— У тебя несомненный талант! — веско изрекал Мастер (Руслан).
А Влада краснела — в тот миг от умиления — и все больше влюблялась в Гладких. По крайней мере ей так казалось.
После «премьеры» Руслан пригласил ее к себе домой. Оставшись наедине с Владой, Казанов вдруг растерялся. Он стал стеснительным и косноязычным, суетился, все время выбегал на кухню. Немного раскрепостился от шампанского. А когда они танцевали, их губы сомкнулись в поцелуе… Хотя нет: просто сомкнулись. Руслан наложил свои губы на ее и застыл. Ничего не делали его пухлые, выразительные уста. Просто охватили пол-лица Влады и замерли. А рука мяла ее тугую грудь. Как мнет атлет кистевой эспандер: ритмично, бесчувственно.
Владе стало неприятно: слюнявый рот мешал дышать, разминающаяся ладонь доставляла отнюдь не сладостную боль. Разом улетучилось то легкое, поверхностное чувство, которое казалось Владе любовью.
И вот теперь Казанов стоял перед ней во всей своей увядающей красе. Губы его были все так же пухлы и чувственны, но уже утеряли сочность. Шевелюра заметно поредела. Да и сам он не по годам обрюзг. Зато теперь было заметно, что любовный опыт Русик обрел. Непринужденно преодолев конфуз с распростертыми, но так и невостребованными объятиями, он галантно перестроился и покатил Владину тележку.
— Давай заскочим в кафе. Я безумно рад нашей встрече. Ностальгия, друг мой, ностальгия съедает. Сжигает! Видишь: полысел, потолстел, постарел. Это все от ностальгии. А теперь, как вампир, наберу от тебя энергию прошлого, насосусь молодости. — Он весело рассмеялся и совершил каталкой замысловатый вираж.
В кафе они болтали без умолку и ни о чем. Ну, обычный треп: как там Самохина? А как Витька Ланге…?
— А знаешь, Голопузова сменила-таки фамилию… Помнишь, она все мечтала скорее выскочить замуж, чтобы фамилию сменить?
— Да? Ну, слава Богу! — закивала Влада, откусывая шоколадку.
— Нет, погоди. Здесь — интрига. «Она входит в загс: свершилось! Больше не будет ухмылок. Сейчас навек избавится она от досадной фамилии. Все!» Руслан сделал эффектную паузу, округлил глаза, подчеркивая историчность момента: «— Печать в паспорт поставлена. Отныне вы будете носить фамилию мужа — Распопова».
Влада расхохоталась. Руслан снисходительно улыбался.
Хорошо было Владе. Еще и от того, что Гладких ничем не напомнил о том вечере. Хоть тогда оплошал он, но сейчас покраснела бы Влада.
— А как ты со сценой, Русик? Надеюсь, не забросил?
— Что ты! Как можно?! Я себя вне театра не представляю. Вначале играл в театре «Вдохновение»… А, ты же не знаешь… Ты же в 89-м уехала?.. Вот, а в 90-м в городе открылась студия при драмтеатре, а потом выделилась в самостоятельную труппу. Я был ведущим актером и главным режиссером. А в прошлом году меня сманили сюда, в Москву. Теперь ставлю спектакли в театрах столицы… А ты, конечно, о сцене забыла.
Это «конечно» было сказано с такой уверенной небрежностью, с какой сказали бы о шансах глухонемого стать радиодиктором. Влада опустила голову и фальшиво закашляла в кулак. Заметив замешательство, Гладких слегка растерялся и тоже кашлянул в кулак:
— Я, наверное, что-то не то брякнул? Просто, знаешь ли, я по разным театрам… А тебя не видел и… не слышал о тебе. Сейчас, когда увидел тебя во всем этом блеске, шике, сразу решил, что явно не театр тебя кормит и одевает. Потому так уверенно и брякнул… — Он снова кашлянул и широко улыбнулся: — А ты… на сцене?
— Как сказать? В общем — да. Но это не главное. — Влада уже поборола растерянность, даже рассмеялась. — Я, как и Голопузова-Распопова, выскочила замуж. Семья. Двое детей, сыновья у нас… С семьей все в порядке. А сцена — это так, для души. Как хобби. А ты, я так поняла — в театральном бомонде… свой человек?
— Свой, свой… — вальяжно кивнул Гладких.
— А ты не смог бы… как-то посодействовать в…
— Брось, Шоколадка! Это несерьезно. Ты лучше не лезь туда. — Руслан явно резвился. — На сцену, как и пописать, надо идти, когда невмоготу!
— Вот как раз мне и невмоготу! — она азартно подалась вперед.
— Влада, быть на сцене… У тебя нет стабильной практики… и потом…
— Но это же от природы… — Голос Влады от волнения осип. — Талант же… от Бога: либо он есть…
— Не обижайся, Шоколадка… Зачем тебе сцена? Ты же сама сказала: «хобби». Вот и… Я же вижу: ты хорошо устроена. Вон как прикинута. И так легко и привычно носишь всю эту роскошь. Такое может позволить себе только мафиозша или олигархша, Кстати, извини, если покажусь бестактным: муж у тебя… не бандюган?
— Нет, — Влада уже искала повод распрощаться. Ей показалось, что она только что очень унизилась перед Русланом, и теперь даже в речи его проскальзывало пренебрежение. Так казалось ей. — Муж от криминала далек. У него вполне легальный бизнес. А почему ты спросил?
— Так пожить еще хочу! — рассмеялся Гладких. — Муж-то крутой небось?
— Да нет… То есть… да. Он вполне удачливый бизнесмен. Меня он очень балует. Все мне позволяет! Все, что я сама себе позволяю. — Влада зарделась, теперь уже от гордости. — Ни в чем мне не отказывает.
Руслан посерьезнел и задумчиво уставился на Владу:
— В целом ты была очень и очень перспективная. Для сцены… А если бы тебе сделали предложение…? Если бы роль в фильме предложили?
— Боже мой! — загорелась Влада. — Ты фильм снимаешь?
— Нет, не я… Это как предположение… пока. Есть такой Бунимович. Недурственный режиссер. Я кое в чем ему содействую. Сейчас он проект работает — потрясающий сценарий! И ты — по фактуре, по типажу — прямо как кортик в ножны — вписываешься в главную героиню.
Влада слушала, затаив дыхание. Уже не осознавая смысла услышанного. Только одна мысль — главная роль в фильме! — забилась в ее сознании, заглушая подтексты.
— Одним словом, сценарий потрясающий, роль роскошная, только есть проблема: инвестиций впритык. Если бы нашелся спонсор, — можно было бы создать шедевр. Но, к сожалению, в России это невозможно. Патриотов мало. Чтобы раскрутить фильм, надо тысяч двести баксов. Чтобы все это раскрутилось… Буня без раздумий взял бы тебя. — Он косо улыбнулся и забарабанил пальцами по столу. — А муж тебе сниматься разрешит?
— Конечно! А ты можешь меня порекомендовать этому Буне? Он тебя послушает? — азартно выспрашивала Влада, услышав лишь «роскошная роль», «ищет главную героиню», но пропустив мимо сознания проблему денег. — Ты сможешь?
— Запросто! Он мне еще спасибо скажет: актриса от Бога, абсолютное соответствие роли, плюс — финансовая состоятельность! Без проблем.
И снова до Влады донеслись только розы. А шипы — финансовая состоятельность — провалились сквозь сито ее избирательного слуха.
