человек. И мне с этим жить.
Джозеф забирает у меня пистолет, а я поворачиваюсь и ловлю его взгляд.
– Гибсон рассказал мне о другой стороне твоего бизнеса. Сказал, что ты разорял фирмы, оставлял людей нищими, некоторые из них сводили счёты с жизнью. Ты говорил, что не причинял вреда невинным, но… Выходит всё не так. Ты правда делал всё это?
– Я говорил, что не убивал невиновных.
Джо смотрит мне в глаза, не пытается оправдаться, не опровергает слова Гибсона.
Он медленно кивает, а я… просто закрываю глаза и падаю куда-то. Это за гранью. Даже для меня. Никакая я не железная леди, мои яйца не каменные, их у меня вообще нет. Я просто женщина, на чью долю выпало слишком много страданий. Но мне грех жаловаться. Я не состою в абьюзивных отношениях, у меня нет мужа, который поднимает на меня руку, зато есть свой бизнес, хорошие верные друзья, своя квартира в центре Лондона, прекрасный доход. Я даже умудрилась найти любовь. Моя жизнь выглядит идеальной. А вот является ли она таковой?
Человек, которого я люблю, мошенник и убийца. Я сама теперь убийца. А бизнес я не создала с нуля. Это подарок Джо. Моих родителей убили, когда я была младенцем, а последние несколько месяцев я играла со смертью в догонялки. И вроде я выиграла, но всегда возможен подвох. Теперь я это знаю.
Тёплые руки обнимают меня, не давая упасть во тьму и сорваться в бездну забвения.
– Отвези меня домой, Джо, – шепчу еле слышно и теряю последнюю связь с реальностью.
Глава 25. Валэри
Провожаю взглядом облако серого дыма, повожу плечами и тушу сигарету в пепельнице. Нужно было надеть что-то посерьёзнее короткой меховой накидки.
– Ты чего тут торчишь?
Оборачиваюсь на голос Томаса.
– Холодно же. Джо тебя потерял. Вернёмся ко всем?
Игнорирую его вопрос, облокачиваюсь на перила и устремляю взгляд на ночной город. Сегодня Рождество, все собрались на праздничный ужин. Сейчас они сидят внизу, кушают разнообразные лакомства, запивая дорогими напитками, а я поднялась на крышу, чтобы покурить в одиночестве и привести мысли в порядок.
Мы с Джо так и не поговорили. Я потеряла сознание в том подвале, ночью ненадолго пришла в себя, но лишь затем, чтобы перевернуться на бок и сразу же заснуть. Проснулась только днём, прочитала записку, оставленную Джозефом, и начала готовиться к вечеринке. За мной прислали машину и привезли на закрытую вечеринку для своих. Целый час я раздаривала улыбки направо и налево, а сама только и мечтала, как бы сбежать подальше.
Но я должна быть здесь. У Джозефа будут серьёзные проблемы, если выяснится, что именно он стоит за бойней в том доме. Официально особняк не принадлежал Гибсону, был оформлен на его помощника. Хорошо, что у Томаса есть глаза и уши везде, где только можно, иначе на мои поиски могли уйти дни или даже недели.
Всё это Джо написал в записке, а так же приписал легенду, которой я должна придерживаться, и попросил меня вести себя сегодня как ни в чём не бывало, словно никакого похищения не было. Сложнее всего было врать Айлин, глядя ей в глаза. Она расспрашивала об Арчи. Это стало последней каплей, и я сбежала сюда.
Повезло, что небольшую ранку над лбом надёжно скрывают волосы, а ободранную кожу на лодыжке – длинное платье. В мою выдуманную историю о том вечере Айлин с лёгкостью поверила, но теперь мне так мерзко.
– Ви, всё в порядке? – Томас встаёт рядом со мной.
– Да, скоро спущусь.
– Что-то непохоже.
– Как они чувствуют себя?
– Они?
– Женщины, которые выбрали в мужья или любовники преступников.
– Хо! – он разворачивается ко мне. – Отлично чувствуют. Подсознательно люди всегда ищут тех, с кем им комфортнее всего. Жертва всегда найдёт абьюзера, спасительница – алкоголика или наркомана, баба с яйцами – немощного или альфонса, охотница за деньгами – олигарха, которого легко охмурить, а любительница приключений и оторва – гангстера или политика.
– Значит, я оторва?
– Ещё какая.
– А почему политика?
– С ними тоже не соскучишься. Тебя беспокоит то, что сказал Гибсон?
Киваю и согреваю дыханием ладони.
– Беспокоит. Но разве могу я теперь кого-то осуждать? Я сама убила.
– А разве раньше могла? Людям свойственно смотреть на других свысока и считать себя лучше остальных. Только вот чёрта с два кто-то лучше другого. Мы просто разные. Но такие до жути одинаковые. Нам кажется, что наши проблемы уникальны. Бред. Путь к успеху ещё может отличаться, а вот поражения и траблы у всех одинаковые. Все эти страдашки и нытьё – всё из одной оперы.
– Сколько ты выпил?
– Не знаю, но, если я не притащу тебя обратно через… – он смотрит на часы, – одну минуту, Джо меня быстро отрезвит.
– Я не хочу туда.
– Хм… Ну как хочешь.
Томас уходит, и, когда мне кажется, что он оставил меня в покое, я чувствую резкий толчок в спину, а затем буквально повисаю над пропастью. Порывы ветра треплют локоны, воздух врывается в нос, не давая возможности нормально вдохнуть и сказать что-либо. Мои бёдра вжаты в перила, а сама я перевешиваюсь через них. Хоть мне и удалось вцепиться в них пальцами, но приходится сильно напрягать спину, чтобы не свеситься полностью. Каблуки скользят по обмёрзшей плитке, и я прихожу в ужас, допуская одну лишь мысль, что, если Томас отойдёт, то я рухну вниз. С высоты десятиэтажного здания.
Кричу, но получается только обрывочное мычание. Томас явно сошёл с ума или напился до чёртиков, иначе какого хрена он вытворяет?! Его бёдра сильно вжимаются в мой зад, коленом он раздвигает мои ноги, которые и без того разъезжаются, и я чувствую твёрдый, мать его, член, который упирается аккурат меж моих ягодиц. Горячие ладони тянут подол платья, шёлк скользит вверх, оголяя кожу, и она моментально покрывается мурашками. Пальцы вырисовывают
