— Насколько я знаю, его у нее не было. Она с кем-то встречалась, но ничего серьезного.
Холлис покачала головой.
— Кому она могла доверять настолько, чтобы встретиться около полуночи на месте убийства своей сестры?
— И почему? — нахмурившись, задала вопрос Изабелл. — Я могу только посчитать, что единственной причиной было то, что кто-то ей сказал, что она могла бы помочь, придя сюда так поздно. Тут было что-то, что она должна была увидеть, в темноте. Если это правда, я не могу думать о возможном ответе на вопрос: кто вызвал ее сюда? Никто, кроме…
— … полицейского, — сказала Мэллори. — Так и было.
Холлис посмотрела на полицейских техников и около дюжины офицеров в штатском, которые обыскивали территорию вокруг места преступления, находясь в различных местах между поляной и съездом с автострады, который также был оцеплен, и вздохнула.
— Замечательно. Это просто замечательно.
— Мы всё же не можем исключать других представителей власти, — напомнила им Изабелл. — К тому же, мы не можем исключать медиа службы. Может быть, какой-то репортер предложил Эмили приличный гонорар наличными, чтобы встретить там, где убили ее сестру? И то, что она оказалась здесь глубокой ночью, стало бы единственной гарантией того, что проезжающая патрульная машина их не заметит, так как все места у нас под наблюдением. Ее машина стояла далеко от дороги, за тем подлеском. Так что или убийца ее перевез туда после или попросил Эмили припарковаться там, чтобы их не увидел проезжающий патруль.
— Но репортер? Ради истории? — задумалась Холлис. — Это ненормально. Купилась бы на это Эмили?
— Чтобы выступить из тени Джейми? Я думаю да.
— Это могло объяснить это, — сказала Мэллори. — Но что насчет других жертв? Мог ли репортер выманить их из их машин и увлечь в леса?
Холлис ответила:
— Знаешь, может быть, мы делаем слишком поспешные выводы, что он поступает каждый раз одинаково. Он мог разрабатывать свой подход индивидуально к каждой женщине. Изабелл, вы оба, ты и Бишоп, считаете, что он сначала узнает свои жертвы. Может быть именно поэтому. Он хочет найти правильную наживку.
Изабелл долго смотрела на нее, потом сказала:
— Если ты почувствуешь себя бесполезной в расследовании, вспомни этот момент. Черт. Почему я этого не поняла?
Холлис была довольна, но тем не менее сказала:
— У тебя было много всего.
— Всё еще есть, — Изабелл шагнула к телу, потом остановилась и развернулась. Две другие женщины также развернулись и увидели, как к ним шел Рэйф со стороны автомагистрали. Он казался мрачным, а на таком грубом лице, как у него, мрачность могла заставить даже очень храброго человека отступить.
Изабелл встретилась с ним на полпути.
— Прости, я опоздал, — сказал он. — Меня задержали в участке.
— Случилось что-то еще? — спросила она, рассеянно потянулась, чтобы коснуться его руки.
Он незамедлительно взял ее за руку.
— Та авария, что заставила патрульную машину уехать от дома Брауэр, — сказал он. — Два трупа.
— Я слышала об этом, — она ждала, понимая, что есть что-то еще.
— Одним из них был Хенк МакБрайер, — просто сказал Рэйф. — Он ехал слишком быстро, и вероятно пересек центральную полосу. Врезался в машину, идущую по встречной. Другая жертва — бабушка шестидесятипяти лет.
— Иисусе, — ужаснулась Изабелл. — Бедная Джинни. Это будет для нее так мучительно.
— Я знаю. С ней и ее матерью сейчас психолог департамента, — он посмотрел на место преступление, ограниченное лентой.
— На сей раз, он был особенно злым, — предупредила Изабелл. — Он перерезал ей горло, вероятно сразу же, и с достаточной силой, чтобы практически обезглавить ее. И потом он начал наслаждаться.
Не отпуская ее руки, Рэйф продолжил идти к месту преступления.
— Доктор уже составил предварительный отчет?
— Нет, но я думаю, что он сейчас его составит.
Они прошли под лентой, которую Мэллори и Холлис автоматически приподняли для них.
Холлис заговорила:
— Если никто не возражает, я думаю, что постою вон там. Я видела всё, что хотела.
Никто не возразил, и пока они шли к телу, Изабелл прошептала:
— Холлис испытывает чувство вины. Она снова видела Джейми прошлой ночью в конференц-зале, и та явно отчаянно желала что-то сообщить.
— И Холлис не могла ее услышать.
— Нет. В конце концов, Джейми была так разочарована, что явно сконцентрировала достаточно энергии, чтобы ужасно испугать Холлис, разбросав половину бумаг со стола по комнате.
Рэйф, хмурясь, посмотрел на нее.
— Мне кажется, я припоминаю, как ты говорила мне, что это необычно.
— О, да. Джейми была очень сильной женщиной. И она очень, очень старалась связаться с нами. Она, должно быть, знала, что ее сестра станет следующей жертвой. И это еще один признак того, что Эмили знала что-то опасное для нашего убийцы.
— Ты не думаешь, что ее убили потому, что она соответствовала психологическому портрету жертвы?
— Нет. Я полагаю, что она была слишком молода. И на его вкус недостаточно успешна. Я также считаю, что она умерла бы независимо от цвета ее волос. Эмили совала нос в жизнь сестры, и поэтому ее убили.
— И у нас еще есть пропавшая репортерша.
— Она тоже могла найти что-то такое, что наш убийца посчитал для себя опасным, — заметила Изабелл.
Они остановились в нескольких футах от того места, где доктор Джеймс всё еще осматривал тело, и Рэйф тихонько выругался, когда увидел вблизи эту жертву.
Изабелл не ответила на это. И Мэллори тоже. Мало что можно было тут сказать.
Эмили Брауэр лежала практически на том же самом месте, где и ее сестра почти три недели назад. Порез на горле был настолько глубоким, что виден был шейный позвонок, и эта зияющая рана была причиной того, что Эмили оказалась в крови. Ее прежде бледная футболка промокла, а светлые волосы лежали в луже замерзшей крови и грязи.
— Ты была права. Он становится всё более жестоким, — заметил Рэйф, его голос стал более хриплым. — Этот сукин сын. Больное, злое, извращенное животное…
Убийца не просто убил Эмили, не просто множество раз ударял ей ножом в грудь и гениталии, как с предыдущими тремя жертвами. Похоже, что он ударил ее по разу в каждую грудь, — но развернул нож так, пытаясь пронзить ее тело насквозь.
И вместо того, чтобы ударить по гениталиям через одежду, он стянул ее джинсы и трусики до лодыжек, приподнял колени и раздвинул их, и ножом изнасиловал ее.
— Если это поможет, — сказала Изабелл, стараясь говорить ровно, — она этого уже не чувствовала. Даже не знала об этом.
