— Зря ты тронул мою дочь, ver malheureux, — послышался в стороне знакомый голос, который я, признаться честно, ожидала здесь услышать меньше всего, а взгляд тут же скользнул влево, где за плечом сосредоточенного Ника, стоящего ближе всех, выросла тонкая и хрупкая, но сейчас необыкновенно грозная фигурка любимой maman.
Талула Блэквилл, всегда такая рассудительная, немного наивная, хоть и немного склочная женщина, сейчас, как никогда была похожа на ту самую Верховную ведьму Салемской Иерархии, о которой слагали не самые лицеприятные легенды. Глядя в горящие огнем глаза и недвусмысленно искрящие волосы, я невольно начинала понимать, почему maman так боятся и уважают не только ковены, но и другие иные. Смерив стоящего за моей спиной Тайлера ненавидящим взглядом, женщина вытянула вперед руку раскрытой ладонью вверх, а я слишком поздно поняла, чем это может мне грозить.
— Maman, non! — сорвался с губ предупреждающий вскрик, но заклинание уже слетело с ярко-напомаженных губ ведьмы.
На ладони вспыхнул, переливаясь всеми оттенками красного, огненный шар, тут же с шипением потухший, а я громко закричала от боли, когда металлический ошейник, судя по ощущениям, раскалился докрасна, обжигая кожу под ним. Блокиратор действовал на славу, нейтрализуя малейшие проявления магии, а из глаз тут же брызнули слезы. Ноги вновь подкосились, хватка на моем теле окрепла, не позволяя скользнуть вниз, и голос Тайлера я услышала словно сквозь плотный поток воды:
— Не советую применять магию, Ваша Милость, — официальное обращение к главе Салемской Иерархии было исполнено неприкрытого ехидства, — иначе последствия для Элизабет могут быть самыми плачевными. Давайте не будем усугублять.
Maman лишь зло зашипела, не произнеся ни слова, а ее исполненный тревоги взгляд метнулся ко мне. Верховная ведьма исчезла, ее сменила простая женщина, любящая мать, искренне беспокоящаяся о своей дочери, и я, поспешно сморгнув выступившие слезы, попыталась ободряюще ей улыбнуться, собрав для этого все силы, которые у меня имелись. Кого я хотела этим обмануть — непонятно, однако мне хотелось показать, что со мной все в порядке, и что я держусь. Судя по несмелой ответной улыбке, maman мои усилия оценила.
— Что ты делаешь, Тайлер? — негромко спросил Ник, привлекая внимание к себе, и я опять взглянула на напарника, лишь вскользь оглядев тех, кто стоял немного позади него.
Четверо патрульных, точно так же вскинув пистолеты, держали на мушке Тайлера, надежно закрывая спинами единственный путь к отступлению, чуть поближе с одинаковыми хмурыми выражениями лиц стояли Дерек Миллиган и Валери — оба сосредоточенные, серьезные, как никогда, он с пистолетом, а она — в частичной боевой трансформации. Полыхающие алым глаза, черные ручейки проступивших под кожей вен, удлиненные клыки, поднимающие верхнюю губу, и черные острые когти, каждый из которых похож на острую бритву, — внешний вид подруги внушал если не ужас, то уважение, чуть прищуренный взгляд не сулил ничего хорошего, а если предположить, что и где-то наверху сейчас расположились несколько боевых групп, то мне очень не хотелось бы сейчас быть на месте Тайлера.
Судя по тому, как напрягся стоящий за моей спиной мужчина, он тоже подумал об этом.
— Как вы меня нашли? — ответил вопросом на вопрос Грин, пытаясь держаться как можно уверенней. Он старался убедить то ли себя, то ли остальных в том, что полностью контролирует ситуацию, и мне почему-то показалось, что звучит это необыкновенно жалко. На несколько мгновений мне стало даже смешно, а потом холодное дуло крепче прижалось к моему виску, и стало как-то не до смеха.
Ник как-то неуловимо нахмурился еще сильнее, если это вообще было физически возможно, а в глазах всего лишь на мгновение полыхнул такой спектр эмоций, что сердце невольно забилось быстрее. Перехватив его пронзительный взгляд, я застыла, не в силах даже сделать вздох. Харт одновременно пугал и завораживал, не позволял отвернуться, будто бы что-то выискивал в моем лице, подмечая каждую скользнувшую по нему тень, и в какой-то момент едва заметно сузил глаза, словно пытаясь спрятать скользнувшее в карей глубине обещание.
Только этого мимолетного мгновения мне хватило для того, чтобы успокоиться и позабыть о страхах — я знала, что Николас меня вытащит.
Взгляд мужчины скользнул к стоящему за моей спиной Тайлеру, и тут же вновь потемнел от гнева.
