Брат медленно опустил руку, и моё дурное предчувствие мгновенно усилилось в сто крат. Выглядывающий из-под ветровки край светло-серой футболки весь был покрыт бледно-розовыми разводами. Чтобы это ни было, но пятна явно застирывали наспех.
- Что это? - просил я, приклеенный к порогу с распахнутой дверью.
Билл поднял голову и впервые за всё это время посмотрел мне в глаза. То, что я в них увидел, заставило меня чуть не оторвать дверную ручку - с такой силой я в неё вцепился. Билл был в ужасе. И казалось, что он сам не понимал, как такое возможно. Страх и недоумение причудливым образом смешались и застыли на его лице. Пройдясь по нему придирчивым взглядом, я обнаружил несколько капель алого цвета на его грязных, некогда былых кроссовках. В том, что это кровь, не было никаких сомнений. Страх пережал лёгкие тугой хваткой. Я отшатнулся назад, машинально захлопнул дверь, и, облокачиваясь о неё, прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями и успокоить обезумившее сердце, которое со всей дури долбило в грудную клетку. Всё это было слишком. Слишком, чтобы задумываться о причинах и следствиях. Самые страшные догадки и опасения ринулись наружу неконтролируемым потоком. Мне стало дурно, земля начала уходить из-под ног, захотелось сесть. Липкий холодный пот прошибал насквозь, окутывал всё тело, словно медуза щупальцами. Я подошёл к брату и распахнул края его крутки, одновременно приподняв футболку до самой шеи. Он был чист. Никаких ран, царапин или даже синяков.
- Чья кровь? - я хорошенько тряхнул его за плечи и Билл наконец открыл рот, однако не произнёс ни слова. - Где ты был, Билл, отвечай! Ты ездил к ней, да? Ты был у неё? Что ты сделал, Билл, что ты сделал?!
Неожиданно он резко увернулся и ударил меня по рукам.
- Я не хотел! Она сама виновата! - закричал брат. Вены на его шее и висках вздулись от напряжения.
Эти последние его слова добили меня четким хуком. В глазах опасно потемнело, и я был вынужден осесть прямо на пол. Прислонился спиной к стене, тут же ощутив неприятный мертвый холод, и обхватил голову руками. Давление резко подскочило, и явственно ощутил, как закипает кровь. Гул в ушах заглушал все внешние звуки, поэтому о том, что Билл приземлился рядом, я узнал только когда он попытался засунуть мне что-то в рот. Я не слышал, что он мне говорил - подбитое резким приступом зрение едва улавливало лишь быстрое шевеление его губ. Кое-как сообразив, что к чему, взял из его рук стакан с водой, запил таблетку и закашлялся. В носу мерзко защипало. Я всхлипнул и тут же получил несколько лёгких ударов по щекам.
- Только не отключайся! Слушай мой голос, Том, ты понимаешь меня? Слушай голос. Всё хорошо. Она живая, слышишь? Живая. С ней всё в порядке.
Проморгавшись, мне удалось сфокусировать взгляд. Брат, сидя на корточках, испуганно смотрел на меня сверху.
- Тогда чья это кровь? Где она? Что ты с ней сделал, ублюдок? - я попытался встать, но ноги будто залили цементом.
- Она в больнице. Ранение серьёзное, лезвие вошло глубоко, но жизненно-важные органы не задеты. Я звонил, представился коллегой по работе. Она в реанимации - потеряла много крови. Очень много, - шёпотом закончил Билл, и, поджав губы, отвернулся.
Я закрыл глаза и чётко увидел белоснежную палату, врачей, услышал шорох их невесомых халатов, подол которых развивался от быстрых, но отточенных до автоматизма движений, звуки приборов, грохот инструментов о поверхность стола. Они перебрасывались короткими фразами. Главный хирург спокойным и хладнокровным тоном отдавал приказы ассистентам. А в центре всего этого действа мама, на стерильной твёрдой поверхности, утыканная иголками, трубками и проводами. Бледная, изнеможенная, беззащитная. Совсем одна.
