— Как ты заблокировал магию? — хрипло спросила я, пытаясь сделать так, чтобы голос не дрожал от охвативших меня эмоций. В горле першило, глаза жгло от слез, но демонстрировать это Грину совсем не хотелось.
— Тут тоже надо поблагодарить старика-Майнфера. Пусть он и ведьмак, однако и артефактор из него неплохой, блокирующий ошейник у него получился на удивление мощным, — явно обрадовавшись этому вопросу и польщенно улыбнувшись, мужчина наглядно коснулся своей шеи, не сводя с меня взгляда. — Думаю, он был бы рад узнать, что его детище я использовал для нашего с тобой сотрудничества. Ему-то все равно это украшение уже без надобности.
Пораженная открытием, я изо всех сил скосила глаза, пытаясь рассмотреть собственную шею, однако это мне мало удалось. Из-за общей слабости я почти ничего не чувствовала, однако, сосредоточившись, смогла ощутить почти невесомую тяжесть блокиратора, о котором говорил Тайлер. Плотно прилегая к коже, тонкая полоска металла, стали или серебра, судя по всему, надежно охватывала шею, и не оставляла ни малейших шансов хоть как-то от нее избавиться. Артефактов подобной силы я никогда еще не встречала, и сейчас с ужасом осознавала, что он не так прост, как может показаться на первый взгляд. К тому же, учитывая тот факт, что Майнфер, все-таки, ведьмак, а не артефактор, мне было страшно даже предположить, что он мог вплести в ошейник, если тот так воздействует на мою магию.
— Это не артефакт, Тайлер, он не блокирует силу, он подавляет и ее, и ауру! — ни на что особо не надеясь, я пыталась воззвать к здравому смыслу полицейского, надеясь, что он еще не совсем с ума сошел. — Ты думаешь просто так было введено разделение между колдунами, ведьмаками, артефакторами, менталистами и прочими магами? Не может кто-то один делать то же, что и делают другие, это может привести к неожиданным и самым ужасным последствиям. И этот ошейник… Эта вещь опасна, а ее свойства не изучены! Ты не хуже меня знаешь, что неучтенные и непроверенные артефакты использовать нельзя, это может…
— Но тебе должно быть на это наплевать, — перебил меня Грин, даже не пытаясь слушать мой возмущенный лепет. Осекшись, я уставилась на мужчину, почувствовав, как мерзко засосало под ложечкой. — Ты ведь все равно долго не проживешь.
Это было сказано равнодушно, почти буднично, и от этого слова бывшего друга звучали лишь страшнее. Задержав на мгновение дыхание, я широко распахнутыми глазами смотрела на Тайлера, тщетно пытаясь убедить себя, что все это лишь глупый-глупый сон. Вот сейчас я вновь проснусь в своей постели, пойду собираться на работу, а на улице меня будет ждать вечно недовольный и хмурый, но такой бесконечно родной и любимый Ник.
Перед глазами вспыхнуло знакомое до каждой маленькой морщинки лицо с пронзительными ореховыми глазами, и я на мгновение крепко смежила веки, ненавидя себя за проявленную слабость.
Черт возьми, а ведь напарник всегда говорил, что от меня одни проблемы.
— Я бы рад поболтать с тобой подольше, моя дорогая, — громкий голос Тайлера ворвался в сознание, и я лишь сжалась в пружину, словно в ожидании удара. Открывать глаза было невероятно страшно, — но у меня еще очень много дел, так что я вынужден откланяться. Не беспокойся, я скоро вернусь. Постарайся не слишком сильно соскучиться.
Как ушел мужчина, я уже не видела, лишь слышала, как гулко захлопнулась тяжелая дверь, оставив меня один на один с собственными тяжелыми мыслями. Хорохориться уже не получалось, у меня просто не было сил, и я, все это время не желая показывать Грину свою слабость, сейчас уступила охватившим меня эмоциям.
В ярком свете люминесцентных ламп скатилась по бледной щеке предательская слеза…
========== Часть 18 ==========
В подвале не было окон, единственным источником света, разрывающим темноту, были яркие люминесцентные лампы, тихонько гудящие над головой, и я даже не могла определить, сколько времени уже прошло, и какое время суток на улице. Слабость, вызванная блокиратором, никуда не делась, лишь приелась не хуже зубной боли, и не обращать на нее внимания почему-то было очень легко. Стараясь дышать глубоко и размеренно, я подавляла то и дело подкатывающую к горлу тошноту и, прикрыв глаза, пыталась сохранить те жалкие остатки сил, которые у меня еще остались.
