Ник по-прежнему молчал, словно бы не зная, как реагировать на слова полицейского, лишь пальцы сжимали рукоятку пистолета с такой силой, что казалось, будто она сейчас сомнется. В глазах бушевала настоящая гроза, я невольно подумала, что будь Харт колдуном, вокруг него бы уже все искрилось и взрывалось, однако мужчина выражал все свои эмоции лишь взглядом, и, святые небеса, какой это был взгляд! Если бы им можно было убивать, Тайлер уже лежал бы горсткой тлеющего пепла, а учитывая мою непосредственную близость к мужчине, радоваться я не спешила.
Шумно вздохнув, вскинула взгляд на лицо напарника, и тут же почувствовала, как под ложечкой засосало — всего лишь на короткое мгновение полицейский взглянул прямо мне в глаза, заставив буквально задохнуться. Руки задрожали, и на короткое мгновение я позволила себе забыть обо всем, что происходит вокруг. Ник смотрел на меня так, как никогда раньше, бередил загибающееся от горечи сердце и заставлял его нестись галопом. Всего лишь на секунду я позволила себе представить, что все не так, как мне всегда казалось, что за безумными словами Тайлера кроется правда, а тело, словно живя отдельной жизнью, невольно качнулось вперед, к Харту, но тут же ошейник на шее обрел свой вес, а дуло пистолета с силой надавило на висок.
— Стоять, красотка, куда это ты собралась? — Грин вновь говорил мягко, почти ласково, и мне необыкновенно захотелось выцарапать ему глаза. На мгновение выпустив из плена сильных пальцев мое плечо, мужчина покровительственно, как-то даже унизительно потрепал меня по голове, заставив зашипеть. — Забавно получается, и почему девушки всегда предпочитали его…
— Потому что ты рожей не вышел, — зло огрызнулась я в ответ, тут же получив мстительный рывок за спутанные пряди волос, из глаз от боли брызнули слезы, а в голове с огромной скоростью завертелись шестеренки, доставляя почти физическую боль. Перед внутренним взором пронеслись яркими всполохами воспоминания, хаотичные мысли сложились в полноценную картину, и неожиданная догадка поразила не хуже раската грома.
От испытанного ужаса и шока мгновенно вспотели ладони, а губы пересохли.
— Это ты убил ее, — прошептала я, и сама поразилась тому, что все происходящее — действительно правда. — Ты убил Энни восемь лет назад.
Из присутствующих в холодном подвале только трое знали о тех страшных событиях, которые перевернули жизнь Николаса Харта, поэтому совсем не странно, что на сказанное мною большинство отреагировало недоуменными переглядываниями, искренне не понимая, что я имею ввиду. Впрочем, это не имело никакого значения, потому что до того, кому эта информация предназначалась, она, к сожалению, дошла. Стоящий за моей спиной Тайлер как-то странно дернулся при имени погибшей девушки, я судорожно вздохнула, во все глаза уставившись на своего напарника, а тот медленно, невыносимо медленно опустил свой пистолет.
В первое мгновение я всерьез испугалась, что мужчина сейчас потеряет сознание — лицо его побелело, как полотно, делая Ника похожим на настоящее умертвие, от моментально пересохших губ схлынула вся краска, а глаза стали казаться совершенно черными, буквально непроницаемыми. Ледяная маска, которая еще несколько часов назад пугала меня в исполнении Грина, на знакомом до каждой морщинки лице Харта выглядела еще ужаснее, и будь у меня поменьше выдержки, я бы обязательно заскулила от ужаса и попыталась скрыться. Тяжелый, пронзительный и какой-то… совершенно потухший взгляд брюнета равнодушно скользнул по мне, заставив сжаться в комочек и закусить губу, а после опалил вниманием замершего за моей спиной Тайлера.
Невысказанный вопрос тяжело повис в воздухе, не позволяя вздохнуть.
— Да, — медленно, будто бы нехотя, произнес Грин, подтверждая мою страшную догадку. — Это я убил ее.