— Ты допустил ошибки, которые тебя погубили, — мой напарник не пожелал раскрывать все карты, его голос звучал тихо и вкрадчиво, но буквально подавлял, пробираясь ядом под кожу, и мне оставалось только догадываться, как себя чувствует в этот момент сам Грин, на котором внимание Ника сейчас было сосредоточено. Судя по тому, как с силой сжались пальцы на моем плече, доставляя боль, его проняло. — Ты уже проиграл, Тайлер, не стоит вредить себе еще больше. Отпусти Элизабет, и мы все решим мирно.
— Ну, уж нет, Харт, так не пойдет, — хмыкнул Грин, отступив на шаг и утягивая меня за собой. Ноги путались и отказывались меня держать, мужчине приходилось почти удерживать меня на руках, и я очень надеялась, что это доставляет ему множество хлопот. — Не знаю, зачем ты в это ввязался, но если не хочешь, чтобы Лиззи получила заряд свинца в голову, тебе лучше сейчас опустить пистолет и дать мне уйти.
— Какой в этом смысл, все равно ведь меня собрался убить, — громко фыркнула я, не сдержавшись, и тут же зашипела рассерженной кошкой, когда дуло надавило на висок до боли.
— Заткнись, Элизабет, — холодно велел мне Ник, взглянув на меня с явным неудовольствием. Я ответила ему той же озверелой миной, едва сдержав злое рычание.
— Да, Элизабет, помолчи, пока мужчины говорят, — ехидно поддакнул Грин, почти унизительно коснувшись губами моей макушки. Меня передернуло от отвращения, по телу прокатилась дрожь, а пальцы Харта покрепче перехватили пистолет, словно мужчина с трудом сдержался, чтобы не выстрелить. — Ты все так же дипломатичен и миролюбив, Ник, пытаешься решить все полюбовно, но мы-то знаем, как нужно решать подобные проблемы, — голос Тайлера чуть понизился, стал каким-то вкрадчивым, пробирающим до костей, а от тона, которым были произнесены эти слова, по телу прокатилась холодная волна. — Напомню тебе, что иных мы с тобой всегда убивали вместе, а во время общей регистрации именно ты выступал перед Комитетом безопасности с инициативой клеймления этих выродков.
Захлебнувшись на вздохе, я вскинула голову, пронзительно глядя на напарника и чувствуя, как полыхает в груди племя жгучей обиды. Стоящая за плечом полицейского Валери дернулась, как от удара, уставившись на Харта с неменьшим изумлением, удивленно опустил пистолет один из патрульных, оказавшийся иным, а maman лишь с тихим вздохом покачала головой, словно бы ожидала чего-то подобного. Я же невольно сжала все еще связанные руки в кулаки, чувствуя просто непреодолимое желание то ли выораться на разлюбезного напарничка, то ли вырвать ему глотку.
Клеймление, ну, надо же. Нет, конечно, все знали об инициативах, подобной этой, в конце концов, после окончания войны люди пытались сделать все возможное, чтобы обезопасить себя от иных, и некоторые радикалы не гнушались даже вот таких вот отвратительных методов. Хвала небесам, ни одно такое безумие не было воплощено в жизнь, Комитету безопасности и Совету Старейшин удалось прийти к мирному соглашению, не уподобляясь дикарям, и, в целом, инцидент был исчерпан, но сейчас, после сказанного Тайлером, я чувствовала себя преданной.
Нет, конечно, Ник никогда не скрывал, что ненавидит и презирает подобных нам, но… заклеймить, как обычный скот… Это уже слишком.
— Это было раньше, — все так же невозмутимо отозвался Харт, словно в этом не было ничего особенного. Он говорил привычно спокойно и уравновешенно, ни мгновения не сомневаясь в своих словах, и почему-то я поймала себя на мысли о том, что мне хочется ему верить, не смотря на испытываемую злость.
Чертов ублюдок, что же ты со мной делаешь?!
— Когда «раньше»? — тут же процедил сквозь зубы Тайлер, и его хватка на плече лишь усилилась. Поморщившись от боли, я некстати подумала, что у меня обязательно останутся синяки. Впрочем, если рассуждать здраво, то синяки в данной ситуации — малая кровь за победу в этом чертовом расследовании. — Когда жену твою убили? — в голосе прорезалась безумная сталь, скрипящая на зубах злой язвительностью, и я заметила, как Ник неуловимо потемнел лицом еще больше, если это вообще было возможно физически. В карих глазах вспыхнул огонь, не предвещающий некогда лучшему другу ничего хорошего. — Или когда заставили работать бок о бок с этими уродами? — сумасшедший взгляд Грина скользнул за спину Харта, безошибочно найдя иных. Валери зашипела, многозначительно поигрывая длинными черными когтями, maman сузила глаза, посчитав ниже своего достоинства отвечать безумцу, а молодой патрульный оборотень лишь крепче сжал пистолет. — Или… — горячее дыхание обожгло мое ухо, и я едва не взвыла, когда кожи коснулись сухие, горячие губы, — когда в напарниках у тебя затесалась наша милая ведьмочка? И когда только успел к ней так привязаться, я не пойму.
