Впрочем, предаваться состраданию к ее незавидной участи времени уже не было. Тетя Нина сразу схватилась одевать Ванечку. Нас шумной гурьбой проводили до троллейбуса ...
Когда мы делали пересадку на автобус, тетя Нина обратила внимание, что щеки у Ванечки неестественно красные.
- Слышь-ка, Александра... Чего он там ел-то?
- Две картошины, яблоко... кусок курицы... И то не доел, - я посмотрела на нее, потом на сына. Ванечка привалился ко мне и закрыл глазки. Щеки действительно были пунцовыми. И тихий слишком. Весь вечер капризничал, вдруг притих. Губами дотронулась до его лба. Господи, натуральный огонь. Тетка все поняла по моему лицу.
- Эх, ты... не углядела, - только и сказала она.
* * *
"Скорой" не было очень долго. Ванечка лежал на диване и сипел горлом. Лицо его стало багровым. Сначала он кашлял с натугой и хрипом, потом уже и кашлять не мог. Лежал с закрытыми глазами и синел.
Я металась по комнате, не зная, что предпринять. За все время он ни разу не болел. Ну, ни единого разочка. Несколько раз выскакивала на улицу - встречать "скорую помощь". Ее все не было.
Тетя Нина сидела рядом с Ванечкой. Поправляла одеяло. Держала за руку. Смотрела на меня пустыми глазами.
Наконец врачи приехали. Осмотрели сына.
- Ложный круп, - сказал пожилой.
Я взглянула на тетю Нину. Она охнула и прикрыла рот рукой. Это что, так страшно?
- У вас сода есть?
Тетка побежала на кухню. Молодой врач забрал у нее пачку соды и пошел в ванную комнату. Тетка - за ним. Пожилой спросил у меня:
- Отец есть?
Я кивнула.
- Сейчас где? На работе?
- В Африке.
- Где? - он снял очки. Кожа на его лице напоминала шкуру носорога - свисала толстыми пористыми складками.
Господи! Да не все ли равно, где? Главное, не здесь. А был бы здесь, я бы "скорую" не вызывала.
- В Африке, - повторила я с отчаянием.
- Группу крови сына знаете?
- Да. У него не моя группа крови. А что?
- Вероятно, потребуется донор. На станции никогда не бывает нужной группы. Или очень мало. Донора ищите сейчас. Не теряйте время. Мало ли что?
Я прекрасно знала, в каких случаях бывает нужен донор. Все-таки жена врача. Знала. И потому испугалась. Смотрела на врача, пытаясь по его лицу понять, как на самом деле обстоит дело. Из ванной донесся шум льющейся воды. Тетка прибежала. Схватила Ванечку и прямо в одеяле потащила его в ванную.
- Что ... что они с ним будут делать?
Я рванулась за теткой. Пожилой Айболит поймал меня за руку, не пустил. Сказал спокойно, слегка дребезжащим голосом:
- Не волнуйтесь. Содовая ингаляция. Ненадолго поможет. Лучше ищите донора.
Господи, боже мой! Да что же это такое? Где же я ночью донора найду?!
- Не волнуйтесь так. Подумайте, - он усадил меня на диван и похлопал по плечу. - Может быть, среди родни мужа?
Конечно. Как я сразу не сообразила? Роман так похож на брата. У него должна быть такая же кровь!
- Тетя Нина! - крик мой мог переполошить весь дом. - Где визитка, которую Роман дал?
И помчалась на кухню - рыться в полках. Тетка ее куда-то туда запихнула. Вот. Вот она.
Врач мне говорил, мол, они забирают Ванечку, но я слушала в пол-уха. Трясущейся рукой набирала номер.
- Романа Анатольевича, пожалуйста!
Через минуту он взял трубку.
- Роман Анатольевич? Это Аля...
Секундное молчание. Потом укоризненно:
- Я же просил вас не звонить мне домой!
Я и забыла совсем. Столько времени прошло. Два года. Да и не тот случай, чтобы церемонии разводить.
- Я виновата, виновата, но... Какая у вас группа крови?
- Что? - растерялся он.
- Ванечке плохо. Срочно нужен донор. Какая у вас группа крови?
- Вторая.
- А резус?
- Положительный.
- Роман Анатольевич! Голубчик! Я вас умоляю! Приезжайте сейчас. Немедленно. Спасите сына. Я все для вас сделаю! Все! Берите такси и приезжайте!
- Подождите, Аля. Это что, так серьезно?
Вместо ответа я заплакала.
- Не ревите. Через пятнадцать минут ... Максимум, через двадцать, я буду у вас.
- Вы не успеете так быстро. Его сейчас увезут.
- Глупости. У меня машина. Если я не успею, оставьте адрес больницы.
Он повесил трубку.
Врачи записывали адрес детской больницы, куда-то звонили. Тетя Нина одевала Ванечку. Я лихорадочно собиралась. Ощущение было такое, что время помчалось вскачь. Не успевала до конца осознавать происходящее...
В машине мне разрешили сидеть возле носилок, на которых лежал Ванечка. Но в больнице дальше приемного покоя не пустили. Минут через десять вынесли его одежду. Я взяла ее и заплакала ... Одежда была теплой. Страшная мысль пришла в голову. Я громко зарыдала. Регистраторша, - или кто там она? - покосилась на меня неодобрительно, возмущенно фыркнула. Вот сволочь! У меня сын умирает, а она фырчит, гнида! Но в руки себя взяла, реветь перестала. Так и сидела на жесткой кушетке, держа на коленках Ванечкину одежду.