В какое-то мгновение мне показалось, что вот сейчас Ник плюнет на все, и просто бросится на бывшего друга с голыми руками, — такое бешенство скользнуло в потемневших от ярости и горя глазах, и я не могла напарника за это винить. Столько лет жить в ненависти и лжи, столько лет искать убийцу, оборвавшего жизнь возлюбленной жены, наступать на горло собственной гордости и выжидать, пока удастся узнать хоть что-то!.. Чтобы в итоге столкнуться с предательством человека, ближе которого у него никогда не было. Лучший друг, знакомый с детства, вдруг оказался волком в овечьей шкуре, погубившим не только Энни Харт, но и самого Ника, он не испытывал ни стыда, ни печали из-за того, что разрушил столько жизней, и от этого правда оказалась еще более жестокой.
— За что? — хриплым, каким-то не своим голосом спросил Ник, а я, попытавшись перехватить его взгляд, потерпела неудачу. Мужчина смотрел куда угодно, но только не на меня, руки сжимались в кулаки, а пистолет дрожал так, что, казалось, сейчас выпадет из побелевших пальцев. — Ты всегда был для нее другом, был братом. Она любила тебя, Тайлер!
— Но не так, как тебя! — рявкнул в ответ, сатанея, Грин, и я застыла от неожиданности, почувствовав, как палец полицейского, лежащий на спусковой скобе, чуть дрогнул. Валери, тоже заметившая это, подобралась, будто готовясь к прыжку, maman дернулась, явно не зная, что может сделать и чем может помочь, однако кроме них, кажется, никто ничего не видел. Слишком сильно все были сосредоточены на другом. — Каждый раз, что бы ни случилось, она всегда выбирала тебя, Ник! Что бы я ни делал, как бы ни пытался привлечь ее внимание, она видела только тебя, отказывалась принимать другого, а я ведь всегда был рядом с ней, даже когда не было тебя, но Энни этого просто не замечала. Ты всегда стоял между нами, Ник, а я был на втором месте, и ты даже не представляешь, как я тебя за это ненавижу!
Мужчина говорил яростно и зло, его голос был пропитан ненавистью, и пусть я и не видела его глаз, но почему-то думала, что во взгляде его сквозит та же всепоглощающая ненависть. Прижатое ко мне тело колотила крупная дрожь, рука, сжимающая пистолет, дрожала, и я всерьез опасалась, что он сейчас выстрелит, пусть и случайно. Судорожное дыхание обжигало губы, комком стояло где-то в горле, мешая дышать, а перед глазами от слабости все буквально плыло и размазывалось. Держалась на ногах я от чистого упрямства, и просто мечтала о том, чтобы прилечь, пусть и на холодный, грязный пол — непонятно как работающий блокиратор медленно, но верно отбирал жизненную энергию, не удовлетворившись магической, и я выгорала изнутри, не в силах что-либо исправить.
А если это украшение с меня не снимут в ближайшее время, то Тайлеру даже не придется перерезать мне горло для исполнения его безумного плана.
— Если любил ее так сильно, почему же решил убить? — глухо отозвался Ник, словно и не услышав яростной тирады бывшего друга. Пистолет напарника по-прежнему смотрел куда-то в пол, взгляд был направлен в пространство, и ни одна эмоция не пробивалась сквозь ледяную маску.
— Потому что она так и не смогла понять, что для нее будет лучше, — теплый вздох взъерошил волосы на макушке, когда Грин покачал головой. — А ведь я пытался объяснить ей, пытался доказать, что с тобой ничего хорошего на той войне ее не ждет, и что ты не сможешь ее защитить, а она даже слушать меня не стала, закричала, что я ничего не понимаю, и что я должен убираться из вашего дома, пока ты не вернулся. А я просто разозлился… — Тайлер замер, будто бы обдумывая свои собственные слова, и в помещении повисла гнетущая тишина, прерываемая, кажется, лишь моим оглушительным дыханием. — И не соврал ведь, защитить ее ты так и не сумел.
Рука с пистолетом взлетела со скоростью молнии, атмосфера в подвале тут же накалилась, на кончиках пальцев maman против ее воли заплясали янтарные искры, а ошейник вновь обжег кожу, заставив меня вновь взвыть от боли, когда Тайлер рывком потянул за него, от чего что-то подозрительно хрупнуло в шее. Зло зашипевшая Валери едва удержалась, чтобы не броситься вперед, кто-то из патрульных неловко дернул затвор, явно собираясь выстрелить, и я вновь застыла каменным изваянием, боясь даже дышать. Стоящий напротив Ник подобрался, будто перед прыжком.