- Зачем? - я повторил этот вопрос несколько раз, пока не сорвался с шепота на надрывный крик. Ладони, которыми я всё это время остервенело долбил по полу, уже не ощущали боли, потеряв чувствительность. Билл протиснулся между моими коленями, извернувшись каким-то немыслимым образом, и прижал меня к себе. Его руки быстро заскользили по моей спине и плечам. Будто он возомнил себя скалолазом, который, чтобы не сорваться в пропасть, отчаянно ищет, за что зацепиться. Я взвыл ещё громче и замотал головой, уворачиваясь от его назойливых губ. Он ещё раз ударил меня по щеке, на этот раз приложившись гораздо сильнее.
- Это был несчастный случай. Случайность! Слышишь? Ну посмотри же на меня! - два пальца по подбородком грубо дёрнули мою голову вверх. - Я не собирался её убивать! Какой бы дрянью она ни была, смерть для неё - слишком простое наказание. Я мог бы покончить с ней уже давно, в любой момент, но ведь не сделал этого, понял?! Я приехал к ней, чтобы просто поговорить, сказать, чтобы она оставила нас в покое и не давала тебе ложных надежд, не терзала твоё сердце и душу. Попросил её сделать одно единственное одолжение, так нет же! Эта бешеная начала орать, а когда я уже собирался уходить и отвернулся к двери, она так тихо подошла, что я… Я не успел среагировать, не успел понять… Нельзя было подкрадываться ко мне со спины! Она сама виновата, идиотка! - брат весь дрожал, и я трясся вместе с ним, как при землетрясении. - Я хотел вызвать скорую, но побоялся, что мой голос запишут на плёнку. Хорошо, что мне не пришлось этого делать. Тётя Магда как раз подъезжала к дому. Я вышёл через заднюю дверь, спрятался за деревьями через дорогу и наблюдал оттуда. Машина приехала быстро.
Эта картинка живо предстала перед глазами. Я высвободился из объятий брата и медленно, опираясь о стену, встал на ноги. Меня тошнило.
- Нет, не трогай, - я отмахнулся от Билла, пытавшегося придержать меня, и начал обуваться.
- Куда ты?
- Куда-нибудь. Не могу сейчас находиться с тобой в одной квартире.
- Я никуда тебя не пущу в таком состоянии.
- Отпустишь, если хочешь ещё раз увидеть меня живым! - железная лопатка для обуви стрелой пролетела по коридору и сбила стоящий в комнате светильник. Казалось, сейчас я мог взорвать весь этот дом к чёртям собачьим одним лишь взмахом руки. - И ты не пойдёшь за мной, ясно?! Я спрашиваю тебя, ты всё понял? Посмотри на меня! Загляни мне в глаза, Билл, и скажи, что я блефую! Скажи, на что я сейчас не способен?
Поколебавшись, он сделал показательный шаг назад и больше не смотрел в мою сторону.
***
Совсем рядом просигналила машина, и, не сбавляя скорости, умчалась в ночь. Я шёл по обочине, покачиваясь от порывистого морозного ветра, который проникал мне за шиворот, игриво забирался в рукава куртки, под штаны… Ветер был всюду. Он был во мне. Было настолько холодно, словно я вышел на улицу совсем без одежды. Я поднял воротник, засунул руки в карман и прижал локти ближе к телу. Стало терпимее. Хотя скорее это подействовало мое обычное самовнушение.
Молодая парочка с залитыми алкоголем зрачками задела меня початой бутылкой вина. Хихикая и глупо извиняясь, эти двое зигзагообразными движениями спустились вниз по улице. Я проводил их взглядом и двинулся дальше уже по тротуару.
Круглосуточные кафе и рестораны зазывно сверкали неоновыми вывесками, таксисты с невозмутимыми лицами загружали в свои машины шумные компании, чтобы отвезти их в клуб развлекаться дальше, «ночные бабочки» сомнительной наружности с энтузиазмом приманивали немногочисленных потенциальных клиентов, не стесняясь в выражениях и жестах. Одна из них успела зацепиться и за меня. Удивительно, насколько разительно преобразовывается город в тёмное время суток. Как если бы магазин игрушек, радующий своими разнообразными товарами детишек днём, с наступлением сумерек, словно оборотень, превращался бы в секс-шоп. Причём менялась не только продукция, но и продавцы. Территория одна - задачи разные.
