Из-за крошечного роста, уродливого рта и дефектов произношения всю свою жизнь он терпел бесконечные насмешки и издевательства. Сейчас, в тридцать три года, он весил от силы 120 фунтов — это со всей одеждой.
Дункану, пожалуй, было бы жаль Горди Балью, если бы он хоть раз попытался изменить свое положение, остановить скольжение по наклонной плоскости, начавшееся для него в тот момент, когда он выбрался из родового канала.
Сбежав из последнего приюта, Горди столько раз сидел в тюрьме, что, наверное, считал ее своим домом. Так, по крайней мере, казалось Дункану.
Он задумчиво смотрел в монитор, установленный в соседнем помещении с комнатой для допросов. Полицейский из отдела по борьбе с наркотиками вот уже несколько часов безуспешно пытался выжать из Горди хоть что-то.
— В Управление по борьбе с наркотиками сообщили? Еще один полицейский из того же отдела пренебрежительно хмыкнул:
— Эти ублюдки говорили, что Фредди Морриса шлепнули из-за нас. Думаю, мы с ними в расчете.
— А Фредди Морриса шлепнули из-за нас?
— Черт, конечно, нет, — тихо, но напористо сказал полицейский.
— Савич достал его из-под вашей охраны. Вашей.
— Ума не приложу, как это у него вышло, — примирительно проворчал тот, не обращая внимания на обвинение.
— У него бы и не вышло, — сказал Дункан, — если бы ему не помогли.
Офицер бросил на него острый взгляд.
— Изнутри? Хочешь сказать, кто-то из нашей команды нас выдал?
Это был скользкий вопрос; его обсуждение вызвало бурное негодование и протесты обоих отделов. Дункан все время держал в голове эту версию, но сейчас ее оставил.
— Где адвокат Балью?
— Он от него отказался, — ответил полицейский. — Сказал, что готов хоть сейчас подписать показания и сесть в тюрьму безо всякого суда.
Диди почти приплясывала на месте от нетерпения.
— Так нас к нему пустят или что?
— Милости прошу, — сказал полицейский.
У двери в комнату, где сидел Горди, Диди спросила Дункана:
— Ты кем был, когда мы допрашивали его в прошлый раз, — злым детективом или добрым?
— Злым. Пусть так и остается.
— Ладно.
Полицейский открыл дверь в маленькую невзрачную комнату и позвал ведущего допрос офицера к телефону:
— К тому же отделу убийств не терпится как следует отыметь нашего парня.
— Отдел убийств? — проскрипел Горди.
Офицер из отдела по борьбе с наркотиками отошел в сторону, пропуская в комнату Диди и Дункана.
— Он ваш. Развлекайтесь. — Он вышел, и за ним с грохотом захлопнулась дверь.
— Привет, Горди. — Диди села за низенький стол напротив. — Как дела?
— А как со стороны кажется? — проворчал он.
Не обращая внимания на прозвучавшую в его голосе иронию, она представилась:
— Помнишь нас? Это мой коллега Дункан Хэтчер.
— Я знаю, кто вы такие. — Горди настороженно взглянул на стоявшего возле стены Дункана: нога за ногу, руки скрещены на груди.
— Разве офицер не принес тебе попить? Что ты хочешь? — Она чуть привстала.
— Сядь, Диди, — вмешался Дункан. — И без этого обойдется.
Диди нахмурилась, изображая неодобрение, и села обратно на стул.
— Да, Горди, ты попался в неудачное время. У Дункана были на сегодня планы, а теперь ему приходится торчать здесь с тобой.
— А я вас не держу, детектив.
Но дерзости его хватило ненадолго. Он съежился под тяжелым взглядом Дункана.
— Нечего ходить вокруг да около, — сказал он Диди. — Предъявляй ему тяжкое убийство второй степени, и я поеду.
— Парень умер? — запищал Горди. — Да ведь на нем и крови почти не было. Богом клянусь, это вышло по ошибке. Я не хотел так сильно его отделать. Он что-то сказал про мою губу. Я был под кайфом. Все случилось прежде, чем я успел подумать. О господи. Второй степени. Я готов признаться в нападении, но… О господи.
— Расслабься, Горди, — хмуро сказал Дункан. Он оторвался от стены и направился к столу. Его зловещая, неторопливая походка совсем не располагала к расслабленности.
Горди Балью заплакал, его узловатые плечи затряслись.
— Дункан, ему нужен носовой платок, — мягко сказала Диди.
— Обойдется. — Дункан сел на край стола.
Горди утер нос рукавом и с неподдельным страхом посмотрел на него:
— Он умер?Я едва задел его разбитой бутылкой.
— Парня, на которого ты набросился, вчера перебинтовали и отпустили.
Горди звучно шмыгнул носом. Открыв рот, посмотрел на Дункана, потом перевел взгляд на Диди. Та ободряюще кивнула.
— А че вы мне тогда шьете убийство второй степени?
— Это по другому делу, Горди. Фредди Моррис.
Красное от волнения лицо Горди мгновенно побледнело. Он провел языком по бесформенной верхней губе, слизнув размазанные по ней сопли. Полный страха взгляд заметался с Диди на Дункана и обратно.
— С ума сошел, Хэтчер? Я к Фредди Моррису никакого отношения не имею. Я? Шутишь, что ли?
— Нет. Не шучу. Может, передумаешь насчет адвоката? Но Горди так сильно расстроился, что даже не расслышал этой фразы.
— Я… я ни разу еще никого не застрелил. Я боюсь оружия. Как увижу, начинаю психовать.
— Поэтому мы и не предъявляем тебе первую степень. Не верим, что ты заставил Фредди забраться в это болото, отрезал ему язык, а потом разнес затылок из сорок пятого калибра. — Он наставил на него палец, как дуло пистолета, и сымитировал громкий выстрел.
Горди дернулся:
— Мне надо в уборную.
— Потерпишь.
— Дункан, — сказала Диди.
— Я сказал, он потерпит.
Она с сочувствием взглянула на Горди и беспомощно пожала плечами.
— Слушай, Горди, — продолжал Дункан. — Мы знаем, и те полицейские из отдела по борьбе с наркотиками знают, и федералы знают, все знают, что ты выдал Морриса Савичу.
— Вы че, сдурели? Савичу? Да я его боюсь еще больше, чем оружия. Если бы у Фредди было мозгов побольше, он бы тоже его боялся и пасть свою держал на замке.
Дункан довольно улыбнулся Диди, словно ожидая от нее награды за меткое попадание. Горди понял, что проболтался, но было уже поздно. Он мгновенно попытался исправить положение.
— В смысле шли такие слухи. Мне говорили, Фредди Моррис был… э-э-э… с вами в сговоре. Лично я с ним никогда об этом не говорил.
— А я думаю, говорил, Горди, — нежно возразил Дункан.
— Нет. — Он энергично затряс головой. — Только не я. Не-не-не.
Он ерзал на стуле. Тер потные ладони о грязные голубые джинсы. Мигал изо всех сил, как будто мог от этого лучше видеть.
С минуту Дункан ждал, пока он дойдет до нужной кондиции, потом сказал:
— Расскажи мне про Савича.
— Жестко ведет дела. Мне так говорили. Я его знаю только понаслышке.
— Ты на него работаешь. Изготавливаешь и продаешь метамфетамин.
