— Я должна вести себя естественно.
— Значит, это для вас естественно — втягивать в рот его вишни? — фыркнул он. — Да этот ублюдок словно сыр в масле катается.
У нее покраснели не только лицо, но и шея, и грудь. Дункан не знал, была ли это краска стыда или гнева, но подозревал, что с каждой минутой она сердится все больше. Едва шевеля губами, она процедила:
— Вы что, не понимаете? Если я выдам себя, мне конец.
— Хм. Допустим. Звучит логично. А причина, по которой ваш муж хочет вашей смерти, — это… что?
Она молчала.
— Ну конечно. — Он щелкнул пальцами. — У него нет мотива.
— У него есть мотив.
Дункан подошел ближе и сказал тише, но гораздо настойчивей:
— Расскажите мне про него.
— Не могу! — Взгляд, брошенный ею поверх его плеча, говорил об опасности. — Като.
Повернувшись, он увидел входящего в столовую Като. Судья сразу же заметил их. Встав позади Элизы, Дункан сказал:
— Знаете, я ведь могу просто спросить у него, хочет ли он вас убить и почему.
Эти слова были сказаны только для того, чтобы взглянуть на ее реакцию.
Она страшно побледнела, хотя всего несколько минут назад была пунцовой от гнева. Испуг был неподдельный. Или она отлично притворялась.
Нет. Прошу вас.
Она попросила беззвучно, одними губами, и это подействовало сильнее, чем если было бы сказано вслух.
— Детектив Хэтчер, а я думал, вы давно уехали. — Подходя к ним, судья улыбался, но Дункан был готов поручиться, что эта встреча не доставляет судье никакого удовольствия. Он вопросительно взглянул на детектива, потом на жену. — Вы, кажется, были глубоко захвачены вашей беседой.
— Я неожиданно повстречала детектива, когда выходила из уборной, — сказала она.
— Я объяснял миссис Лэрд, что должен с вами поговорить. Наедине. — Краем глаза он наблюдал за Элизой. Казалось, она перестала дышать.
— У меня назначен массаж, — сказал судья. — Можем пройти в раздевалку, поговорим, пока я буду переодеваться.
— Внизу? — Судья кивнул. — Жду вас там. Миссис Лэрд. — Дункан посмотрел ей прямо в глаза и отвернулся.
Судья пришел в раздевалку через несколько минут.
— Она еще не пришла в себя, — начал он, не дожидаясь приглашения. — Нервничает. Взвинчена. Думаю, ей понадобится время, чтобы оправиться.
— В такой ситуации испугаешься.
— Еще бы. Мой шкаф вон там. — Он провел Дункана через ряд шкафов, остановился возле своего и принялся набирать код на замке.
Дункан сел на мягкую скамейку рядом.
— Пока не забыл — свой обед я записал на ваш счет. Клубный сэндвич и чай со льдом. Имейте в виду, добавка тоже оплачивается. Плюс двадцать пять процентов чаевых.
— Двадцать пять? Вот это щедрость.
— Я подумал, местному обслуживающему персоналу вы Должны быть особенно благодарны.
— Значит, копались в нашем прошлом, — кисло улыбнулся судья.
— Работа такая.
— Тогда вам известно, где и кем работала Элиза. И чем она занималась до того, как пришла работать в этот клуб, вы тоже знаете. — Это прозвучало как утверждение. — Из-за этого она упала в ваших глазах?
— Нет. А в ваших?
Прямолинейный вопрос Дункана вызвал раздражение судьи. Резко щелкнул тяжелый замок на шкафчике светлого Дерева. Судья гневно обернулся к Дункану. Но ссоры не получилось — весь его запал вдруг испарился. Лэрд опустился на другой конец скамьи.
Обреченно покачал головой:
— Видимо, моя история проста до банальности. Я знаю, что это так. Я был уверен, что так и выйдет, когда начал встречаться с Элизой не только здесь, в клубе, но и за его стенами.
— То есть когда вы начали с ней спать. Судья небрежно дернул плечом.
— Сплетня мгновенно облетела всех моих друзей и коллег. Здесь, в клубе, только и говорили что о нашем романе. Потом об этом заговорила вся Саванна. По крайней мере, так мне казалось.
— Вас это не волновало?
— Нет, потому что я был влюблен. И до сих пор влюблен. Я старался по мере возможности не обращать внимания на пересуды. Тогда один друг, как говорят в таких случаях, «из самых лучших побуждений», — судья нарисовал в воздухе кавычки, — пригласил меня на ланч и сообщил, что официантка, с которой я встречаюсь, не совсем подходящая пара для человека моей должности и социального статуса. Рассказал, где она работала до «Серебристой волны». Он думал, я ужаснусь, буду шокирован. Но я к тому времени знал весь послужной список Элизы.
— Провели собственное расследование?
— Нет. Элиза мне сама все рассказала. Она с самого начала была со мной честна, и за это я полюбил ее еще сильнее. Знакомых, которые откровенно презирали ее, я считаю своими бывшими друзьями. Да и кому нужны такие друзья? Но Элиза беспокоится. Она считает, наша свадьба мне повредила.
— А она вам повредила?
— Нисколько.
— Со времени вашей свадьбы вы еще не переизбирались на должность судьи. Ваши избиратели могут отвернуться от вас так же, как и бывшие друзья.
— Конечно, любой, кто захочет мне насолить, будет копаться в прошлом Элизы. Мы к этому готовы. Мы не собираемся делать из него секрета; нам кажется, оно к делу не относится, да так и есть на самом деле.
— Если не считать, что оно может стоить вам должности. Вас это не волнует?
— А вы, детектив, что бы предпочли? Кресло судьи или Элизу в своей постели каждую ночь?
Он проверяет меня, понял Дункан. Несколько секунд они с судьей смотрели друг другу в глаза, потом детектив сказал:
— А разве есть выбор?
— Я тоже так думаю, — рассмеялся судья. Он примирительно поднял ладони. — В глазах многих я достоин сожаления: несчастный, от любви потерявший голову. Я полюбил ее, как только увидел, и люблю до сих пор.
Дункан вытянул ноги и посмотрел на носы своих ботинок.
— Охотно верю, — сказал он. Выждав несколько секунд, он добавил: — Чему я не верю, так это тому, что с Мейером Наполи вы общались только в зале суда, и нигде больше. — Он перевел взгляд с ботинок на судью. — Здесь вы, судья, наврали.
Игру в гляделки выиграл Дункан. Ярость, наполнявшая взгляд судьи, медленно погасла. Наконец он вздохнул, сдаваясь.
— А вы молодец, детектив.
— Спасибо, но мне ваши комплименты не нужны. Лучше объясните мне, зачем было врать.
Он глубоко вздохнул и неторопливо ответил:
— Чтобы Элиза не узнала, что я нанял Мейера Наполи за ней следить.
Примерно такого ответа Дункан и ожидал.
— А зачем вы его наняли?
— Я стыжусь своего поступка.
— Я не об этом спрашивал.
— Не могу поверить, как опустился до того, что нанял такого…
— Грязного проныру, — нетерпеливо закончил Дункан. Прямого ответа он еще не получил. — Рекомендательных писем Наполи с собой не носил, и все-таки вы его наняли. Наняли, чтобы следить за своей женой. Зачем?
