— Точно домой едет! — пробормотал Завадский. — Не есть гуд, ох, не есть гуд!
— Для нас или для него? — спросил Никита, которого то и дело швыряло от дверцы к дверце.
— Для него! Будем действовать по плану Б!
Никита хотел уточнить, что же это за план? Но машину отчаянно подбросило на «лежачем полицейском», журналист взмыл в воздух и стукнулся макушкой о крышу. Глухо простонав, он схватился руками за голову.
— Поаккуратнее, здесь люди!
Завадский не ответил. Он лихо завернул налево, въехал во двор и резко затормозил. Никиту качнуло, он торопливо выставил перед собой руки, чтобы не удариться о передние сиденья.
Двор был самым обычным — со скамейками, песочницей, детской горкой. Новый дом взметнулся над ним свечой в шестнадцать этажей. Судя по чахлым кустикам сирени и чахлым клумбам, дом еще только-только сдали в эксплуатацию, не успев толком обжить. Рядом с единственным подъездом притулился «Мерседес».
— Я пойду за Харламовым! Гляди в оба! — приказал Завадский. — Как только выйду, один или с ним, подгонишь машину к подъезду! Если позвоню — срочно поднимайся наверх! Семнадцатая квартира, шестой этаж. Диктофон не забудь! Понял?
— Понял! — серьезно сказал Никита, и в его глазах опять промелькнуло что-то непонятное. Завадский бросил мобильный на сиденье и быстрым шагом направился к дому.
В подъезде было прохладно, пахло свежей побелкой и краской. Лифт грохотал где-то наверху. Не в силах сдержаться, Завадский рванул по ступенькам, отчаянно надеясь, что за это время Харламов не спустится на лифте вниз. Сердце бухало в груди от напряжения и привычного азарта.
Мышка забралась в мышеловку и захлопнула дверцу!
Конечно, Харламов занервничал, как иначе? Наверняка для связи они использовали другие методы и уж точно не звонили друг другу с незнакомых телефонов. И не факт, что встречались в тихом сквере под статуей баснописца Крылова, нацепив на голову шляпу, а на нос — темные очки.
У вас продается славянский шкаф?
Харламов услышал пароль и занервничал, заторопился домой. Сейчас он примется сжигать компромат в камине, если таковой есть. Если нет — компромат может послужить отличным топливом для мангала. Сейчас он крепко-накрепко запер дверь, но дома вряд ли останется. Он же не Штирлиц и не Джеймс Бонд с их каменной выдержкой. Обычный мелкий шпион, разовый исполнитель, которых, в зависимости от обстоятельств, убирают быстро и бесцеремонно!..
Завадский влетел на лестничную клетку шестого этажа. И чуть лоб в лоб не столкнулся с Харламовым, который вышел из квартиры с туго набитым пакетом в руках.
Наверное, в лице Завадского что-то отразилось, впрочем, он и сам понимал, что, разгоряченный бегом по лестнице, выглядел безумно. И потому, наверно, промедлил секунду, упустил момент, когда можно было прыгнуть на Харламова, отсечь ему пути отхода или сделать вид, что бежит выше! Глаза Харламова испуганно расширились. Он бросил пакет, из которого посыпались тугие пачки долларов. А рука скользнула под пиджак.
Завадский успел метнуться в сторону. Ударил выстрел. Брызнула каменная крошка. Завадский выхватил пистолет, скатился на пролет ниже, но Харламов выстрелил сверху, дважды, не целясь. Подъезд наполнился грохотом, эхо усилило его в несколько раз. Бок Завадского словно проткнули раскаленным железом. Он выстрелил вверх, попал в электросчетчик, который перед смертью выпустил сноп голубоватых искр. Харламов присел и почти на четвереньках ринулся назад в квартиру. И даже пакет успел втянуть за собой. Дверь бабахнула, будто взорвалась. Завадский, стиснув зубы, прокрался вверх по лестнице. И сплюнул от досады! Все! Крепость на замке! Мост поднят, решетка опущена, во рву плавают крокодилы!
На полу валялись деньги — две пачки и несколько купюр россыпью. Завадский подергал дверную ручку, но бастион был готов к осаде.
Полковник бросил быстрый взгляд по сторонам. Еще две двери выходили на площадку. Наверняка соседи, если они дома, уже приникли к глазкам и вызвали полицию. Черт, черт, черт!
Он выругался сквозь зубы, склонился подобрать разбросанные деньги и едва не взвыл от невыносимой боли. Рубашка набухла от крови, а бок будто рвали голодные псы. Но осматривать рану было некогда. Главное, успеть уйти! Ничего, сейчас он посадит Никиту за руль, и они мгновенно свалят куда-нибудь подальше от дома Харламова…
Зажимая рукой рану, он вывалился из подъезда и побежал к машине. Когда до нее оставалась пара метров, он понял — план провалился окончательно!
Никита исчез! Ключи торчали в замке зажигания, телефон валялся на сиденье. Стиснув зубы, Завадский сел за руль, достал аптечку, разорвал упаковку бинта и обмотал себя, точно жгутом, чтобы хоть как-то унять кровотечение. Пуля прошла по касательной, но вырвала кусок кожи. Кровь просочилась сквозь бинт, но уже не текла ручьем, оставляя следы на обивке кресла. Руки у него тоже были в крови, но для них нашлась влажная салфетка. На эти процедуры он потратил не больше минуты. С того момента, как Никита остался без присмотра, прошло пять минут. По-любому, он не успел бы уйти далеко…
Завадский благополучно выехал со двора и тотчас понял: искать бесполезно! Павильон с колоннами и громадной красной буквой «М» на куполе извергал и заглатывал потоки людей. На всякий случай Завадский притормозил напротив входа в метро, пытаясь обнаружить в толпе знакомую шевелюру журналиста. Но напрасно! Тогда, матерясь от боли и ярости, полковник нажал на газ и рванул по проспекту в обратную сторону от дома Харламова.
Едва Завадский скрылся в подъезде, Никита решительно вылез из машины и почти бегом бросился прочь от дома. Он старался озираться не слишком сильно, но все равно вертел головой по сторонам, бросал настороженные взгляды на припаркованные автомобили и пешеходов, которые сновали по своим делам и не обращали на него внимания. Перед тем как нырнуть в прохладный зев метрополитена, Никита быстро проверил бумажник.
Плохо! Денег мало, значит, нужно снять наличность с кредитки, причем немедленно, пока ее не заблокировали. В том, что это случится, Никита нисколько не сомневался. К счастью, народа на станции было немного. Купив в кассе билет, Никита бросился вниз по эскалатору. Электропоезд отошел от перрона из-под носа. Пришлось ждать несколько минут. Никита зашел за колонну, продолжая пристально наблюдать за пассажирами.
Ах, какая игра намечалась!
Если б не Юлька с ее женской интуицией и нелюбовью к спецслужбам, он наверняка бы поверил в чуткую заботу Завадского. Ведь все казалось насквозь достоверным. И он почти купился, поверил в сенсацию. Как же, шикарный материал, грандиозные разоблачения вражеских агентов, убийства и перестрелки! Шпионские страсти и таинственная разработка Министерства обороны! Слава, почет, премия! Все слишком легко шло в руки!
