- Я ведь ловлю на слове, - Макс эпично поднимает одну бровь, становясь в один момент брутальным.
- Ты лучше давай о деле. Когда приедут родители?
- Не сегодня.
- Круто, а что так?
- Они в другом доме, сказали, что приедут только завтра.
- Не постесняюсь спросить, сколько у тебя домов?
- М, сложный вопрос. Неважно, - парень отпивает из моей кружки эспрессо.
- Кстати, откуда ты узнал, что я люблю кофе и именно эспрессо без сахара? И вишнёвый джем?
- Я уже говорил, что у меня интуиция на пределе работает. Или ты не веришь?
- Я верю. Мне ничего не остаётся, - выдыхаю я.
- Хей, успокойся, кисунь, - Макс подсел ко мне вплотную.
Это слово "кисуня" врезалось в мои уши и не выходит из головы. Снова семейное? Определённо.
- Макс... Я сбежала из дома и уехала с незнакомцем в другой город, меня скоро начнут искать родители и работники больницы. Я словно была под анестезией, теперь до меня доходит вся сложность ситуации, - я доедаю чёртовы блинчики, от которых у меня будет болеть желудок.
- Не нервничай. Ты понимаешь, что в прошлой жизни у тебя не осталось ничего. Если ты была бы в больнице, то тебя в худшем случае упекли бы в психушку, а в лучшем - снова эти гнилые люди. Ты так хотела? - Макс с непониманием смотрит прямо в глаза.
Обожаю его особенность смотреть в мои глаза, он будто читает, что в них написано.
- В том вся и проблема, что я не знаю, может, сейчас я ем блины гнилого человека, рассматривая его голубые глаза и накаченный торс.
Сантименты овладевают мной, из глаз льются солёные слёзы тёплым ручьём.
- Не веришь? Я не собираюсь доказывать. Собирай вещи, а точнее у тебя их нет, и вали на все четыре стороны. Заметь, я не просил, чтобы ты прикрывала меня, а хотя мог бы это сделать, ведь ты бросилась сама под машину! - Макс вскакивает со стула и начинает ходить из угла в угол.
После он достаёт сигарету и закуривает прямо на кухне, пепел летит во все стороны, но ему плевать, эмоции перекрыли весь разум.
- Яяя... Прости, я нее хотела, - захлёбываясь слезами, говорю я.
- Что с тобой? Господи, что происходит, ты умираешь?! - Макс подбегает ко мне и становится на колени, его голубые глаза смотрят то на мой рот, то на руки, то в мои глаза.
Я провожу рукой по губам, пальцы становятся алыми в одни момент.
- Не, не... - я пытаюсь членораздельно объясниться, но рот, наполнившийся кровью, мешает произнести и слово.
В глазах темнеет, я лишь смутно вижу испуганное лицо Макса, но не могу его успокоить, поэтому остаётся только наблюдать за его реакцией. Красивые глаза парня - последнее, что я помню...
***
Очнувшись после обморока, я понимаю, что лежу в кровати Макса. Передо мной вертится молодой врач, он что-то рассказывает, а брюнет усердно записывает всё в блокнот.
- О, она уже очнулась, - восклицает доктор, увидев мои полураскрытые глаза.
- Ты говорить можешь? - спрашивает врач, на вид ему не больше 25, он блондин совсем недурной внешности.
- И петь могу, - через режущую боль в горле говорю я, пытаясь пошутить, развеяв тем самым напряжённую обстановку.
Железный привкус крови - моё профессиональное ощущение.
- Со мной всё нормально? - добавляю я, преодолевая нестерпимую боль.
- Э, ну да. Макс, если какие-то будут ещё признаки, то сообщишь по телефону, - врач встаёт с дивана и уходит из комнаты.
Он и Макс обмениваются рукопожатием прямо у выхода.
Через 5 минут голубоглазый брюнет вернулся.
- Привет, - произносит он, присаживаясь на кровать.
- Привет.
- Ты меня напугала, - Макс берёт мою руку и крепко сжимает так, что она вот-вот посинеет.
- Нервишки шалят, - добавляет парень после моего обессиленного молчания.
- Ладно, - произношу я.
- Ты будешь жить, слышишь? Ты слышишь меня?
Он запредельно близко к моему лицу, я чувствую его тепло, Макс головой ложится на мою грудь. Его растерянный взгляд заставляет задуматься.
- Что ты имеешь в виду? - шепчу я, мне тяжело держать на себе парня.
- Ничего... Ничего. Можно я посижу рядом? - его голос дрожит, Макс явно не договаривает, но я решаюсь довериться ему и делаю вид, что всё хорошо.
Не люблю масок, но иногда без этого театрального атрибута не обойтись. Главное - не надевать маску чаще одного раза в год. Я пока соблюдаю это правило.
- Можно. Я тоже не хочу, что бы ты уходил, - вот, маски снова нет.
Он встал с кровати и сел на диван.
- Я не буду тебя стеснять. Посижу лучше вот здесь, - говорит Макс.
- Как хочешь, - ответила я.
- Давай я тебе что-нибудь расскажу. Хочешь? - воодушевлённо спрашивает парень, укладываясь на диван так, что его глаза смотрели на белоснежный потолок.
- Хочу, - после этого слова меня одолевает приступ кашля удушающего характера.
- Я родился 13 февраля 1996 года в семье полицейского и бухгалтера. У моих родителей не было ни одного лишнего цента, мы жили в съёмной комнате на окраине Далласа, где любили селиться одни безработные бомжи. И так я жил до своего 17-летия, пока отец не взял кредит на развитие бизнеса и не связался с вот этим мужиком, с которым мы теперь делим этот прекрасный особняк. Я умею выживать без доллара в кармане, поэтому не хочу, что бы ты считала, что я - избалованный парень, привыкший к роскоши. Считай, я проснулся богатым в один момент, в твоём возрасте. Представляешь, было время, когда я побирался на улице... Сейчас смешно об этом вспоминать... - Макс сделал продолжительную паузу, он хоть и не хотел показать свои чувства во время рассказа, но я понимала, как тяжёло ему вспоминать непростые времена.
- А когда у тебя день рождение? - спросил Макс.
- 9 июля, - тихо ответила я.
- М, это ты у меня летняя девочка.
- Да, - прохрипела я.
- Ладно, не говори ничего. Ты хороший слушатель. Хочешь, расскажу про нас с Аланом, мы ведь уже вечность знакомы? - Макс продолжал делать бездушных вид, глядя в потолок.
Я кивнула.
- Он был милым мальчиком в детстве. Мы хорошо дружили где-то до моего 17-летия. Как только я стал богатым, Алан сразу изменил своё отношение ко мне. Сначала он подсадил меня на ЛСД, подмешав его в напиток, а потом транспортировал мне экстази, как "элитный" наркотик. Я лежал на лечении наркомании около полугода, сейчас не принимаю. Но буквально год назад я не мог представить жизнь без дозы того же ЛСД, который вызывал сильные расстройства психики. Получается, что Алан связан с наркотиками уже 3 года. Зависть меняет людей, она распотрошила все задатки хорошего характера, оставив пустоту вместо души, - Макс говорил так холоднокровно, как будто это произошло где-то далеко, за пределами человеческой жизни.
