– Конечно.
– И куда ты собираешься пойти после больницы?
– Пока к Чупе. А квартирку, которую нам купила твоя матушка, начну ремонтировать. Мне не нравятся шелковые обои. Я хочу отделать стены декоративной штукатуркой.
– Ты хочешь сказать, что собираешься делить квартиру, которую мне подарила моя мать?
– Зачем делить? Она подарила ее не тебе, а нам обоим в день свадьбы. Придется тебе собрать вещички и переехать к матери. Я думаю, ее молодой муж не будет возражать. Можешь найти себе очередную дуру и притащить ее в свою чудную семейку. А я буду жить на нашей квартире.
– Ну ты и хамка!
– Я бы этого не сказала. Я же не прошу тебя выписаться. Это наша общая квартира. Просто жить под одной крышей с тобой я больше не желаю.
– Ты что, меня уже разлюбила?
– Знаешь, какой вопрос я часто задаю себе в последнее время?
– Какой?
– А любила ли я тебя вообще?
– Ты хочешь сказать, что ты меня никогда не любила?
– Я не помню. Я помню лишь то, что мне нравилось заниматься с тобой сексом. Мне нравилось, что ты из обеспеченной семьи и что ты коренной петербуржец. Но вот наступил момент – и я поняла, что больше мне вообще ничего, что связано с тобой, не нравится. Мне надоело все то, что когда-то нравилось.
– Мне казалось, что чувства постоянны…
– Может быть, но их нужно постоянно подпитывать.
– Ты хочешь сказать, что я тебя плохо подпитывал?!
По-моему, я вообще тебе никогда и ни в чем не отказывал.
– В материальном плане – да, хотя, может быть, не настолько, насколько мне бы хотелось, а вот в духовном…
Мои чувства истощились, если они, конечно, были.
Витька встал, покраснел как рак и тяжело задышал.
Затем, заикаясь, спросил:
– Ты точно решила, что больше не будешь со мной жить?
– Точно.
– Но я так и не понял – почему.
– Потому что не хочу.
– Странно, раньше ты хотела.
– Раньше все было совсем по-другому. Раньше я не умела рисовать.
– А сейчас ты рисуешь? – растерянно спросил Витька.
– Рисую, и мне это нравится даже больше, чем заниматься сексом.
– Ну и пошла ты на хрен, дура! – заорал Витька. – Тебя в сумасшедший дом надо! Ты после аварии умом тронулась! Я себе таких, как ты, еще целую кучу найду!
– Ищи, – спокойно ответила Юлька.
– Духовности ей не хватает! А ты хоть знаешь, что такое духовность?!
– Представляю.
– В материальном плане ей мало! Так найди того, кто даст тебе больше!!!
– Зачем? Я никогда и никого не ищу. Меня сами находят.
– Дрянь!!! Ненавижу, сука! И зачем я на тебе женился?!
– Не знаю. Мне казалось, что ты сам этого хотел.
– Знаешь ты кто?!
– Догадываюсь. Можешь вслух не произносить.
– Ты бесчувственная, безмозглая, ненормальная дура! Сиди и рисуй свои бестолковые рисуночки!
– Именно это я и делаю каждый день, только насчет того, что они бестолковые, ты не прав. Мне кажется, что в любом рисунке есть смысл.
Я стояла у двери и наблюдала за этой дикой ссорой.
В сущности, я особо не переживала за подругу, так как Юлька была спокойна, как танк. Она ничуть не нервничала и совсем не страдала. Витька же, напротив, рвал и метал, не находя себе места! Похоже, что с Юлькой и в самом деле произошло что-то странное. Месяц назад она бы билась в жуткой истерике, мучаясь от того, что не может разобраться в собственных чувствах. А сейчас передо мной была абсолютно уверенная в себе девушка, прекрасно знающая, что она хочет. Неужели и в самом деле на нее так сильно подействовала клиническая смерть?!
– Тварь! Какая же ты тварь! – не мог успокоиться Витька.
– Если тебя не затруднит, закрой дверь с другой стороны и ругайся сколько тебе влезет.
– Хорошо, я закрою дверь, но закрою ее навсегда!
– Я была бы тебе очень признательна, – улыбнулась Юлька.
Витька еще больше побелел. Его ноздри раздулись и задрожали. Отодвинув меня в сторону, он бросил на Юльку злобный взгляд и выскочил в коридор.
– Все? – спросила я у Юльки.
– Все. Вот и все, Чупа. Вот и все. Выйду из больницы и обязательно отделаю стены декоративной штукатуркой.
– Отделаешь, конечно. Смотрю я на тебя, подруга, и думаю: ведь тебя совершенно не узнать. Я не ошибусь, если скажу, что ссора с Витькой на тебя никак не подействовала. В данную минуту он думает о тебе, а ты о штукатурке.
– Это была не ссора. Когда люди ссорятся, то обычно мирятся. А это – последняя точка в выяснении отношений.
– Тебе виднее. Ладно, мне пора. Давай поправляйся Я скоро приеду опять.
– Приезжай. Я посплю, а то так сильно голова разболелась.
Я вышла из палаты и в коридоре столкнулась с главным врачом клиники.
– Здравствуйте, – улыбнулся он. – Ну как, вы довольны состоянием вашей подруги? Дела идут на поправку.
– Это радует. Меня только очень сильно пугают ее странности.
– Какие именно?
– Она не узнает или просто не хочет узнавать своего мужа.
– Это не так страшно, – засмеялся доктор.
– В ней появилась какая-то холодность и потом это потрясающее спокойствие. Понимаете, она всегда была очень импульсивной и эмоциональной – а теперь от этого даже следа не осталось.
– Я думаю, что со временем она станет прежней.
– Честно говоря, они особо и не нужны. Если Юля будет такой холодной всегда, то жить ей будет намного легче.
– Это точно.
– У нее, кажется, разболелась голова.
– Так и должно быть, к сожалению, мигрень станет ее постоянной спутницей. Иногда ей будет настолько плохо, что придется отлежаться пару дней, прежде чем вновь приступить к своим делам – И что, ничего нельзя сделать?
– Будем надеяться на лучшее. А насчет отношений с мужем – не переживайте, может, оно и к лучшему. Есть одна хорошая истина: «Человек никогда не может испытать чрезмерного счастья в семье». Хорошо сказано, правда? Думаю, ваша подруга не будет отрицать этого.
– Может быть. По крайней мере, в этих словах что-то есть.
– И старайтесь не забивать себе голову ее странностями. Странно было бы то, если бы у нее их не было. Врачи копались в ее мозгах, и этим все объясняется. Тем более что ваша подруга прошла через клиническую смерть.
– Да, но эти бестолковые рисунки…
– Не удивляйтесь. Я не удивлюсь, если спустя какое-то время она начнет писать книги или петь.
Попрощавшись с врачом, я подошла к своим охранникам и села в машину.
– Ну что, куда теперь? – поинтересовался водитель.
– Теперь не мешало бы хорошо пообедать.
– Где именно?
– Можно направиться в мой ресторан «Каштан». Там прекрасная кухня. Так как он принадлежит нашей группировке, то уж лучше пообедать в родных стенах. – Посмотрев на своих ребят, я лукаво спросила:
