– Что это значит?
Куда Расти клонит?
– Это значит, что мы ужинали и болтали. Ведь мужчина и женщина могут просто дружить друг с другом, не обязательно ложиться в постель. Ты ведь так думаешь? Что мы с Чаком тайком занимаемся сексом?
– Почему тайком? – Расти повернулся к ней. – Он не женат, ты тоже не замужем. Некоторые и будучи женатыми не стесняются ходить налево. Это не мое дело.
– Но мы правда ничем таким не занимались! – сказала Грейси, притворяясь обиженной. – Он не интересует меня как мужчина.
– Я же сказал, это не мое дело.
Расти наконец отвел глаза от ее лица и принялся изучать ее тело. Его взгляд скользнул по длинным ногам Грейси, потом по груди.
Грейси хотела, чтобы Расти сказал, что верит ей. Он мог все испортить одним только словом. Если Эйлин узнает… Грейси хотела, чтобы план Чака сработал. Если этого не случится, она не виновата. Главное – чтобы Расти считал, что между ней и Чаком ничего нет.
– Ты одинок, Расти, – сказала она, тщательно подбирая слова, – и в этом нет ничего удивительного. Ты работаешь как проклятый, чтобы поддерживать газету на плаву, мало спишь. Мне жаль, что у тебя никого нет.
– Не стоит меня жалеть, – ответил Расти и снова окинул ее взглядом. – Ты – красивая женщина, Грейси, и не должна чувствовать себя одинокой. Наверняка есть парни, которые мечтают с тобой встречаться. Вокруг тебя столько мужчин.
– Но нет ни одного, кто мне нравился бы.
– А ты давала кому-нибудь шанс узнать тебя получше?
– Нет и не собираюсь этого делать, пока сама не узнаю, что у них на уме. Я сама себе хозяйка, и мне это нравится. Не думаю, что Чак останется здесь надолго. Он – перелетная птица. Когда он уедет, я буду скучать по нему.
– Ты встретишь еще свою любовь, и все у тебя будет хорошо, – улыбнулся Расти и коснулся ее подбородка.
– Спасибо, – сказала Грейси, опустила глаза и улыбнулась про себя, заметив, что член Расти готов выпрыгнуть из штанов. – Но я хочу, чтобы ты поверил мне – между мной и Чаком ничего нет.
– Я верю тебе.
– Спасибо! – Грейси облегченно вздохнула. – Я пригласила сегодня Чака на ужин. Почему бы и тебе не прийти?
Расти удивленно поднял брови.
– Я, конечно, признателен за приглашение, но у меня работа, опять приду поздно.
Грейси притворилась разочарованной и быстро чмокнула Расти в щеку.
– Но я надеюсь, что в один из вечеров ты все же ко мне заглянешь, я буду ждать.
– Может быть.
Расти встал. Грейси тоже поднялась, помахала ему и направилась к лестнице. Обернувшись, она увидела его взгляд, устремленный на ее попку.
– Пока, Расти! Поспи хоть немного.
Он кивнул.
Грейси вошла к себе и захлопнула дверь. Она сомневалась, что Расти действительно поверил в ее историю о Чаке. Расти хотел затащить ее в постель и потому мог сделать вид, что не сомневается в ее искренности.
Грейси решила ничего не говорить об этом Чаку.
Правильно он сделал, что привез Эйлин к себе. Они приехали сюда после того, как накануне Митч Гальперн осмотрел Эйлин в своей клинике. Аарон и Сонни находились в хижине Чузы, приглядывали за домом и за Локумом.
– Эйлин? – тихо позвал Эйнджел, открывая дверь в спальню. – Я дома.
«Звучит так, будто я ее муж», – подумал Эйнджел.
Эйлин сидела поджав ноги на бледно-голубом ковре. На ней была красная блузка и темно-синие брюки. Она посмотрела на Эйнджела и улыбнулась. Рядом с ней лежал мобильный телефон.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – ответил он. – Синяки у тебя на лбу уже почти прошли, швов не видно. Митч – гений.
– Это точно.
– Голова не болит?
– Все в порядке, я хорошо себя чувствую. Энергии – хоть отбавляй. Кто знает – вдруг этот удар по голове запустил дополнительные серые клетки?
Эйнджел рассмеялся:
– Я всегда считал, что твой мозг работает на полную катушку.
– Спасибо, сэр. Я говорила с Сонни и Аароном. Они неплохо там устроились, собираются ложиться спать.
Эйнджел опустился на пол и посмотрел на Эйлин.
– Пес, наверное, очень скучает по Чузе, – сказал он. – Мне не удалось выбить из Мэтта ничего, кроме того, что он собирается продержать Чузу за решеткой еще пару дней, скоро должны прийти результаты анализа ДНК.
– Этот анализ ничего не покажет. Как и анализ образцов, взятых из моего фургона. Какое отношение ко всему этому имеет Чуза?
– Мэтт считает, что имеет.
Эйлин покачала головой:
– Бедный Мэтт. Он отчаянно пытается раскрыть дело. Когда он увидел пластырь на ладонях Чузы, решил, должно быть, что Чуза обжегся, когда окунал Баки в кипящее масло. Еще Мэтт сказал, что в фургоне было много битого стекла. Он ошибается, обвиняя во всем Чузу, но им движет желание сделать этот город безопасным.
– Он полагается на мнение невежественных людей, – сказал Эйнджел. – Суеверия прочно пустили здесь корни.
Эйлин хмыкнула.
– Ты что, на стороне Мэтта? – удивился Эйнджел. – Мы видели от Чузы только добро, но для тебя это ничего не значит?
– Чуза – хороший, и я ему благодарна, но я не хочу винить Мэтта в том, что он поступает так, как считает нужным.
Эйнджел думал, что давно научился контролировать гнев, но сейчас он чуть было не взорвался.
– Значит, по-твоему, Мэтт поступает правильно, отправляя за решетку невинного человека?
– Как только он выяснит, что Чуза невиновен, он его отпустит.
– О господи… А если Мэтт заберет одного из нас – тебя, меня, Аарона или Сонни, ты опять будешь искать ему оправдание?
– Он поступит так, как сочтет нужным.
– Да что с тобой? Ты когда-нибудь была в тюрьме?
– Нет, Кристиан, а ты?
Эйлин явно разозлилась.
– Да, ты сейчас говоришь с бывшим заключенным. Я был виновен разве только в том, что оказался не на той стороне, по мнению кучки мятежников. Сидя в тюрьме, мечтаешь только об одном – выйти оттуда, тебе нужно только одно – справедливость.
– Что ты на меня накинулся? Я просто высказала свое мнение, вот и все. Разве у меня не может быть своего мнения?
– Почему ты такая упрямая?
– Ты считаешь меня упрямой только потому, что я не называю Мэтта идиотом, который не знает, что творит? Я не считаю его идиотом. Тут правит не закон джунглей и никого не пытают. Ты ведь именно этим занимался? Пытал людей, выколачивая из них информацию? И потому считаешь, что полиция в маленьком городке тоже применяет такие методы?
Эйнджел почувствовал, что у него раскалывается голова. Похоже, согласия им не достичь. Они и раньше спорили, но так жестко никогда.
– Я служил в разведке, это верно, но никогда никого не пытал.
– Совсем?
Головная боль прошла, уступив место ледяному спокойствию. Его снова охватило странное ощущение, как тогда на ярмарке, только слабее. Та же пульсирующая аура, образовывающая арку, конец которой терялся в тумане. Видение рассеялось, оставив Эйнджела в недоумении. Он хотел знать, почему ему не удалось увидеть другой конец арки, и вдруг понял – на другом конце была смерть. Кто-то лгал, притворялся, и это грозило смертельной бедой.
