И это его самое яркое воспоминание? Пикник на поляне? Если этот фрагмент прошлого так важен, почему я ни черта не помню?
- Как дела в школе? - после долгой паузы поинтересовался брат. Напряжение между нами с каждой минутой только возрастало.
- Мы с тобой в одном классе вообще-то, - я даже перестал тянуть сок через трубочку.
- Я не об этом.
- Аа… ну… всё нормально.
- Врёшь мне, - не вопрос, утверждение.
Вытерев рот рукавом рубашки, я поднял на него пристыженный взгляд.
- Билл, не надо больше.
- Чего не надо?
- Ты знаешь… Бить их. Они всегда меня доставали, достают и будут доставать, ничего не поделаешь. В каждом классе, в каждой школе есть такие люди, над которыми издеваются без причины. Таков закон джунглей. Ты заступаешься за меня, и это злит их ещё больше. Они не перестанут.
- Может, поспорим?
- Билл…
- Не обсуждается.
- Но…
- Тронут хоть пальцем, обзовут или даже косо посмотрят, говори мне, отделаются лёгким испугом и синяками. А промолчишь - уложу их в больницу.
- Это неправильно, - сдавленно прошептал я, понурив голову.
- Неправильно позволять унижать себя. Всё, что они вытворяют, спускается им с рук. Я не допущу, чтобы об тебя вытирали ноги. Это и меня тоже касается. Ты мой брат, я буду защищать тебя, хочешь ты того или нет. И в следующий раз, когда они будут захлёбываться собственной кровью, хорошенько подумают, прежде чем снова поднять на тебя руку. Ударят раз - я ударю десять. Ты меня понял?
Упулившись взглядом в землю, я покорно закивал и шмыгнул носом.
Я всегда был противником насилия в любом его проявлении и методы брата не одобрял. Мои обидчики никогда не оставались безнаказанными. Несмотря на многократные предупреждения, я продолжал скрывать побои, но Билл каким-то неведомым образом обо всём узнавал. Как и откуда - загадка. Может, следил, а может, отлавливал парочку ребят и грозил им расправой, если они не будут докладывать ему о всех моих передвижениях и стычках. И что самое странное, никто из моих врагов ни разу не пожаловался ни учителю, ни директору, ни даже моим или собственным родителям. Ходили по стеночке, не поднимая глаз от пола, как заколдованные. Я видел, что они напуганы. Тогда и мне становилось не по себе. Я осознавал всю неправильность и жестокость происходящего, но вместе с тем ощущал эмоциональный подъём, душевный трепет и ликование, наблюдая, как по мановению волшебной палочки один за другим нейтрализуются мои враги. Пожалуй, впервые в жизни я почувствовал себя в безопасности. Брат снова был рядом, пусть и в виде тени, невидимого солдата, сражающегося за мою честь, для меня имело значение только одно - ему не всё равно. Он любит меня. Я искренне верил и надеялся, что мой брат, которого я знал, с которым «вместе и навсегда» вернулся.
Однажды я потерял над собой контроль и воспользовался услугами Билла, натравив его на парня вдвое больше нас обоих. Администрация города подарила школе несколько автобусов, и в связи с этим знаменательным событием нас решили вывезти на природу, тихое местечко на берегу озера. Огромных размеров старшеклассник, с высокой степенью идиотизма и низким интеллектом, из тех, кому, по сути, до фонаря над кем глумиться, потехи ради толкнул меня в воду. Вода была ледяная, режущая тело тысячами острейших бритв, а я только полгода после сложнейшей операции на сердце, с ослабленной донельзя иммунной системой и поразительной способностью вляпываться в неприятности. Короче говоря, провалялся я тогда в больнице практически в бессознанке больше месяца и чуть не склеил ласты. Диагноз - переохлаждение, и как следствие - двухсторонняя пневмония со всеми вытекающими. И как после этого не верить в чудеса? Через неделю после происшествия на озере того парня перевели в другую школу. Поговаривают, что на него напали и жестоко избили недалеко от дома. Сломали два ребра, нос и пальцы на правой руке. Больше мы его никогда не видели.
