В темноте было трудно отличить одну девочку от другой. Пришлось как следует вглядеться. Дженни стояла в среднем ряду, третьей слева. В неверном свете костра было трудно разглядеть ее розовые «перышки» и вообще что-нибудь, кроме общих очертаний фигуры.
– Ну, теперь ты понимаешь, почему я волнуюсь? – сказал ей на ухо Джо и бешено зааплодировал, когда девочки закончили петь «Прекрасную Америку» и перешли к «Старый Кентукки – мой дом».
Песня закончилась, и девочки убежали. Все дружно захлопали и стали обмениваться впечатлениями. Хор пел действительно неплохо.
– Па, не дашь пять баксов? – сказал Джош, проходивший мимо с толпой приятелей.
До сих пор Алекс его не видела; должно быть, мальчик ехал на другой телеге. Сегодня у него на шее висела толстая золотая цепь, на глаза была нахлобучена лыжная шапочка. Алекс улыбнулась и украдкой посмотрела на Джо. Интересно, как он будет реагировать на то, что его сын нарядился панком? Джо выудил откуда-то бумажку, и мальчишки исчезли.
– Алекс, вы не проголодались? Извините, ребята, мы сходим перекусить.
Не успела Алекс ничего сказать, как Джо схватил ее за локоть, повернувшись лицом туда, где стояли столы, быстро зашагал по направлению к ним.
– Еще увидимся!
– Счастливо!
Они с Джо отошли уже довольно далеко. В ушах Алекс продолжало звучать эхо прощальных слов.
– Толчея, как на Центральном вокзале, – проворчал себе под нос Джо, пробираясь вдоль опушки в направлении столов. Потом он взглянул на свою спутницу.
– Так ты не проголодалась?
– Еще нет.
– Отлично, – сказал он и, быстро сменив направление, потащил Алекс в лес.
Если этот день не был самым худшим в его жизни, то наверняка одним из самых худших. За исключением последних сорока минут. Ему потребовалось время, чтобы полностью осмыслить слова Томми. Когда же он все понял, от ужаса у него буквально свело живот: по дороге на встречу с банкирами пришлось остановиться и купить «Таймс».
Значит, нашлись туфли и сумка Лоры, скорее всего запачканные кровью, и мешок для мусора, полный пепла. Лора превратилась в пепел? Лора?
Перед глазами Джо стояло ее лицо – юное, розовое, смеющееся, каким оно было в день их первой встречи. О боже, в молодости он сходил по ней с ума. Все отговаривали его от женитьбы на ней: друзья, отец, мать и Кэрол. Они называли ее «девушкой для вечеринок» и нисколько не ошибались. Но он был уверен, что чувство, которое они с Лорой испытывают друг к другу, не имеет себе равных, никого не послушал, женился на ней, ну и пожал то, что посеял.
К тому времени, когда Джо подал на развод, он ненавидел ее. Потом ненависть прошла так же, как за несколько лет до этого прошла любовь. Но и теперь, когда все чувства, которые он испытывал к ней, давно умерли, при мысли о том, что Лора превратилась в кучу золы, его начинало тошнить.
Нет, этого не могло быть, таких вещей в их местах не случалось. Но ведь Томми не мог врать. Кто-то убил Лору, сжег и положил пепел в мешок.
Это означало, что убийство было преднамеренным. Лору убили, видимо, много лет назад. В «Райском графстве»? Не может быть!
Конечно, он сам ее не убивал, хотя Роб предупредил его, что первым подозреваемым всегда является супруг. Тем более, что вся округа знала историю его отношений с Лорой. К счастью, все здесь знали и его самого. Он не думал, что его обвинят в убийстве жены. Во всяком случае, были основания надеяться, что нет.
Но если убийство действительно было, то кто же убийца? Кто-то из друзей или соседей? Невозможно…
С другой стороны, Лора была неразборчива в связях и принимала наркотики. Если все это окажется правдой, то всплеск новых сплетен неизбежен.
Кем бы ни была Лора, она оставалась матерью его детей.
О боже! Если Лору в самом деле убили – а он молил господа, чтобы этого не случилось, – придется все рассказать детям.
«Ждать», – сказал себе Джо, когда эта жуткая мысль впервые пришла ему в голову. Просто ждать. Сейчас они знают только одно: в мешке для мусора посреди поля нашли старые туфли и сумочку Лоры с пятнами неизвестного происхождения, а рядом лежал мешок с костями и волосами. Томми даже не был уверен в том, что это останки человека, не то что Лоры.
Нечего пороть горячку. Вот когда он будет знать наверняка, тогда и настанет время для спазмов в желудке. И для разговора с детьми.
А сейчас остается единственное – ждать и по возможности ни о чем не думать.
Примерно через полтора часа после разговора с Томми он встретился с банкирами и другими инвесторами в конференц-зале Луисвилла. Они вежливо выслушали его план покупки нескольких племенных лошадей из Уистлдауна и создания общественной скаковой конюшни. Придирчиво обсудили его деловое предложение. А потом начали топить.
План был хороший и вполне реальный, но они его отвергли. Джо и сам знал, что доля риска велика. В конце концов, успех целиком зависел не только от его опыта и труда, но и от финансовых возможностей, которыми он обладал в данный момент. От него потребовали залог ни много ни мало в четверть миллиона наличными.
Это было то же самое, что сказать девушке: да, моя красавица, ты сможешь выйти замуж за прекрасного принца, если сумеешь засунуть ногу одиннадцатого размера в хрустальный башмачок третьего.
Четверть миллиона наличными. Ничего себе! Где же взять такую сумму? Даже если бы он продал все, что имел. Даже если бы его имущество было полностью свободно от долгов (о чем приходилось только мечтать).
А на что он будет жить с детьми, пока конюшни не начнут приносить прибыль?
Он вернулся со встречи как раз вовремя, чтобы бросить беглый взгляд на лошадей, принять душ, переодеться и вместе с Джошем поехать на праздник.
К тому времени, когда Джо вместе с командой забрался на телегу, настроение у него было хуже некуда.
А потом в телегу влезла Алекс и в буквальном смысле слова упала к нему на колени.
Ее объятия подействовали лучше любого лекарства. Когда «сенной рейд» закончился, Джо если и не совсем забыл о потрясениях этого дня, то сумел перестать думать о них. Хотя бы на время. Уже немало.
А сейчас, когда он тащил ее в лес, у него на уме была только Алекс.
Омоложение. Вот как это называется, с усмешкой думал Джо, ведя Алекс по еле заметной в темноте тропинке, которую он помнил так, что мог бы пройти по ней с завязанными глазами. Он водил девочек к этим деревьям, еще когда учился в начальной школе. Куча праздников, куча девочек. Он знал здесь все самые удобные места.
Впрочем, не он один, судя по мелькавшим то тут, то там фигурам. Подростки, целующиеся в роще. История такая же вечная, как сами подростки.
