— Запросто! Он мне еще спасибо скажет: актриса от Бога, абсолютное соответствие роли, плюс — финансовая состоятельность! Без проблем.
И снова до Влады донеслись только розы. А шипы — финансовая состоятельность — провалились сквозь сито ее избирательного слуха.
* * *
После консультаций с адвокатом Алексей зарегистрировал в Татарстане ОАО «Созидатель». На дядино имя, конечно. Вовлек в работу все трудоспособное население Лозового, раздав им бесплатно по десять акций. Таким образом, у участка появилось шестьдесят два номинальных дольщика. Людям объяснил, что каждый из них должен внести свою лепту в строительство кирпичного завода. Работа закипела.
Но и страсти закипели вокруг шести гектаров земли. Да, не предполагал Алексей, что станет этот клочок земли братской могилой.
* * *
— Дон, меняем тактику. Нет, стратегию меняем! Лобовые стычки отменяются. — Павел сосредоченно раскатывал по столешнице хлебный мякиш. — Мы перли на абордаж, а получился абортаж.
— Ты по поводу Бравина? — запоздало спросил Дима, трудно проглотив недожеванный кусок.
— Именно. Именно, Дон… Мне совсем неохота ввязываться в блатные разборки с Диким.
— Если хорошо подготовиться, провести рекогносцировку, мне кажется, мы смогли бы его одолеть. А, Фауст?
— Не хочу! — рассердился вдруг Павел, превратив шарик в лепешку. — Силы и эмоции я могу расходовать на более перспективные дела! Глупо тратить время и деньги на шпану… Все! Никаких акций против Бравина. Будем пробивать его как юридическую фигуру. — Он протянул листок с номером телефона: — Набери-ка мне Казань… вот этот номер.
Они сидели в респектабельном номере дачи Совмина Татарстана. Накрыв на стол, официанты неслышно затворили высокую дверь. Приятели болтали о житье-бытье, пили и закусывали. Здесь, вдали от ненужных глаз, референт премьер-министра Венер Иксанов позволил себе расслабиться. Пил он, как и в студенческие годы, из граненого стакана — официанты по его требованию где-то разыскали — большим глотком. После этого делал паузу — чуть-чуть зажмуривал глаза, поднимал палец и складывал ротик в гузку. Затем шумно выдыхал и обращал на застольника просветлевший взгляд.
— Как приятно окунуться в те годы! Когда мы были молодыми, а фонтаны — голубыми… Э! — перебил сам себя Венер и расхохотался «венерическим смехом». — Это же ты назвал мой хохот «венерическим»?
— Так твой смех заражает, как венерическая болезнь: сразу, надежно и в приятных обстоятельствах… Да, Венерчик, хорошее было время. Не было денег, не было удобств. Шмотки носили по очереди.
— Ага! Ага! — поднял палец Венер. — Точно: прекрасно было!
— А ты, Венер, чуть потолстел.
— Точно. Это специально. Для солидности. Азиаты к худым людям относятся с подозрением. И немного поредела шевелюра, да?
— Да. Но тебе это даже идет: крутой лоб стал круче и впечатляет. А вот моложавость сохранилась… Кстати, — усмехнулся Павел, вспомнив привычку Венера. — Ты все так же перебираешь плечами?
— Да не плечами, Фауст! Сколько раз тебе говорить: не плечами, а шеей… Нет, уже не перебираю. Пост не позволяет. Подчиненные решат, что какой-то недуг, станут на мое кресло зариться… Не перебираю. И вообще, Паша, от многого пришлось отказаться… Ты не думай, что я абсолютно счастлив. Я же не зря про студенческие годы… Эх! Срочно надо выпить! За самую лучшую, за самую голодную, самую счастливую пору нашей жизни! — Он небрежно и щедро разлил водку, в том числе на скатерть, и, отжав кнопку вызова официанта, поднял стакан ко рту. Как в старые, добрые времена его мизинец был оттопырен.
Вошедший официант застал его в «паузе». Венер повернул к нему ясные зеленые глаза и ротик-гузку. Выдохнув, капризно заявил:
— Почему сам не видишь? Почему я должен тебе напоминать?
Официант тревожно оглядел стол, увидел растекшиеся пятна на скатерти и взялся за полотно.
— Да не то! — Венер сделал чванливое лицо. — Вон, бутылка пустая! А ты должен заранее это преду… преду… — не вспомнив, махнул рукой и передернул плечами. — Давай, живо! Неси. Только холодную. Живо!
Живее не бывает! Официант с невообразимой стремительностью заменил опустевший сосуд. А Венер, проводив его строгим взглядом, немедленно рассмеялся. И снова стал прежним Венерчиком.
— Ты не удивляйся. Так надо. Мы азиаты, Фауст. А в Азии веселый и добрый, так же, как худой, — не котируются. Начальник должен быть суровым и солидным. И обязательно с плетью. Ох, как мы любим плеть! Больше, чем пряник… Ты, Фауст, не ухмыляйся. Считаешь, что ты не азиат? Азиат! Россия — страна двусмысленная. Двухорловка. И все мы евразы. А за это срочно надо выпить!
Он опьянел. Но Павел не огорчался. Знал: как бы ни накачивался Венер — ясности ума не терял. Покончив с гастрономией, перешли к делу:
— Мне нужен человек, курирующий приватизацию. Только, чтобы к нему можно было подкатиться с бабками. С взяткой, короче.
Венер разразился смехом.
— Ну и че угораешь? — слегка обиделся Павел.
— Вопрос… — Венер с трудом укротил смешинку. — Вопрос смешной.
Павел надменно поднял бровь и откинулся на спину кресла.
— Ты спрашиваешь: есть ли в министерстве человек, который возьмет взятку! А это смешно. Вот если бы ты спросил — есть, кто не берет, я бы не смеялся. Я бы глубоко задумался. И наверное, не ответил бы. Не вспомнил бы такого. А вот берут — все! Иначе — не удержались бы.
— Неужели все продаются?
— Все. А которые не продаются, — покупаются, — пошутил Венер.
— И ты тоже? — не сдержал удивления Павел, вспомнив, как щепетилен и честен был Иксанов. — Неужели и ты — Брут?!
— Я же говорю: иначе не удержался бы. Чиновник берет, чтобы часть выше отдать. А если не брать, откуда давать будет? Из зарплаты, что ли? — Венер презрительно сморщил губы. — Эти тридцать восемь тысяч, которые мне ежемесячно кассир приносит, я только за сегодняшний стол заплачу… Да не вздрагивай! Я же не в упрек! Это я к примеру сказал. У меня — слава Аллаху! — с деньжатами напруги нет. Пятнадцать — двадцать тысяч баксов в месяц — средняя норма… А что за дело у тебя? За что взятку даешь?
— Допустим, на территории Татарстана есть клок земли, купленный неким гражданином. И, допустим, там в недрах есть нефть, о которой не знает правительство.
— Ты думаешь, здесь, как в Америке: застолбил землю и качай нефть? — Венер скептически откинулся на стуле. — Ничего подобного!
— Это я знаю: недра принадлежат государству. И ничего тот покупатель не получит.
— Подожди, Паша. — Венер изучающе вглядывался в Паустовского. — Сейчас… Я думаю, что этот покупатель — ты! Так?
