— До недавнего времени, — заметил Грэй.
— Конечно, — согласилась Барри.
— Ее не должны были оставлять одну той ночью.
— Говорят, что няня отпросилась на ночь по семейным обстоятельствам, — напомнил им Дэйли.
— Об этом знали заранее. Вопрос следует поставить так: почему не было замещающей няни? — откликнулся Грэй. — Почему Ванессу оставили одну, хотя любой посвященный знал, что Ванесса частенько не способна действовать благоразумно в чрезвычайной ситуации.
— Поскольку Ванесса страдала маниакально-депрессивным синдромом, у нее следовало ожидать более острых переживаний по поводу рождения ребенка, чем у обычных женщин. Чувство обиды, несправедливости, чувство, что она попала в ловушку, и так далее. — Барри в упор взглянула на Грэя. — Так вот почему вы ни с кем не делились своими подозрениями? Вы стремились ее защитить.
— Я защищал ее своим молчанием, но не по той причине, о которой вы думаете. Видите ли, я не согласен с вами. Ванесса не убивала своего ребенка.
Я совсем запуталась! вспылила вдруг Барри. — Вы согласны, что он умер не от СВДС?
— Согласен.
— Чепуха какая-то, — сказала она задумчиво. — Если не Ванесса, тогда кто же…
Неожиданно она осеклась и посмотрела на Дэйли, который следил за спором. Они переглянулись, и стало ясно, что их догадки совпадают.
Она повернулась к Грэю.
— Меррит? Он кивнул.
— Но почему?!
— Что может заставить мужчину ненавидеть трехмесячного ребенка настолько, чтобы убить его? Не нужно было даже думать над этим.
— Если ребенок не его.
Он кивнул, затем отвернулся и подошел к окну.
Конечно, это многое проясняло. Болезнь Ванессы и ее полная беспомощность. Отказ от вскрытия. Сильнейшее противостояние расследованию. Покушение на Бондюранта. Особенно покушение на Бондюранта!
Она осторожно скользнула по нему взглядом. Он до сих пор стоял у окна, всматриваясь в дыру полинявших штор. Дэйли встал.
— Думаю, на сегодня хватит. Шутка ли — обвинить президента Соединенных Штатов Америки в убийстве ребенка! По крайней мере для такого старика, как я, — предостаточно. Я собираюсь обратно в постель. Вы оба можете оставаться у меня столько, сколько захотите.
Коляска для перевозки кислородного баллона заскрипела, и он двинулся через холл в спальню. Когда он закрыл за собой дверь, в доме воцарилась тишина. Барри задумчиво протянула:
— Президент одобрил мое интервью с Ванессой.
— Чтобы сбить всех с толку. Что подозрительнее: публично высказываться о случае или замалчивать его?
— Я думаю, вы правы.
— Я отвечаю за свои слова.
— Вы боитесь за Ванессу?
Он многозначительно посмотрел на Барри, но ничего не сказал.
— Пока она появлялась на людях тщательно контролируемой, — Барри решила выразить свою мысль словами, — вы гнали прочь свои подозрения о смерти ребенка. Но увидев мое с ней интервью, поняли, что она сама не своя, даже с учетом известных вам флуктуации ее настроения и поведения. Подозрения усилились. Затем приехала я, и моя версия явилась подтверждением ваших постоянных страхов о том, что смерть ребенка вызвана отнюдь не СВДС. Визит Спенсера Мартина только укрепил догадку. Сейчас вы думаете, что и жизнь Ванессы в опасности. Раз Дэвид Меррит убил ребенка, то что удержит его от убийства своей жены, если это поможет сохранить первое преступление в тайне?
— Ничто не удержит, — отозвался Грэй. — Даже если вы не верите моим словам, то поверите следующему. Он сделает все что угодно, чтобы защитить свое президентство и быть переизбранным на второй срок. Все что угодно.
Барри потерла руки, чтобы избавиться от внезапного озноба.
— Вы просто валитесь с ног от усталости, — заметил он. — Продолжим утром. Вам надо поспать.
— Вы серьезно? Я не смогу заснуть.
— Ложитесь и закройте глаза. Заснете. Слишком усталая, чтобы спорить, она махнула рукой в глубь дома.
— Гостевая, так сказать, в конце холла. Там стоит маленькая кровать, но я ее не рекомендую. Последним на ней спал Кронкрайт.
Он посмотрел на закрытую дверь в спальню Дэйли.
— Вы ему доверяете?
— Как самой себе.
— Значит, они будут искать вас здесь.
— Никто не знает, что я хожу сюда.
— То есть?
— Я не буду объяснять. — Свою дружбу с Дэйли они держали в секрете, и у нее не было желания обсуждать с Бондюрантом почему. — Здесь меня никто искать не будет. Здесь мы в полной безопасности.
— Ладно, — буркнул он недовольно. — Я лягу тут, а вы займете кровать.
Барри прошла в коридор, едва передвигая ноги от усталости. Вряд ли когда-либо еще она была столь истощена — морально и физически.
В бюро, во второй спальне, она нашла пижаму, безобразную даже для неприхотливого вкуса Дэйли, и взяла ее с собой в ванную.
Барри не спала вот уже двадцать четыре часа. Глаза слезились, ломило суставы и мускулы. Колени поцарапаны. Проглотив две таблетки аспирина, взятого из аптечки Дэйли, девушка с головой погрузилась в горячую воду, затем намылилась, откинулась на спину и закрыла глаза.
Физический дискомфорт уменьшился, но душа разболелась еще сильнее. Ныло сердце. Учитывая, что тысячи людей гибнут от природных стихий, болезней, войн и преступлений, казалось, смешно горевать о смерти какой-то собаки. Однако утрата подавляла Барри. Как ни старалась, она не могла удержаться от всхлипываний.
Капли воды, падающие из крана, странным образом успокаивали. Слезы катились по щекам, по шее, падали на грудь и далее по изгибам тела в воду. Каждый раз, думая, что выплакалась, она снова что-то вспоминала, и все повторялось сначала. Новые слезы снова находили свой путь от закрытых глаз до воды в ванне.
Лишь ощутив легкое движение воздуха, она поняла, что уже не одна. Барри открыла глаза. На пороге стоял Бондюрант — одна рука надверной ручке, другая надверном косяке — и во все глаза смотрел на нее.
Барри не двинулась. Бесполезно чем-либо прикрываться, он уже видел ее обнаженной. И дотрагивался до нее. Очень интимные прикосновения. Ее тело стало отвечать возбуждающим теплом так же, как в то утро в спальной комнате.
— Все нормально?
Не в силах что-либо сказать, она кивнула.
— Вы кричали.
Не найдя подходящего ответа, она молча смотрела на Грэя. Взгляд ее дрогнул только один раз, когда глаза мужчины скользнули по ее телу.
Он хмуро произнес:
— Ракета, Бродяга и Док.
Озадаченная, она слабо тряхнула головой.
— Мои лошади. У них есть клички.
Он отступил в коридор и захлопнул дверь.
На следующий день, рано утром сенатор Клет Армбрюстер прибыл в Белый дом с намерением немедленно увидеться с президентом. Президент уже проснулся, но еще не выходил из своей комнаты. Армбрюстер просил передать, что он будет ждать его. Сенатора проводили в Овальный кабинет и предложили кофе. Он уже допивал вторую чашку, когда в дверях появился Дэвид Меррит, весьма раздраженный чем-то, несмотря на свой бодрый вид.
