Джером. ФБР, отдел по борьбе с организованной преступностью. — Эби делает эффектную паузу, чтобы я осмыслил услышанное. Подобная мысль приходила мне в голову, но я каждый раз отрицал ее, отбрасывал.
— Вряд ли, будь это правдой, ты бы узнала, — скептически заявляю я.
— Ты думаешь, простой полицейский смог бы повторно исчезнуть в кратчайшие сроки со всей семьей? Я узнала об этом после первой попытки Гектора наложить на себя руки. Он порезал вены и выпил полбутылки виски, лежа в горячей ванной. Мы с отцом вместе его обнаружили. Я поймала папу в момент слабости. Он и сам не раз находился на краю и возможно понимал, что после его смерти, мы будем уязвимы. Ложь не способна спасти, как и правда. Но знание дает нам способность выбирать оружие для самозащиты.
— Господи, ты говоришь точно так же, как он. Те же интонации, манеры, подачи фраз. Он так много мудрых прописных истин вложил в мою голову в свое время, — бормочу я, ощущая, как пульсирующая боль подбирается к вискам. — Но в причастность отца к спецслужбам — мне сложно поверить. У меня есть данные, что Дайана Моро в свое время обратилась к отцу, потому что была знакома с Эммой, училась с ней. Ты что-то знаешь об этом?
— Она — твоя мать. Дайана Моро. Но остальное — часть легенды, — поясняет Эби немного усталым голосом. — Я не знаю подробностей, только общие детали. После успешного завершения операции, отец вместе с мамой получил новое имя, переехал в соседний штат, но задание осталось прежним. Морганы. Папа продолжал копать под них. Все данные сохранялись в отчетах, которые отец дублировал своему доверенному лицу.
— Кому именно? — быстро спрашиваю я, хотя предположение уже имеется.
— Он сам предоставит тебе всю информацию, Джерри. Это было распоряжение отца. В случае его гибели передать собранные данные против Морганов тебе. Папе пришлось сказать мне раньше, у него просто не было выбора. Кто-то должен был нажать заветную кнопку, когда наступит день икс. И я нажала ее вчера.
— Ты про взрыв дома в скалах? — уточняю я.
— И про это тоже, — согласно кивает Эби. — Прежде чем отправить тебе координаты, я отослала зашифрованные файлы второму адресату.
— Грант Эверетт? — высказываю свое предположение.
— Да. Он тоже работал в ФБР, но его отстранили после гибели Дайаны Моро, скрывающейся в России под именем Дарьи Ветровой, и он занялся частной практикой.
— У меня есть информация, что ее местонахождение сдал человек, связанный с отцом.
— Это не Эверетт. Я точно знаю. Возможно, Дайана связывалась с кем-то еще, но обвинили Гранта. Папе надо было уже тогда остановиться. Ты тоже мог погибнуть в той бойне, которую устроили спецслужбы с Медеей.
— Мама знала, чем занимается отец?
— Да. Он сразу предупредил ее о возможных рисках еще до вступления в брак. Она слишком его любила и доверяла. Настолько сильно, что решилась на рождение детей. В Сент-Луисе отец продолжил расследование, искал доказательства причастности Логана Моргана к убийству Дайаны. Он был уверен, что его не раскроют. Простой полицейский, отец троих детей, преданный семьянин, скромно проводящий свой досуг и не хватающий звёзд с неба. Отец не предполагал, что Кертис Морган освободится раньше срока и начнет действовать грубо и примитивно. Его появление в нашем доме и последующие события обернулись для нас всех трагедией. Герои иногда проигрывают, Джером. Они уязвимы точно также, как обычные люди. И я бы могла понять и простить, если бы отец остановился.
— Эби, ты не можешь винить его в том, что он исполнял возложенные на него обязанности, — возражаю я. Мне не нравится то, под каким углом она видит действия отца. Он сражался с могущественными противниками, а это всегда подразумевает под собой риск. Невозможно победить, находясь на скамейке запасных.
— Ты защищаешь его, — с горечью произносит Эби. — Всегда защищал. Ты идеализировал и стремился быть похожим на него. А он так и не нашел способ вернуться за тобой. Защитить тебя.
— Эби, значит, не было такого способа, — проглотив образовавшийся в горле комок, тихо отвечаю я.
— Но ты же ждал? — в спокойном голосе звучит боль, злость, обида. — Ты остался один на один с теми, кого годами преследовали подготовленные спец. агенты.
— Я ждал только вначале, когда еще не понимал, что происходит. Мир так быстро менялся, я был растерян, ошеломлён и раздавлен. Ты права, я действительно надеялся, что отец заберет меня… первый год, может, два. А потом нашел способ выжить, приспособиться, принять неизбежное. Мне пришлось стать одним из них.
— У тебя не было другого выбора, — уверенно заявляет Эби. Я печально улыбаюсь, проводя пальцами по ее волосам. Она так отчаянно верит в меня, понятия не имея, каким человеком я стал.
— Отец взял пять миллионов, — после непродолжительной паузы произносит Эбигейл, и ее слова производят эффект разорвавшейся бомбы.
— Нет. Эби, я никогда не поверю в это, — отрицательно качаю головой, сжимая кулаки до хруста в костяшках. Сколько раз эта вращающимся сверлом мысль пронзала мой мозг, вскрывая череду последующих тревожных неправильных подозрений. Я мог сколько угодно отодвигать любое обвинение в сторону Стивена Спенсера, но не поверить Эби я не могу. У нее нет оснований лгать. Ни одного чёртова повода, чтобы ввести меня в заблуждение.
— Да, взял, — уверенно повторяет она, и я чувствую физически, вижу внутренним взором, как мои идеалы разъедают сколы, я слышу, как расходятся трещины. Я найду причину оправдать, объяснить. Никто не безгрешен. Есть безвыходные ситуации, когда людям приходится переступать через принципы.
— Это случилось уже после гибели мамы и нашего отъезда. Отца отправили в отставку, а меня и Гектора нужно было лечить. Он построил на эти деньги гостиницу, чтобы иметь постоянный источник заработка. Я бы хотела сказать, что у отца не было другого выхода, но, что это изменит? Он всегда знал, где лежат деньги. Они принадлежали Дайане Моро и тебе, как прямому наследнику, но отец взял их.
— Дайана погибла, а вы нуждались в деньгах больше, — севшим голосом возражаю я.
— Разве твоя мать не нуждалась? В российской глуши с маленьким ребенком. Но она не потратила ни цента. Это грязные деньги. Кровавые. Но я, как и ты, искала оправдания и закрывала глаза. Но