- Болит?
Я машинально приложил ладонь к шраму на груди.
- Тянет немножко.
- Можно?
Не дожидаясь ответа, Билл расстегнул верхние пуговицы на моей рубашке. Его лицо исказила гримаса самых разных эмоций. Словно он испытывал муки нечеловеческой боли, но терпел, изо всех сил стараясь скрыть их. Пальцы осторожно прошлись по шву, и я вздрогнул.
- Боишься меня? - брат непонимающе смотрел, удивлённый такой реакцией, а затем резко отдёрнул руку и отвернулся. - Прости.
- Всё нормально. Щекотно просто, - веселые нотки были насквозь пропитаны фальшью, как и моя улыбка. Конечно же, Билл не мог не заметить такую бездарную игру. Притворяться и врать я никогда не умел.
Вопреки своим словам, я начал пятиться назад. Это привело Билла в бешенство.
- Что ты делаешь? - процедил он сквозь зубы, сжав пальцы в кулаки и отчаянно пытаясь сдержаться.
Очевидно, я заметил свои невольные поползновения и замер, опираясь на руки, заведённые за спину. Я напряжённо вглядывался в побагровевшее лицо брата, мои губы мелко дрожали.
- Думаешь, я привёл тебя сюда, чтобы убить?
Я испуганно открыл рот, но оттуда не вылетело ни звука. Единственное, на что меня хватило - сидеть и мотать головой из стороны в сторону.
- Посмотри на себя, ты весь трясёшься от страха, а я ведь всего лишь прикоснулся к тебе. По-твоему, это нормально? Что такого я сделал? Скажи, хоть буду знать. Тебе противно, да? Оттого, что я рядом. Трогаю тебя.
- Нет, это… это не то, о чём ты подумал.
- Да ну!
- А что ты хотел?! - я всплеснул руками прямо перед его носом, - Билл, ты два года делал вид, что меня не существует. Игнорировал, не разговаривал, проходил мимо – вообще не замечал. И тут вдруг пригласил на нашу поляну. Спустя столько времени…Ни с того, ни с сего. Мы вдвоём, вокруг ни души, конечно, мне сейчас не по себе. Но ни о чём подобном я и не думаю, я вообще не знаю, что думать. Ты стал странным, таким далёким и непредсказуемым. Я перестал понимать тебя, чувствовать, читать мысли как раньше. Я не знаю тебя, Билл. Ты… другой.
Всё это я выдал на одном дыхании. То срываясь на крик, то обиженно и зло шепча. Билл сидел как воды в рот набрал. Неподвижно и не дыша. А меня будто прорвало.
- Где тебя носило всё это время, а? Когда ты был мне так нужен! Всё шло нормально, мы были друзьями, а потом тебя словно подменили. Ты стал пинать меня как футбольный мяч. Почему, Билл? Что такого я сделал? За что ты меня так ненавидишь? – голос сорвался, и мне понадобилось время, чтобы взять себя в руки. - Дошло до того, что я радовался даже когда ты орал на меня или отпихивал, чтобы я не загораживал тебе проход. Я был счастлив уже от того, что ты просто обратил на меня внимание. Вот, что по-настоящему ненормально! А операция? Я пролежал в больнице два месяца в критическом состоянии и чуть не умер, а мой брат, мой брат-близнец, навестил меня всего один раз и то только потому, что его заставили. Это нормально? А я ждал. Каждый день, как дурак. Но ты приходил ко мне только во снах. Мама говорила, что на самом деле ты переживаешь, просто не показываешь этого. Но я ей не поверил. Только тогда я понял, что тебе плевать на меня. Всегда было. Сдохни я тогда, ты бы наверно вздохнул с облегчением.