Спутанные волосы неопрятными рыжими прядями скользнули вниз, завесив лицо, хриплое дыхание звучало неожиданно громко, а ненавистный ошейник, который раньше я не чувствовала, сейчас удавкой сдавливал горло, мешал при каждом неловком движении и буквально обжигал раскаленным металлом нежную кожу, от чего казалось, будто на ней обязательно останутся следы.
Впрочем, волновало это меня мало, а подобные мысли почему-то вызывали лишь злую усмешку.
А ведь Тайлер, прав, черт бы его побрал, какое мне вообще дело до того, останутся какие-то следы или нет. В конце концов, если все его планы осуществятся, и вновь начнется война, я этого уже просто не увижу. Тот факт, что в безумной игре этого доморощенного расиста мне отводится скромная роль его будущей, последней жертвы, вынужденной разжечь пламя кровавого хаоса, меня совсем не радовал, однако и изменить я ничего не могла.
Пожалуй, в моем беспомощном положении это было самым паршивым.
В моей жизни за меня решали слишком многое, сначала это была просто невыносимая maman, привыкшая контролировать абсолютно все и твердо уверенная в том, что она знает все намного лучше меня, потом преподаватели Академии, в которую я пошла учиться назло той же maman, а после — капитан Азвил, не терпящий неповиновения, а так же каждый встречный иной, который просто считал своим долгом указать мне на то, что ведьмам не пристало заниматься столь серьезным делом вроде защиты правопорядка. Подобные речи доводили до зубовного скрежета, я из кожи вон лезла, пытаясь всем доказать, что я сильная, что я могу справиться со всем сама, показать, как все вокруг ошибались на мой счет.
А оно вот, как получается.
Сижу сейчас непонятно где, со связанными руками, с непонятно как созданным блокиратором, медленно, но верно отбирающим как магию, так и жизненную силу, и с медленно истончающейся аурой. А учитывая тот факт, что абсолютно все поисковые заклинания направлены на вычленение этой самой ауры, то даже если меня и хватятся, найти все равно не смогут. Самостоятельно я тоже освободиться не могу, а поэтому все, что мне сейчас остается, это лишь молча рассматривать яркие красочные круги, вспыхивающие перед закрытыми глазами, и ждать, пока Тайлер соизволит вернуться.
А ведь я действительно даже в страшном сне не могла представить, что лучший друг и соратник Ника, с которым они были знакомы с детства и вместе прошли весь ужас войны, способен на нечто подобное. Из них двоих именно Харт всегда ненавидел и презирал иных, Грин всегда сглаживал острые углы ершистого характера друга, и я не раз видела, как полицейский успокаивает впечатлительных коллег, доведенных до истерики грубыми словами и тяжелыми взглядами Николаса. Если уж совсем выходить за рамки, я бы скорее поверила, если бы именно мой напарник сошел с ума и решил устроить тотальный геноцид иным, но никак не Тайлер, которого я, пожалуй, могла бы назвать своим другом.
Он всегда улыбался мне при встрече, он громко смеялся моим шуткам и порывисто обнимал, пытаясь утешить, когда я рвала и метала после очередной ссоры с Ником. Полицейский всегда умел поддержать и помочь, он был единственным человеком из моего близкого окружения, который никогда не презирал меня за мою принадлежность к иным, и за это я была ему благодарна. Кто же знал, что все обернется именно так…
Совсем невеселые мысли о том, как все паршиво обернулось, плавно перетекли к собственной нелегкой судьбе, которая в очередной раз повернулась ко мне совсем не лицом. Обольщаться на счет своего бедственного положения я не спешила, в конце концов, всегда предпочитала смотреть правде в глаза — подвал наверняка надежно заперт, в своем состоянии я не то, что колдовать, а даже передвигаться без посторонней помощи и вполне разумной опаски рухнуть лицом вниз не могу, а в довершение к этому руки все еще плотно связаны за спиной. Тайлер потрудился на славу, завязал так, что ослабить узлы даже путем продолжительного покручивания запястьями мне не удалось — веревка лишь до крови врезалась в нежную кожу, моментально увлажнившись. К тому же, словно вишенка на торте, действие блокиратора распространялось не только на магию, но и на ауру, и по этой глупой причине никто не мог бы меня найти. Что-то мне подсказывало, что предприимчивый Грин позаботился не только о магах, но и об ищейках, и это меня совсем не утешало.
