— Все это очень странно. Если бы жива была твоя няня, она смогла бы объяснить…
Джулиана резко поднялась, опрокинув скамейку в своем порыве немедленно убежать.
— Я не вижу необходимости обсуждать это, — сказала она резко. — Я знала свои обязанности и выполняла их, пока у меня не было другого выхода. Но если только я смогу в будущем избежать супружеской постели, я сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда больше не выходить замуж. И если вы хоть немного меня любите, то вы поможете мне!
— Ты мое дитя, Джулиана, и я люблю тебя. Я сделаю для тебя все.
— Тогда отдайте мне кубок. Во власти отца Паулуса предоставить мне безопасное место, в котором я так нуждаюсь. Он сможет предотвратить мое замужество, вы — нет. Если я отдам ему кубок святой Евгелины, он будет благодарен мне и… — Ее голос прервался, когда она увидела, что Изабелла медленно качает головой.
— Моя милая девочка, — сказала Изабелла, — разве ты еще не поняла, что этим людям нельзя доверять? Чем больше власти они имеют, тем меньше чести у них остается. Но, возможно, это только мой опыт, ты с этим еще не сталкивалась. Поверь мне, если ты отдашь аббату кубок, он в тот же миг забудет, что обязан тебе чем-то.
— Но я могла бы хотя бы попытаться…
— Мой муж уже знает, что я нашла кубок. Я обещала вернуть его ему сегодня вечером. Он мне доверяет.
— Тогда скажите, что потеряли его. Скажите, что кто-то стащил его из того места, куда вы его спрятали! — в отчаянии воскликнула Джулиана, но Изабелла опять медленно покачала головой.
— Я не могу лгать мужу. Он хороший, достойный человек, и, повторяю, он мне доверяет. Я не могу нарушить это доверие.
— Даже ради меня, — прошептала Джулиана. Это был не вопрос. — Вы уже однажды отказались от дочери ради обязанностей жены. Что ж, я не удивлена, что второй раз вы сделали точно такой же выбор.
Изабелла сильно побледнела.
— Все это не так просто.
— Да, конечно, — произнесла Джулиана устало. — Не беспокойтесь, я все понимаю. Есть некоторые обстоятельства, которые выше нас. Мать нельзя просить делать такой выбор. Я не знаю сама, что выбрала бы в подобной ситуации. — Она попыталась беззаботно улыбнуться. — Все это не имеет большого значения.
Изабелла некоторое время сидела совершенно неподвижно, ее большие глаза были полны непролитых слез. Затем она внезапно поднялась.
— Отцу Паулусу нельзя доверять, — сказала она. — Он нарушит любое свое обещание, если это будет в его интересах.
— Вполне возможно, — согласилась Джулиана.
— Мой муж побьет меня, а ты все равно будешь выдана замуж. Возможно, твой новый муж окажется мягким, добрым человеком, и ты будешь счастлива.
— Все возможно, — сказала Джулиана, пожимая плечами и даже не пытаясь скрыть страха в голосе.
Изабелла, видимо, приняла окончательное решение.
— Я отдам тебе этот кубок. Слабый шанс лучше, чем никакого. Быть может, это сделает тебя хоть немного счастливее.
Надежда пополам с безысходностью отразилась на лице Джулианы.
— Но вы не можете! — воскликнула она.
— Могу.
Изабелла стремительно подошла к резному деревянному сундуку, который стоял в углу комнаты, и, откинув крышку, принялась вышвыривать оттуда шарфы, покрывала, сорочки.
— Думаю, мой муж не будет бить меня слишком сильно, если захочет наказать за непослушание. И, возможно, я не совсем права насчет аббата. Он, конечно, суровый человек, но, поскольку с ним брат Бэрт, вполне возможно, он не сможет не выполнить обещание. — Она засунула голову в сундук и принялась еще энергичнее выбрасывать оттуда вещи. — Он должен быть где-то здесь. Я спрятала его сегодня в полдень, после того как ты вышла из комнаты. Он не мог… — Ее голос звучал все тише, пока совсем не замолк на середине фразы.
Когда Изабелла подняла голову, ее лицо было бледным и растерянным.
— Он исчез, — произнесла она странно ровным тоном.
— Николас! — выдохнула Джулиана.
— Не думаю. Я вошла почти сразу после тебя и увидела, что он стоит на коленях и что-то ищет под кроватью. А кроме того, он просто не смог бы, выходя, спрятать его под своей одеждой, если ее можно так назвать. Он же был едва одет.
На одно короткое мгновение в памяти Джулианы всплыл образ шута в обтягивающих штанах и свободной, незастегнутой рубахе, его голая грудь, покрытая золотистыми волосками… Она поспешно зажмурилась, стараясь выбросить из головы это воспоминание, но тщетно, образ только стал еще более ярким.
— И у него не было кубка до того, как я привела его сюда. Хотя он и притворялся, что не может говорить, но было ясно, что этот кубок его очень интересует. Я просто была слепа. — Она потерла руки, стараясь согреть их. — Может быть, лорд Хью его взял. Вы ведь сказали ему, что он у вас.
— Но зачем ему тогда скрывать это? Я сказала, что принесу кубок вечером, и он согласился. Если бы он хотел получить его скорее, он просто сказал бы мне об этом. — Она села в кресло и обхватила руками свои узкие плечи. — Я такая дура!
— Был ли кто-нибудь поблизости, когда вы говорили мужу о кубке? Может быть, кто-нибудь услышал и пришел за ним?
Изабелла в отчаянии покачала головой:
— Я никого не заметила, но мы редко бываем совсем одни… Видимо, кто-то все же услышал наш разговор.
— И сразу же бросился сюда, чтобы стащить кубок. Что вы теперь скажете мужу?
Джулиана заметила беспокойство, мелькнувшее в глазах матери.
— Ему это не понравится. Я лишь надеюсь, что он мне поверит.
— А если бы кубок все еще был у вас и вы отдали бы его мне, чтобы я попыталась купить себе свободу, что бы вы тогда сказали мужу?
— Тоже правду. Когда ты окружен лжецами, единственный путь выжить — это говорить правду. Кстати, порой это изумляет людей.
— Не думаю, что я хоть кого-нибудь когда-нибудь удивила в своей жизни, — пробормотала Джулиана.
— Возможно, пришло время начинать. Думаю, твой шут слишком уж уверен в себе. — Изабелла встала и подошла к темному окну, за которым уже полностью сгустилась ночная тьма. Огонь камина давал немного света, но очень мало тепла. — Полагаю, я должна повиниться перед мужем. Я была непростительно беспечна с его фамильной реликвией.
Изабелла немного помолчала, чему-то улыбаясь своей немного загадочной, мудрой улыбкой.
— Я не так уж плохо знаю мужчин. Если он очень сильно рассердится, я сумею отвлечь его.
Джулиана едва сдержала дрожь, которая охватила ее при этих словах матери. По какой-то непонятной ей причине Изабелла без отвращения и страха думает о том, что ей придется выполнять супружеские обязанности в постели. Для самой Джулианы это было бы худшим наказанием, чем побои, если только…
— Вы любите его? — спросила она резко. Изабелла отвернулась от окна и внимательно посмотрела на дочь.
