— Только этого еще не хватало! — вслух посетовал Громов, для которого женские слезы были еще более невыносимы, чем буйное помешательство. — Лучше уж тогда снова набей мне морду!
— Что ты наделал, — всхлипнула Эльвира и принялась скулить, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ну кто тебя просил лезть!
Байкер не знал, обижаться ему или как.
— Да что я такого сделал, а? Напугал бедняжек бандитов? Да. Это страшный проступок с моей стороны, меня теперь не примут в бойскауты! Обездоленным грабителям так хотелось забрать антикварный мотоцикл, а тут бестолковый водитель возьми и не отдай его. Какой кошмар!
Волынская остекленело смотрела на раскрасневшегося от возмущения парня, который возвышался над ней, скрестив руки на груди. Потом в ее зрачках мелькнул отдаленный проблеск сознания.
— Зачем ты стрелял? — прошептала она сквозь катившиеся градом слезы. — Они ведь… могли нас запросто убить!
— Здрасьте, пожалуйста! — удивился Виктор. — А так они бы нас оставили в покое, да? И еще денег на дорогу предложили!
— У него был пистолет! — упрямо стояла на своем актриса. — Он мог выстрелить!
— Вот именно! — подтвердил Громов, не став расстраивать девушку подробностями вроде тех, что толстяк все-таки успел пару раз шмальнуть в воздух. — И из этого самого ствола они бы нас и замочили, как только мы отошли подальше от мотоцикла! Зачем такую редкость кровью и мозгами пачкать? Отмывать придется, а то не продашь коллекционерам!
Волынская вылупилась на него, словно только что увидела.
— Да с чего ты взял… — начала было она, но парень не дал ей договорить.
— Да с того! Ты маски на них видела? Нет! А рожи их видела? Да! Да таким отморозкам свидетелей шлепнуть — как на руку помочиться, прости за грубость…
Звук приближающегося автомобиля заставил парня прекратить перепалку и напряженно вслушаться. Возвращаются? Напрягая барабанные перепонки изо всех сил, он пытался определить марку машины. Но звон в ушах все еще стоял и заметно мешал идентификации.
— Вставай! — скомандовал он Эльвире и рывком поднял ее на ноги. — Не время загорать. Надо сматывать удочки.
Девушка растерянно завертела головой, не зная, что делать дальше. Громов подтолкнул ее к мотоциклу:
— Слышишь, едет кто-то! Надо трактор убрать от греха подальше. Садись и жди меня, я сейчас!
Взявшись за обломанную ручку, Виктор распахнул дверцу «Беларуси» и одним движением взлетел в кабину. Осмотрелся. Кругом было пыльно и неубрано — колхозный трактор, ничейный. Поискав глазами ключ, он почему-то нашел вместо него синтетический шнурок с примотанной к концу деревяшкой. Понятно. Надо было вылезать и при помощи этого приспособления методом дерганья запускать сначала стартерный бензиновый движок, а им потом раскручивать тяжелый основной дизель. Виктор высунулся из кабины, собираясь спрыгивать на землю. И замер на месте — к месту происшествия уже подлетала «девятка», раскрашенная в сине-белый цвет, с мигалками на крыше. Громов облегченно вздохнул: «Ну надо же, как быстро отреагировали блюстители порядка!» А он-то уж грешным делом подумал, что снова придется идти в психическую атаку с трофейным пулеметом наперевес.
Из подскочившей «девятки» с ходу выкатились двое парней в бронежилетах и с короткими автоматами в руках.
— На землю! — заорали они хором. — Лицом вниз!
Громов осторожно поднял руки кверху, показывая, что в них ничего нет, — еще, чего доброго, пристрелят сгоряча!
— Вылезай оттуда! Медленно! Руки выше! — Милиционеры были настроены решительно. Стрельба была слышна издалека, кругом валяются стрелянные гильзы — что еще надо, чтобы думать о самом худшем?
Положив Громова лицом в асфальт, бравые парни с «АКМС» бодренько обыскали его, вывернув все карманы. Виктор не сопротивлялся. Попробуй тут покачай права, когда в спину тычут «калашниковым» и для профилактики добавляют коленом под ребра.
Нацепив на него наручники, менты подняли его в вертикальное положение:
— Фамилия? — заорал старший. — Громко и четко, если не хочешь получить под дых!
Парень представился. Сверив сказанное с записью в водительских правах, милиционер несколько успокоился, а потом задал коронный вопрос, больше обращаясь к затравленно озирающейся Эльвире, на которую тоже смотрел один из стволов:
— Что здесь произошло?
— На нас напали! — пояснил Громов, стараясь держаться непринужденно, что в наручниках, больно защемивших запястья, было немного не с руки.
— Твой мотоцикл?
— Мой!
— Где документы?
— Половина у вас, половина в коляске.
Главный сделал знак своему напарнику, чтобы тот проверил слова байкера, а сам продолжал допытываться:
— А трактор тоже твой?
— Трактор — нет. — Тягой к присвоению чужого имущества Громов никогда не отличался.
— А чей?
— Не знаю. Им дорогу перекрыли, чтобы мы не смогли проехать.
— Значит, угнанный, — быстро и без колебаний решил милиционер. — А ты что за рулем делал?
— Убрать его с дороги пытался.
Один из блюстителей закона выдернул из коляски ручной пулемет:
— Командир, глянь! Из него палили — ствол еще теплый и дымится даже!
Тот с изумлением присвистнул и покачал головой:
— Что-то ты темнишь, парень! Откуда у тебя эта хреновина? Кого замочил?
Виктор тяжело вздохнул. Это уже становилось не интересно и вовсе не смешно.
— Я отгоняю мотоцикл на «Мосфильм», мы со съемок едем. Пулемет — бутафорский. Какие-то типы на нас напали, хотели угнать мотоцикл, мне пришлось их припугнуть.
Мент склонил голову набок и протянул:
— И где эти типы?
— Уехали.
— Прямо так взяли и уехали?
— Ну да.
Стражи порядка переглянулись.
— Что-то, парень, мне кажется, что ты сам бутафорский. А лапшу нам на уши навешать пытаешься настоящую. Давай-ка до поста прокатимся вместе с твоим мотоциклом…
Внутри поста ДПС работал кондиционер. Было прохладно, и Эльвира с удовольствием сжимала в руках кружечку заваренного специально для нее чая. Сидя на стуле в уголке, она с интересом поглядывала на прибывшего из города майора с седыми усами. Он должен был разобраться во всем, что с ними приключилось.
— Значит, говоришь, серые «Жигули» пятой модели, — в сотый раз переспросил милиционер, выслушав по телефону сообщение от своих подчиненных. — Номерного знака не помнишь.
Громов так же в сотый раз это подтвердил, потирая синяки от металлических браслетов на руках.
