– Ты думаешь, что они счастливее нас?
– Двадцать пять лет ты натирал мозоли на заднице, работая на них. В итоге тебя, как прокаженного, выбросили на улицу… И ты еще говоришь о счастье. Пойми, Сэмми, жизнь дается один раз! Еще утром я хотел все бросить и возвратиться в прежнюю жизнь, в Нью-Йорк: вымолить какое-нибудь место и надрывать здоровье за полторы тысячи долларов в месяц. Это желание подтверждает, что я такой же недоумок, как и ты. Но тут появился Ларсен. Клянусь тебе, Сэмми, я не поверил ему! Когда же я увидел, что его слова не блеф, я понял, что в этом мире все возможно…
– Не спорю. Зато я сплю спокойно.
– Потому-то ты уже труп. Социально, финансово, сексуально! Свою немочь ты выдаешь за добродетель. А когда у тебя была такая женщина, как та, которую ты трахал здесь, в моей постели?
– С меня достаточно Кристель.
– Лгун! Ты всегда боялся переспать с другой.
Баннистер покачал головой, снял очки, достал платок и протер линзы.
– Ты прав. Но поступать так, как ты собираешься…
– Меня пытались убить, осел! Я всем нужен. Ты хотел бы, чтобы я всем простил?
– Не кипятись,- спокойно заерзал Баннистер.- Поставь себя на мое место. Пять дней тому назад я провожал парня, который находился в состоянии ужасной депрессии. Причина его болезни вполне уважительная: его вышвырнули с работы. А сейчас я встречаю контрабандиста оружием, который строит из себя набоба на Лазурном берегу: воротит свое рыло от стелющейся перед ним наследницы самого большого частного банка в Соединенных Штатах. А этот банк хочет проглотить шестьдесят тысяч работников фирмы и нанимает этого несчастного для такой щепетильной операции. Есть от чего закружиться моей голове.
– Ты сам меня на это толкнул! Все твои упреки – это твои же требования. Забыл?
– Это были слова.
– Безработный? Тоже слово? А мои останки в формалине в каннском морге? Тоже слова? Я знаю, ты бы взялся за организацию поминок по улетевшей на небеса моей душе! О, я могу представить себе эту сцену! Пять минут крокодиловых слез по несчастному Пайпу – и жуткая попойка в «Романос» вместе с коллегами.
– Не рви мне душу, Ален.
– Не надо было вкладывать в мою голову свои мысли. Гамильтон – подонок! Хакетт – мразь! Ты хочешь, чтобы я сказал им слова благодарности после того, что они с нами сделали? Все, Сэмми! Больше никаких подарков! Я прошел здесь хорошую школу.
Самуэль хотел возразить, но Ален прервал его:
– Слова закончились, переходим к делу.
Судорожным движением пальца он набрал три цифры на телефонном диске.
– Гамильтон Прэнс-Линч? Говорит Ален Пайп. Я хочу с вами встретиться. Немедленно! В холле. Иду…
Он повернулся к Баннистеру.
– Прекрати дрожать и не двигайся отсюда… Я скоро вернусь.
***
Гамильтон сильно сжал телефонную трубку.
– Что? Что вы сказали?
– Все провалилось,- повторил Цезарь ди Согно.
Гамильтон с опаской посмотрел на дверь: теперь его судьба полностью в руках Пайпа. Каким бы дураком он ни был, он догадался, кто организатор покушения.
– Надо во что бы то ни стало довести дело до конца!
– Мои люди предпринимают все возможное для второй попытки.
– Не будет ли она такой же «результативной», как и первая?
– Я делаю все, что в моих силах.
– Постарайтесь сделать больше! Я хочу, чтобы ликвидация осуществилась до того, как наступит завтрашний день.
В его голосе слышались угрозы. Гамильтон держал ди Согно в руках, и эта слизь знала, что он – в его власти.
– Я контролирую ситуацию,- сказал Цезарь.- Все будет в порядке.
– Я вам этого желаю…
Вне себя от ярости, Гамильтон бросил трубку.
– Кому ты звонил?
От неожиданности он конвульсивно дернулся и обернулся. Эмилия с ехидным выражением в упор смотрела на него. Как же он не заметил ее?
– Ошиблись номером…
Взгляд ее стал подозрительным.
– Ты отсутствовал весь день. Где был?
– Искал тебя. Заглянул в «Палм-Бич», на пляж Карлтон, на спортивный пляж, в порт Канто… Вот пришел…
– Ты чем-то обеспокоен?
– Тебе кажется. У меня – никаких проблем.
На ее лице появилась загадочная улыбка, именно та, которая всегда предшествовала очередной гадости, которую она собиралась сообщить.
– У меня неприятности с Сарой.
Любые неприятности, происходившие с Сарой, ласковым теплом грели душу Гамильтона. Но он нахмурил брови, и на лице появилось страдальческое выражение.
– Прекрати ломать комедию,- презрительным тоном сказала Эмилия.- Я знаю, что ты в восторге… К несчастью, ее проблема касается и тебя. Представь, она вбила себе в голову выйти замуж за Алена Пайпа!
Гамильтон почувствовал, как кровь отливает от лица. Зазвонил телефон, но он даже не обернулся.
– Чего ты ждешь? Возьми трубку!- В ее голосе слышались раздраженные нотки.
Гамильтон взял трубку с такой осторожностью, словно она была раскалена.
– Слушаю… Да… Это я…
Лицо его изменилось. Эмилия насторожилась. Он предупреждающе поднял руку.
– Когда? Где? Прекрасно! Я спускаюсь.
Он положил трубку.
– Ален Пайп. Он хочет срочно встретиться со мной.
– Я иду с тобой.
– Эмилия, это невозможно!
– Я лучше тебя знаю, что надо сказать этому альфонсу. И вообще, Сара – моя дочь!
Ему нестерпимо захотелось влепить ей пощечину.
– Эмилия, не торопи события. Позволь мне первому получить удар. Я выслушаю его, потом мы посоветуемся, и ты начнешь действовать. Хорошо?
– Долго не задерживайся!- резким тоном предупредила она.
Ален Пайп был уже в холле. Он ждал Гамильтона, сидя в кресле под пальмой, высаженной в кадке.
– Присаживайтесь, мистер Прэнс-Линч.
Гамильтон сел на краешек кресла, готовый в любую секунду броситься бежать, если Пайп вытащит оружие.
– Ваше предложение все еще в силе?
– Вы изменили свое отношение?- подозревая ловушку, спросил Прэнс-Линч.
– Я подумал и решил, что могу оказать вам услугу, но на несколько других условиях.
Гамильтон позволил себе немного расслабиться: никаких намеков на разговор о Саре, а тем более о покушении…
– Слушаю вас.
– Вы предложили мне сто тысяч долларов. Мои условия – двести тысяч!
От охватившей его радости Гамильтон чуть не бросился Алену на шею.
– Это – большие деньги, мистер Пайп!
– Не мне об этом судить, мистер Прэнс-Линч.
– Предположим, что я согласен.
– Ваши предположения меня не устраивают. Да или нет?
– Вы приставляете мне нож к горлу.
– Когда я получу деньги?
– Половину – как только мы придем к согласию. Вторую – по завершении операции. Но вначале я должен перевести на ваш счет два миллиона долларов, которые, после вашего отказа, были, естественно, отозваны.
