В седьмом часу я надела длинную джинсовую юбку, черные сапоги, теплый свитер с хомутом и уже всовывала руки в рукава пальто, чтобы идти на встречу с Алисией, как зазвонил телефон. Это была неуловимая Кэрол Блендер.
— Спасибо, что позвонили, — сказала я. — Дело действительно спешное.
— Когда я услышала ваше сообщение с упоминанием смерти Робин, я была просто в шоке. Я понятия не имела, что она умерла. Но вчера навела кое-какие справки и все выяснила. Какой ужас!
— Робин называла вас своей личной службой спасения. Что за отношения были у вас?
— Я… простите, мне затруднительно говорить с вами откровенно. Я ведь, в сущности, не знаю, кто вы такая.
— Я была знакомой Робин, и к тому же я журналистка. Существует подозрение, что смерть Робин не была несчастным случаем. Мне очень бы хотелось поговорить с вами, и я обещаю, что сказанное останется между нами.
— Вы в Нью-Йорке?
— Да, но готова встретиться с вами в любом месте.
— Хорошо, — согласилась Кэрол после некоторого размышления. — Завтра меня в городе не будет, а в воскресенье днем я могу с вами встретиться.
Она предложила для встречи маленький ресторанчик под названием «Мэншн» в районе Восьмидесятых улиц и сказала, что будет в красном пальто. Я коротко описала себя. Разумеется, не хотелось откладывать встречу до воскресенья, однако выбора у меня не оставалось. Повесив трубку, я сообразила, что до сих пор не в курсе, чем эта Кэрол, собственно, занимается — кто она по профессии?
На улицу я вышла только в половине седьмого. Обычно в этот час поймать такси проще простого. Но тут, как назло, все такси проплывали мимо с зажженным огоньком на крыше. Наконец, когда я уже совсем отчаялась, появилось сразу несколько свободных такси. Первое же притормозило у обочины. Я села и сказала водителю адрес: Лудлов-стрит.
Нижний Ист-Сайд, район к югу от Хьюстон-стрит, граничащий на востоке с Сохо, как-то постепенно превратился в самую хипповую часть города. В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века здесь селились преимущественно еврейские эмигранты из Европы и России. Но те времена давно канули в Лету. Теперь тут живут в основном китайцы, латиноамериканцы, богема и начинающие молодые карьеристы, которые в двадцать пять лет еще готовы удовлетвориться квартирками средней паршивости. Правда, следы легендарных времен остаются. Разрушено не все. Рядом с винными барами и дешевыми экзотическими бутиками можно найти столетние заводские корпуса и старинные пекарни, где прежде выпекали мацу, тут и там покрытые граффити латиноамериканские гастрономчики. Но с каждым годом все труднее и труднее представить себе здешний муравейник начала двадцатого века.
Квартира Алисии находилась в пятиэтажном кирпичном доме, типичном для этой округи. Мне пришлось дважды звонить, прежде чем ответил женский запыхавшийся голос:
— Добрый вечер. Вы кто?
— Бейли Уэггинс.
— Я на третьем.
Загудел зуммер, и я толкнула дверь.
Разумеется, никакого вам лифта. Пришлось карабкаться своим ходом по темной и вонючей лестнице.
Мне показалось, что зуммер входной двери опять загудел. Я оглянулась. Никого.
Я постучала в дверь Алисии. Дверь почти тут же открылась. На пороге стояла высокая приятная женщина в ярко-оранжевом свитере и коричневой замшевой юбке. Длинные прямые волосы, кожа цвета кофе с молоком. На столике у двери брошено пальто, сапоги тут же, в прихожей, мокрые. Похоже, она зашла в дом только на пару минут раньше меня.
— Спасибо, что согласились встретиться, — сказала я. — Наверное, я помешала каким-то вашим планам на пятничный вечер?
— А, забудьте. Мой друг работает сегодня допоздна. Он, кстати, в «Ньюсуик». В пятницу вечером у них самая работа. Проходите, не стесняйтесь.
Я прошла в гостиную. Комната в духе шестидесятых. Не богато, но симпатично. Алисия показала мне на диван, а сама села напротив в плетеное кресло.
— Насколько я знаю, вы с Джейми дружили?
— Ну, это некоторое преувеличение. Мы встречались все больше на рабочей почве. Она писала про питание, а я оформляла блюда для фотосъемок. Познакомились прошлой зимой. Она жаловалась, что рассталась с постоянным дружком и ей теперь негде жить. А тут в нашем доме освободилась квартирка — ну я и предложила. Организовала встречу с владельцем дома.
— Вы когда-нибудь говорили по душам?
Она скорчила неопределенную мину.
— Что, у нее были проблемы с откровенностью? — спросила я.
— После того как она к нам переехала, я с ней, конечно, познакомилась поближе. И правду сказать, в восторг от нее не пришла. Она была вся в проблемах.
— А что за проблемы? Она с вами делилась?
— Ну, во-первых, Джейми не могла оправиться от того, что дружок послал ее куда подальше. Хотя незадолго до смерти она, как мне кажется, начала встречаться с кем-то другим. Второе, и главное, она вечно ныла про свой проект — открыть кулинарию для гурманов. Планировала открыть магазин тут, в наших краях. Постоянно искала инвесторов и никого не находила. Заладит про это — не знаешь, как и отвязаться. Любила повторять: везет же Пейтон Кросс — у нее деньги и оттуда, и отсюда, а теперь и муж супер-богатый и любые ее начинания поддерживает! А у нее, Джейми, нет никого.
Эти жалобы я и сама от Джейми слышала.
— В тот вечер, когда Джейми погибла, вы были в доме? — Пора было сосредоточиться на главном вопросе, из-за которого я пришла.
— Не весь вечер, только часть. На следующий день предстояла командировка от журнала в Калифорнию, я ушла ночевать к своему другу. Примерно в десять вечера.
— Джейми была и впрямь такая неловкая, что могла столкнуть включенный плейер к себе в ванну?
— Честно говоря, я вообще не могу представить, какой дурак способен такое сотворить. Есть же предел неловкости. Но что она любила слушать музыку лежа в ванне — это я точно знаю. Она мне как-то сказала, что любит мокнуть, потягивая винцо и слушая Нору Джонс. Может, плейер стоял на столике уж очень близко к краю ванны — ну и грохнулся, когда Джейми неловко потянулась за чем-то. А может, она в тот вечер с винцом переборщила, не знаю.
— А она крепко пила?
— Ну, временами надиралась, врать не стану. Но вам-то что это дает?
Тут я впервые рассказала ей, что несчастный случай с Джейми находится в одном ряду с двумя другими странными «несчастными случаями».
— Вот я и проверяю, правда ли Джейми погибла по собственной небрежности. Или кто-то ее убил.
Алисия разахалась. От любопытства и возбуждения она сунула большой палец в рот и стала его покусывать с задумчивой миной, пока я рассказывала дальнейшие подробности.
