даже потеряв жену и тебя, папа не успокоился, и здесь, в Испании, используя старые связи, он продолжал собирать компромат против Морганов и Медеи. Он хотел вернуться в отдел. Ему нужны были смысл и цель, которые перекрыли бы все потери, но, Джером, если бы ты его видел в последние годы. Больной, уставший старик, разрывающийся между гостиничным бизнесом и своими тайными расследованиями, — горечь и тоска звучат в ее голосе. Эби прижимается щекой к моему плечу и тяжело вздыхает.
— Он делал все, что мог, ради справедливости, — мягко, но настойчиво говорю я. — Мы не имеем права судить его за то, что он хотел сделать мир чище. Ты не должна сомневаться в нашем отце.
— Моем, — снова поправляет она, отстраняясь и глядя в потолок. Обхватив себя руками, девушка глубоко втягивает воздух носом, пытаясь успокоиться. — Это будет больно, Джером, но я должна сказать. Отец принял решение усыновить тебя, не потому что ему была небезразлична судьба ребенка. Ты был способом выманить Кертиса Моргана. И в то же время его гарантией личной неприкосновенности. Он был уверен, что Кертис не подвергнет единственного сына смертельному риску, устроив массовую расправу над человеком, засадившим его на долгие годы в тюрьму.
Неправда. Никогда не поверю. Эби выстраивает собственные предположения, но она совсем еще девчонка. Я знаю, что отец любил меня, это чувство невозможно подделать. Я никогда не был его гарантией или инструментом. Его первые слова, сказанные мне в первую нашу встречу, навсегда отпечатались в моей памяти. И только им я верю безоглядно.
«— Мама сказала, что ты герой. Такой же, как Капитан Америка?
— Я полицейский, малыш. Я не герой. Это просто моя работа.
— Все герои скрывают, кто они. Я никому не скажу. Ты можешь мне доверять.»
— Не единственным, — выныривая из воспоминаний, говорю я.
— Что? — подняв голову, Эби вопросительно смотрит на меня.
— У меня есть брат. Джош. Об этом отец тебе не сказал?
— Нет. — Эби качает головой, выстрелив в меня малахитовым взглядом, в котором мелькает болезненное выражение. Она кусает губы, снова уставившись в потолок и обнимая руками прижатые к груди колени. — Я не знала. Я рада… Да, я рада, что ты был не один. Теперь ты знаешь разницу.
— О чем ты? — хмурюсь я, теряясь в догадках.
— Ты нуждался в нас больше, чем мы в тебе, Джером, — выдает Эби, окончательно добив меня. — Однажды ты уже потерял свою мать, а потом все повторилось снова. У нас были мы, Джером. У тебя только ложные представления о нашей семье.
— Что ты такое несешь, Эби, — бросаю в недоумении. Ее явно заносит на поворотах.
— У меня был брат, отец, мама, — поясняет она. — И у меня был ты, но я всегда знала, что ты не принадлежишь нам. И, может быть, поэтому я постоянно ходила за тобой хвостом. На уровне подсознания чувствовала, что тебя скоро заберут, отнимут.
— Если бы Кертис не узнал о моем существовании, мы по-прежнему были счастливы в нашем доме.
— Нет. Не обманывай себя. Ты сам сказал, что стоишь больше миллиарда. Неужели ты думаешь, что ФБР не использовало бы такой козырь, как прямой наследник Медеи? Почему, думаешь, отец так настраивал тебя на полицейскую академию?
— Это был мой выбор, — категорично заявляю я уверенным голосом.
— Ты боготворил его, и внушить тебе любую мысль для отца было проще простого, — возражает Эби с горечью.
— Он любил меня, — твердо подчеркиваю я.
— Ну конечно любил, Джером. Мы все тебя любили. Мы прожили семь лет, ощущая себя обворованными и лишенными лучшего из нас. Лучших. Отец был раздавлен. Он все понимал, но исправить и остановиться не мог. Я уверена, что его откровенность со мной была связана с тем, что он знал, что может не успеть сказать тебе лично, как ты был ему дорог, как он виноват и сожалеет. И оставленные файлы, возможно, помогут тебе разобраться во всем. Я даже не отрицаю вероятность того, что он продолжал свою деятельность исключительно ради тебя.
— Он знал, что ты пишешь мне?
— Нет. Он бы никогда не позволил. Я использовала шифрованный канал связи и была уверена, что мои действия не приведут к катастрофическим последствиям. Ты же не считаешь, что нас вычислили из-за нескольких писем?
— Я не исключаю подобный вариант. Мои электронные системы защиты уязвимы. Мы никогда не узнаем наверняка, как Логан Морган вычислил ваше местонахождение.
— Ты уверен, что это он?
— Отец убил его брата. Кровный долг и пять миллионов, которые видимо никогда не вернутся в руки Морганов, чему я даже рад.
— Джером, дело не только в деньгах. Они ищут что-то еще. Отец говорил, что, возможно, Дайана скрыла некую информацию, как от ФБР, так и от своего мужа, и любовника. Он предполагал, что это как-то связано с препаратом Купидон, — я вскинул голову, услышав название, которое даже на физическом уровне влияло на работу моей сердечной мышцы. Где бы я ни был, куда бы ни шел, долбаный Купидон повсюду преследует меня. Что за черт? — Или тене…
— Что ты знаешь о нем? — нетерпеливо спрашиваю я, оборвав Эби на полуслове. Она растерянно хмурится, словно сомневаясь, продолжать или нет.
— Папа никогда не вдавался в подробности. Купидон выпустила Медея, но он был быстро снят с производства по причине ряда трагических случаев. Отец предполагал, что Купидон производится подпольно до сих пор, а некоторые его ингредиенты входят в состав выпускаемых в широких масштабах биологических добавок. Есть вероятность, что твоя мать знала о местонахождениях других лабораторий и приберегла информацию на случай защиты, но не успела воспользоваться. Но отец понятия не имел, что конкретно ищет, и это серьезно усложняло задачу. В последнее время отец очень мало делился со мной результатами своих расследований, но, надеюсь, ты что-то найдешь в тех отчетах, что я отправила Эверетту.
— Зачем, черт побери, он забивал твою голову безумными идеями и расследованиями? — в недоумении задаю вопрос, выслушав Эби. Какой бы фантастической не выглядела озвученная версия, я не думаю, что отец, потеряв разум от горя, придумал свою связь с ФБР. Это, черт возьми, все объясняет. И огромное количество темных пятен, и разнящиеся данные, которые я получаю. —
