— Том уже поехал за ним. Спи.
Видно, я проспала много часов, когда проснулась в 7:00 утра. Я вижу свет из-под двери Сораба, одеваю халат и подхожу к двери, открыв, замираю. Мое сердца завязывается узлом. Блейк укачивает Сораба на руках. Я отказала Сорабу в отце, также как отказала Блейку в его сыне. Я никогда не думала, что смогу увидеть Блейка таким домашним. Он поднимает голову вверх и улыбается.
— Ах, ты проснулась?
Я улыбаюсь в ответ.
— Ты хорошо спала?
— Да, спасибо, — говорю я, хотя это не так. В эти дни я все время просыпаюсь усталой и разбитой. Надеюсь, что я ничем не заболела. — Хорошо, дай мне его. Ему, наверное, нужно поменять памперс.
— Не надо, все сделано.
— Ты сменил памперс?
— Это не так уж и сложно, не ракету же запустить в космос.
Я подхожу к Сорабу и протискиваю палец внутрь памперса, тот сидит идеально, надо сказать, у него потрясающе получилось.
— Когда ты научился одевать памперсы на ребенка?
— Я наблюдал за тобой.
— Хмм... я думаю, мне нужно подогреть ему бутылочку.
— Нет, не надо, я только что покормил его.
— Быстрая обучаемость, не так ли?
— Похоже, ты не веришь, — говорит он и улыбается, и в нем появляется что-то мальчишеское и привлекательное, как будто это был не он, поваливший меня на пол и ищущий запах другого мужчины у меня между ног.
Он передает мне Сораба.
— Я надеюсь, ты голодна. Ужин будет подан через полчаса.
— Умираю от голода, — говорю я его удаляющейся спине.
Вино из старых винных винтажных погребов во Франции, принадлежащих Баррингтонам, стейки отлично сочные и нежные, салат уже готовый, но безупречно украшен и посолен. Я смотрю с удивлением на мужчину, который сидит напротив меня в черной рубашке, выцветших голубых джинсах и с босыми ногами. Похоже, я действительно не верю.
Он прекрасно научился готовить, пока мы были порознь!
20.
Билли удивляет меня своим ранним звонком утром, она сообщает, что о чем-то хочет рассказать мне.
— О чем? — спрашиваю я.
— Я расскажу тебе, когда ты приедешь сюда, — говорит она, ее голос настолько очаровательный, и я понимаю, что меня ждет сюрприз.
Через какое-то время я вхожу в квартиру Билли с Сорабом.
— Я здесь, — кричит она из ванной. Я захожу и сажусь на опущенную крышку унитаза и первое, что замечаю — у нее на глазах нанесены блестящие зеленые тени.
— Боже мой, вы только посмотрите, похоже, ты повеселилась этой ночью.
Она широко улыбается.
— Вчера я ходила во «Фридж».
— С кем?
— Сама с собой!
Я хмурюсь.
— Почему?
— Просто захотелось.
— Ну и?
— Я разрешила мужчине возбудить меня.
— Что? — ее сообщение вызывает у меня такое удивление, что у меня в прямом смысле отвисает челюсть.
— Что я могу сказать? Огромный мужчина, я имею в виду, что он действительно очень большой, с мускулами, которые похоже, начинаются чуть ли не от ушей, сказал мне, что татуировки на моей шее самые прекрасные, которые он когда-либо видел.
Я начинаю хихикать.
— Все в порядке. Вполне возможно, что он подкатывает к каждой девушке и говорит ей то, что именно та хочет услышать, а не то, что говорят все кругом, что это уродливо и некрасиво. Но никто никогда не думал, и тем более не говорил мне, что мои татуировки красивые. Не ты, и даже не Летиция. И этим он меня заинтересовал.
— Но ты не любишь мужчин.
— Поэтому я ему ответила: «Спасибо, парень, но я лесбиянка».
— А он? – подталкиваю я ее.
— А он ответил, что это лишь потому, что я не была еще в его постели. Признаться, от такого заявления, я немного прибалдела и была заинтригована, столь высокой надменной самоуверенностью с его стороны. Поэтому, недолго думая, ответила, что с удовольствием трахну его, но не собираюсь сосать его член или делать что-то в том же духе, чтобы он губы то не раскатывал.
— Билли! — протестую я.
— Нет смысла прикидываться скромницей. Я не собираюсь отсасывать у мужчин. Он даже не удивился, а просто ответил, что это не самое важное для него, и мы отправились к нему.
— Ну и? — я с трудом верю своим ушам.
— И это было на самом деле очень впечатляюще. Ты знаешь, я всегда готова взять контроль в свои руки, вернее я его даже не выпускаю. Он не позволил мне этого, был очень строгим и властным, и, черт побери, слишком сильным. Я никогда не имела никого...ну...такого властного в постели. Это явно что-то новое, что-то к чему я еще не привыкла.
— Так ты наслаждалась сексом с мужчиной?
— Я ненавижу говорить да, это связано с моей самоидентичностью, но да, я говорю — да. Утром он принес мне завтрак, тьфу, сосиски и яйца.
Я почти рассмеялась.
— И что ты сделала?
— Я его съела весь.
— Что?
— Было не плохо.
— Билли, у тебя не было нормального завтрака уже давно!
Она смеется.
— Ты собираешься встретиться с ним снова?
— Возможно. Он взял мой номер, но будет в отъезде в течение месяца. Если суждено, то я увижу его снова, если нет, то значит так тому и быть.
— Но ты хочешь увидеть...
— Да... думаю, хочу. В нем есть что-то интригующее.
— Означает ли это, что ты уже не лесбиянка?
— Хм, не пойми меня неправильно. Но к тебе я испытываю больше желания, чем к нему, но, возможно, я не только лесбиянка, а еще и бисексуалка.
— Как его зовут?
— Роуз, Джером Роуз.
Я прикусываю нижнюю губу.
— На самом деле, мне тоже есть, что рассказать тебе.
— Да, оставим это на потом. Что?
— Я не хочу тебя ошарашивать, но...
— Не бойся, я не впаду в ступор. Так, что рассказывай.
— Ко мне приходила мать Виктории.
— Проклятье! Слишком быстро. Дай я угадаю, она настаивала, чтобы ты оставила Блейка?
— Да, она меня предупреждала, но самое смешное заключается в том, что мне кажется, что она предупреждала меня, желая мне добра.
Билли фыркает с отвращением.
— Ты случайно не стукнулась головой?
— Сначала выслушай меня, хорошо?
— Я вся в внимании.
— Весь разговор был каким-то очень туманным и загадочным, но она предупредила меня, что мне грозит опасность.
— Сейчас ты доведешь меня до нервного срыва. Какого рода опасность?
— Она не сказала, но это какая-то важная персона, которую боится даже она, и я должна отдавать себе отчет в этом. Она пришла не для того, чтобы увидеть меня, вопреки своим представлениям обо мне, но все же пришла.
— Что точно она сказала?
— Она сказала, что я должна остерегаться Кроноса.
