я увезу тебя в Лондон. У него что, есть какой-нибудь компромат на тебя? Мне кажется, ты что-то не договариваешь.
— Компромата нет, это точно. И в то утро, я надеюсь, мы оба поняли, что не подходим друг другу. Невеста сбежала за день до свадьбы, ему радоваться нужно, а то мучился бы потом.
— То есть, если ты пропадешь за день до свадьбы, мне лучше не искать тебя? — он удивленно поднял брови.
— Еще недавно речь об алтаре не шла.
— Я образно говорю.
— Ради такого события я вырвусь даже из преисподней, — Юля подняла голову и коснулась губами его щеки. — Научись мне тоже доверять.
Роберт крепко обнял ее.
— Успокойся, любимая, я верю тебе. Все будет хорошо. Вместе мы сила и со всеми проблемами разберемся с легкостью. Поехали.
— Поехали, — прошептала она.
***
Роберт привел Юлю в уже знакомую ей комнату и по телефону договорился с домработницей, чтобы им накрыли стол в гостиной.
— Подожди секундочку, — он коснулся губами ее щеки и вышел.
Юля стянула резинку с волос, и они мягким шелком рассыпались по ее плечам; прошла к окну, отдернула шторы и приоткрыла раму. В комнату проникли сумерки и легкое дуновение ветра с залива. Юля выключила большой свет, дернула за веревочку бра над кроватью и опустилась в кресло. «Какой мрачной показалась мне эта комната, когда я первый раз очнулась здесь, — она скинула туфли и с удовольствием вытянула ноги, занемевшие от долгой поездки в машине, — а сейчас, кажется, будто нет уютнее места, несмотря на простоту этой холостяцкой берлоги. А может мне хорошо везде, где есть мой львенок».
Роберт принес ее выстиранную одежду и сумку.
— Узнаешь? — он аккуратно повесил на стул джинсы и рубашку.
— Да, — Юля вздрогнула, жуткие раскаты грома, и треск падающих деревьев всплыли в памяти.
— А это? — он протянул на ладони подарок Сергея — кольцо, подаренное в день помолвки.
Только сейчас Юля вспомнила, как стянула его с пальца и забыла на полочке в ванной.
— Глаза бы мои его не видели.
«Черт бы побрал этого козла! Но почему так напряжен львенок? Что не так?» — она сжала руки в кулак.
— Нам нужно серьезно поговорить, — Роберт прошелся по комнате.
Он хмурил брови и недовольно поджал губы. «Господи, да что не так?» — Юля поднялась с кресла, небо во рту занемело, в ушах зазвонили колокола, и тело повело в сторону. Рисунок на обоях поплыл у нее перед глазами. Сквозь пелену уходящего сознания она ощутила крепкие мужские руки.
Роберт перенес ее на кровать, и Юля со стоном отвернулась к стене.
— Детка, что с тобой?
— Нехорошо.
— Я мигом, — он встал, открыл окно нараспашку и выбежал из комнаты.
«Неужели мне стало страшно кого-то потерять? Мама дорогая, да я втюрилась по самое не балуйся».
Роберт вернулся, присел около Юли и сунул ей под нос ватку, пропитанную нашатырным спиртом.
— Уфф, — хватая ртом воздух, она убрала его руку от лица, — забористая вещь.
— Чего так испугалась?
— Не знаю, просто как-то все в кучу. Воспоминания, кольцо это проклятое, и вдруг ты так внезапно и так серьезно… Видно, сильно меня шандарахнуло в лесу, чуть что падаю без сознания как кисейная барышня. Прости, что напугала тебя, — Юля погладила его по безупречно выбритой щеке.
— Ты прости меня. Руки-то какие ледяные! Я сварю кофе, — Роберт нежно растер ей пальцы. Она готова была замурлыкать от удовольствия.
— Было бы здорово.
Он еще раз посмотрел на нее встревоженно:
— Только не вставай, я принесу сюда чашки.
Юля кивнула, прикрыла глаза и не заметила, как провалилась в сон. Она в длинном узком шелковом платье плыла без весел на белой лодке по заливу. Роберт с берега махал рукой, но ее все больше течением относило к линии горизонта. Тогда Юля бросилась в воду и поплыла к суше. Юбка сначала стесняла движения, но вот ноги ее загорелись огнем и превратились в чешуйчатый русалочий хвост.
Юля проснулась от звука шагов и села на постели. Роберт поставил ей на колени небольшой поднос. Между розеток с джемом и домашней выпечкой дымились и благоухали волшебным ароматом две маленькие пузатые чашечки с кофе.
— Не иначе как небеса назначили тебя моим личным ангелом, — Юля отпила глоток и отломила кусочек медового бисквита со сметанным кремом.
— Я не ангел,
