– Сто тысяч? – удивилась до этого молчавшая Настя. – Ничего себе. А что за газеты-то?
– А ты сама посмотри.
Снова бросив взгляд на молчавшего Фомина и снова всей кожей ощутив, как он отвел глаза, Настя сделала еще несколько шагов и, оказавшись у стола, взяла в руки газету. Это действительно была «их газета», точнее, точная копия их дизайна и стиля верстки, вот только содержание, даже прочитанное наспех, ввергло Настю в состояние глубокого шока.
На первой полосе была размещена статья под броским заголовком «Шестьдесят рублей – на проезд в общественном транспорте». В ней кандидат в мэры города Егор Фомин объяснял, почему нынешняя стоимость проезда в городских автобусах и троллейбусах разорительна для перевозчиков, и предлагал с нового года поднять цену билетов до 60 рублей.
Чуть ниже были описаны его «планы» по реконструкции злополучного Парка Ветеранов. Полная вырубка деревьев, асфальтирование площадки для обучения езде на автомобиле, строительство двухэтажного паркинга ждали одну половину территории, во второй, под сенью деревьев, планировалось возведение коттеджного поселка.
В этом же материале приводился комментарий олигарха Игоря Стрелецкого, который рассуждал о том, как прекрасно живется в Сосновом бору, который планировали сделать городской зоной отдыха, и только вмешательство богатых горожан позволило построить там элитный микрорайон, отгороженный от местной бедноты шлагбаумом. «Мы всеми силами поддерживаем начинания нашего будущего мэра Фомина по превращению Парка Ветеранов в еще один оазис для избранных. Постоянный гам детей, катающихся на аттракционах, бесконечные обертки от мороженого и бутылки из-под пива наконец-то канут в прошлое, сменившись размеренной жизнью добропорядочных буржуа», – не веря своим глазам, прочитала Настя.
На второй полосе в большом интервью Егор Фомин рассуждал о необходимости легализации в их городе легких наркотиков. «Нация спивается. Мы должны немедленно разрешить употреблять легкие наркотики, к примеру, марихуану и кокаин, – убеждал Егор интервьюера. – В Голландии давно пошли на это, и у них нет проблем с алкоголизмом. Конечно, наркотики дороже, чем пиво в полторашках, но это разумные траты, позитивно сказывающиеся на здоровье. Мы будем выступать с законодательной инициативой, чтобы легализовать легкие наркотики по всей стране, но пока с нового года органы внутренних дел по моему распоряжению будут прикрывать глаза на торговлю дурью».
Настя даже не удивилась, увидев под статьей свои имя и фамилию. На третьей полосе рассказывалась история семейной жизни Фомина, который откровенно говорил о своих трех браках, брошенных сыновьях-близнецах, а также о том, что не считает супружескую верность необходимым условием счастливой семейной жизни. Здесь же присутствовали фотографии расфуфыренной Катерины, выходящей из модного бутика, ее же с бокалом шампанского в руках на великосветском приеме, скромно одетой Ольги на пороге старенького дома бывшей свекрови и голого Фомина, обернутого в маленькое полотенчико по причине только что случившегося выхода из бани.
На последней странице размещались, как гласил колонтитул, «рецепты для всех». Тут были блюда из омаров. Салат из анчоусов, помело, авокадо и сушеной канадской клюквы. Перепела в соусе бешамель. Фуа-гра. Стейки из мраморной говядины в желе из имбиря. И прочие изыски, вызывающие у простого человека приступы жгучего выделения слюны и ненависти одновременно.
Если бы Настя не испытывала отчаяния, то, прочитав все это, даже восхитилась бы тому мастерству, с которым была сделана газета. В том, что всю эту безусловно талантливую гадость написал Табачник, она даже не сомневалась.
– Насладилась? – глухо спросил Стрелецкий. Фомин продолжал молчать. Отбросив свой номер газеты, длинно и изощренно выругался Котляревский.
Хлопнула дверь, и в комнату вбежала разрумяненная от мороза Анютка.
– Вы все здесь, как хорошо, – скороговоркой проговорила она. – А я бегу и думаю, что вдруг никого нет, поздно же уже. Но я не могла не прибежать. Я домой от подружки пришла и из почтового ящика достала. И как увидела, так сразу сюда.
– Погоди, милый ребенок. – Котляревский бережно взял девушку за плечи. – Не тарахти. Что ты нашла в своем почтовом ящике? Вот эту газету?
– Да нет же. Газета же наша, а это не может быть наше. – Анютка полезла в сумочку и достала сложенный листочек бумаги. В развернутом виде это оказалась листовка в знакомой фоминской оранжевой гамме. В ней Егор Фомин призывал установить на каждом доме красивый кованый флюгер, чтобы придать городу неповторимый и уникальный вид. Введенное для этого самообложение граждан предусматривало сбор по две тысячи рублей с каждой квартиры.
– Мама сказала, что у нас весь подъезд это обсуждает, – возбужденно продолжала тарахтеть Анютка. – Бабульки ругаются, говорят, что Фомин – малахольный, который цены деньгам не знает. Предлагает бог знает что, лучше бы дороги пообещал отремонтировать и скамеечки во дворах поставить.
– Да-а-а, – крякнул Котляревский. – Взялись за тебя, Егор, со всей дури. Подстава за подставой, прости, господи. Интересно, что они для тебя еще придумают?
– Уже придумали, – негромко сказала появившаяся на пороге Инна Полянская. – Добрый вечер всем, кого не видела. Тем более что вечер уже давно перестал быть томным. Я домой поехала и на проспекте обратила внимание. Вдоль всей дороги щиты установлены. Со слоганом «Город ждет Зимина».
Настя прижала руки ко рту. Олег Зимин был еще одним кандидатом на пост мэра их города. Зарегистрировался он в последний отпущенный для выдвижения день. И до настоящего момента скромный водитель со станции «Скорой помощи» никак своих мэрских амбиций не проявлял. То, что он технический кандидат, было понятно сразу, но то, что его выбор объяснялся сходной по звучанию фамилией, разъяснилось только сейчас.
– Приходится признать, что бьют нас по всем фронтам, – негромко сказал Котляревский. – Вот ведь суки, прости, господи! Ну, суки ведь?!
– Вот что, граждане, – Игорь Стрелецкий наконец-то перестал смотреть в окно. – Поехали по домам. Плачем Ярославны тут ничего не изменишь. Завтра надо запустить новый соцопрос, чтобы понять, сколько мы потеряли в рейтинге на всей этой вакханалии, а уже потом на его основе принимать решение, что делать дальше. Анастасия, ты ведь без машины, тебя отвезти?
Настя неуверенно помотала головой и еще более неуверенно снова бросила взгляд на Фомина. Тот притворился, что не видит этого отчаянного взгляда.
