— Если это правда, — Толик отставил пустую тарелку и придвинул к себе другую — с мясом и овощами, — то пускай делает, что считает нужным, я своей сестре доверяю.
— Я ей тоже доверяю, — Ниночка вытерла салфеткой зареванное лицо Даника, — но мне очень-очень интересно…
— Не может она за Алексея выйти замуж. — Саша, сидевший рядом с Иришей, похлопал ее по руке, успокаивая. — Не могли они успеть снюхаться так, чтобы до загса дело дошло.
— Дурное дело нехитрое. — Я вышла из коридора и села за стол, рядом с сыном. — Я действительно выхожу замуж за Алексея, то есть за Ленчика. Алексей — это его новое имя, взятое при крещении.
— От как быват, — Лиля уперла руки в бока. — У подруги мужа из-под носа свесть. Это рази порядочно?
— Данечка, — я поцеловала сына. — Иди, тебя Нина спать уложит, а мне с тетей Лилей поговорить надо.
— Мама, ты ее уволь, — зашептал мне на ухо Даня. — Она на тебя ругалась.
Нина увела Даню, Толик ушел сам, сославшись на усталость.
На кухне остались я с Иришей, Саша и тетя Лиля. Меня волновала только подруга.
— Ира, — я сидела напротив соседки и смотрела ей в глаза, — выяснилось, что я действительно беременна не от Гены. Отец ребенка Ленчик.
Вздрогнув, Ириша вытерла безостановочно стекающие по щекам слезы.
— Его ребенок? Какая ты счастливая… — Ира посмотрела на меня с болезненной завистью. — Подожди, так ты же с ним незнакома была…
— Я видела его один раз… Это очень сложно объяснить… Я потом попытаюсь.
— И Ленчика тебе, и ребенка от него, и даже миллион евро переводят тебе накануне аукциона. Ты что, душу дьяволу продала? — Ириша начала закипать, переходя от тихой истерики к шумному скандалу.
Но рядом стояла достойная противница.
— Какой такой миллион? — Внимание тети Лили переключилось с Ириши на меня.
— Какой аукцион? — отвлекся от Ириной руки Саша.
— Я ее видеть не могу, — заявила Ириша и встала. — Я не могу тебя видеть, Маша, мне нужно успокоиться.
Саша правильно понял ситуацию, обнял Иришу и повел ее из дома.
— Я тоже с ними пойду, — тетя Лиля сняла фартук. — Иришу утешать.
— Вы останетесь дома. — Я придвинула к себе тарелку Толика с недоеденным ужином. — Вам еще посуду мыть. А Саша будет утешать Иру до утра, не мешайте им.
И тетя Лиля послушалась меня. Еще бы. Когда я разговариваю подобным тоном, обнаглевшие цыганки на рынке отстают от меня и два ротвейлера с дачи напротив перестают лаять.
* * *
За десять лет работы в Топи Гена два раза вырывался в Москву и один раз в Питер. Но летать приходилось по неотложным делам, на три дня, и он мало оглядывался по сторонам, уткнувшись в ноутбук. На обратном пути из командировок он пил коньяк, что тоже мало способствует точности восприятия. Теперь он удивлялся переменам в оснащении аэропортов, новой форме стюардесс и богатому ассортименту авиапайков.
Аня удивлялась меньше, после Италии местные авиалинии не впечатляли. Она сосредоточилась на видеокурсе итальянского языка, и всю дорогу Гена слышал ее шепот: «Идти, бежать, сидеть, стрелять».
Оглядываясь по сторонам, поминутно глядя на часы, пытаясь то читать газету, то посмотреть новости в Интернете, Гена никак не мог сосредоточиться.
В очередном аэропорту промежуточного города Аня заставила Гену пойти с нею в ресторан и почти насильно усадила за стол напротив себя.
Гена был одет в парадную форму полковника медицины и выглядел блестящим, но придирчивым офицером.
Аня выглядела гораздо проще в трикотажной кофточке и джинсах, но притягательней. Она читала меню, и молодой официант с тихим умилением наблюдал за шевелением ее губ, за покачиванием локонов, выбившихся из заплетенной косы. Аня отдала официанту меню, и он пришел в себя.
— Слушаю вас.
— В меня ничего не лезет, — противным голосом пожаловался Гена. — Плохо переношу самолеты.
— Два раза по пятьдесят коньяка, — начала перечислять Аня, не обращая внимания на слова Гены. — Жареные тигровые креветки и ризотто с морскими гребешками.
— На меня не заказывай, — ворчал Гена.
— А вино… — Аня оглядела чуть нагнувшегося к ней официанта. — Вино подберите на свой вкус.
Не отвечая, официант загипнотизированно смотрел на молодую женщину, обаятельнее которой он никогда не встречал.
— Парень, очнись, девушка кушать хочет. — Гена негромко стукнул ладонью по скатерти стола.
— Обязательно. — Официант очнулся. — Принесу белое итальянское «Пино», прекрасно подходит под морепродукты.
Сделав два шага назад, официант налетел на молодого парня, широко улыбающегося Гене.
— Геннадий Алексеевич, Анна! Как я рад вас встретить. — Подскочивший к столу парень схватил руку Анны, пожал, поцеловал, потом опять пожал. С Геной, вставшим ему навстречу, он крепко обнялся.
— Через стеклянные двери вас увидел, — радовался парень, усаживаясь на свободный стул и пристраивая на пол ручную поклажу.
— Андрюша, мы тоже рады тебя видеть, — улыбнулась парню Аня. — Ты здесь какими судьбами?
Андрей привстал и еще раз поцеловал руку Ани. В городе и поселке он себе не позволял подобной смелости, но теперь, уехав за двести километров и выпив две бутылки пива, чувствовал себя взрослым и свободным.
— А я поругался с матерью и еду работать во Владивосток. — Душевная встреча с близкими ему людьми растрогала Андрея. — Знакомый отца обещал устроить на сейнер. А если море понравится, буду на следующий год поступать в мореходку. А вы куда?
— Мы к Маше, — ответил Гена. — Только Аня проездом, дальше в Москву и в Италию, а я задержусь…
— Ага. — Андрей, по примеру Ани, расстелил крахмальную салфетку на коленях. — Маша — это которую моя мама с Любовью Николаевной в зеленной цех пристроили?
— Та самая. — Гена привстал, взял с подноса официанта рюмку коньяка и залпом выпил. — Слышь, парень, нам еще триста коньяка и две двойные порции жареных тигровых креветок. Будешь, Андрюша?
— Я все буду, — весело согласился Андрей.
В ресторане просидели час с лишним, до объявления посадок на рейсы в Санкт-Петербург и Владивосток.
Обнимаясь на прощание, Андрей решился сказать, что мучило его последние месяцы.
— Геннадий Алексеевич, вы не держите зла на мать. Она не права и поступила подло… Но она хотела как лучше.
— Я понимаю. — Гена не стал объяснять всех обстоятельств дела, чтобы не расстраивать парня. — Все нормально, Андрей. Я слышал, она неплохо устроилась?
— Ага. Она у Любови Николаевны в новом магазине директором. Очень довольна, только еще злее стала… — Андрей покаянно пьяненько вздохнул. — Я от нее сбежал.
