— Тихо, тихо, все в порядке, ты только успокойся.
Таким голосом он совсем недавно успокаивал Колина.
Дрожа, я прильнула к нему.
— Гарпун, — прошептала я. — Водоросли.
— Знаю, знаю. Но теперь все хорошо. Он уплыл. — Спокойствие исходило от него почти осязаемыми волнами. — Все кончилось, ты в полной безопасности. Так что успокойся и расслабься.
— Это все из-за ножа Джозефа. Я забрала его у Ламбиса из кармана, в церкви, когда мы его обыскивали. И забыла о нем. Он лежал у меня в кармане. Они нашли нож. Они ведь наверняка станут нас преследовать.
Несколько секунд он взвешивал услышанное.
— Вот как. Но все равно непонятно, почему он…
— Марк!
Неясный силуэт, в котором я узнала Колина, спрыгнул к нам и присел на корточки.
— Что такое?
— Эта штуковина, которая вытянулась вместе с ней… Это не водоросли, а веревка.
— Веревка? — Меня вдруг снова забила дрожь, и рука моего защитника напряглась. — Ты имеешь в виду, сеть?
— Нет. Длинная веревка с буйком и чем-то вроде садка для омаров на другом конце.
Садки… ну конечно же… Словно воспоминание из какой-то другой жизни.
Я сказала:
— У него здесь повсюду расставлены садки. А я и забыла. Значит, вот что это было. А на ощупь — такая жуть, будто водоросли…
— Ну и швырни эту дрянь обратно, — посоветовал Марк.
— Но там внутри что-то есть. — В голосе Колина неожиданно прозвучало волнение. — И совсем не рыба, а какой-то сверток.
Марк отпустил меня.
— Посвети-ка сюда, Ламбис.
Он опустился на колени рядом с Колином. Плетеный садок лежал между ними, под ним расплывалось темное пятно воды. Осторожно просунув внутрь пальцы, Марк извлек оттуда сверток и положил его на доски. Колин низко склонился над свертком. Ламбис со своего поста возле мотора пристально вглядывался через их плечи. Лица всех троих — серьезные, сосредоточенные, напряженные — выражали любопытство, готовое вот-вот перерасти в возбуждение. Яхта, мягко покачиваясь на волнах, удалялась от скалы, устремляясь в открытое море. Все мы напрочь позабыли о Франсис.
Марк развернул пакет. За слоем клеенки или полиэтилена последовал еще один и еще. И наконец в руках его оказался мешочек из какой-то мягкой кожи — замши, наверное, стянутый наверху. Благодаря надежной упаковке он был совершенно сухим.
Марк ослабил стягивавшую мешочек веревку, затем перевернул его. Что-то ярко вспыхнуло, переливаясь всеми цветами радуги. Колин изумленно охнул, Ламбис хмыкнул. Марк держал в руках нечто вроде цепочки, богато орнаментированной и в золотой оправе; когда он перебирал ее пальцами, красные блики чередовались с золотистыми. Колин робко протянул руку и поднял что-то, с виду напоминавшее серьгу: зеленый огонек в белой искрящейся оправе.
— Я же говорил, что это драгоценности, — задыхаясь от волнения, произнес он.
— Это и есть пожива?
В голосе Ламбиса явственно прозвучало глубокое удовлетворение.
— Да уж, пожива, самая настоящая пожива. — Марк опустил рубиновое ожерелье обратно в мешочек. — Кажется, начинает вырисовываться, а? Нам нужны были доказательства, и, бог ты мой, мы их получили, да еще какие! Если Александроса убили не из-за этого, тогда я — королева Виктория!
— «Лондонское дело», — процитировала я.
— Ничего себе дельце, а? — Колин, казалось, все еще был во власти благоговейного трепета. Он так и сяк крутил в руках изумрудную серьгу, подставляя ее под лучи света. — Интересно, сколько у него таких садков?
— Этот вопрос вполне можно оставить для полиции. А пока положим все на место. Бросай-ка сюда эту штуку.
Марк протянул Колину мешочек и, когда тот опустил туда серьгу, туго стянул веревку и принялся завязывать ее.
Я задумчиво сказала:
— Наверное, он решил, что я за этим и охотилась. Нож вызвал у него подозрения, но он считал, что мы находимся под его надежным присмотром. А потом он отправился проверить свои садки и вдруг обнаружил меня возле них, в воде. Ничего удивительного, что после всех недавних событий он обезумел от ярости и очертя голову погнался за мной. Интересно, он в самом деле решил, что Джозеф его надувает? В смысле, сговорившись со мной. Он что-то прокричал насчет него; ясное дело, Стратос сходил с ума, теряясь в догадках, куда тот подевался.
— Но ты-то что делала в воде?
— Мы разбили фонарь, так что не могли просигналить вам. Я плыла к вам. Я… ой, Марк! — Я сжала голову руками, только-только начиная приходить в себя от кошмара погони. — Наверно, я сама свихнулась! Марк, скажи Ламбису, пусть вернется обратно, к скалам! Там…
— Ты ранена? — резко перебил меня Ламбис. — Это кровь?
— Нет…
Я удивленно посмотрела на него. Ни раньше, ни сейчас я ничего не ощущала — по-прежнему влажное на ощупь, тело мое слишком одеревенело, чтобы чувствовать боль. Но когда Марк схватил фонарь и направил его прямо на меня, я действительно увидела кровь на своем бедре: она темной струйкой стекала на палубу.
— Наверное, он задел меня гарпуном, — проговорила я слабым голосом, поскольку меня снова забила дрожь. — Ничего страшного, совсем не больно. Давайте поскорей вернемся…
Но меня снова перебили — на сей раз Марк, который стремительно вскочил на ноги.
— Кровожадный ублюдок! Клянусь богом, этого я не потерплю! — Марк возвышался над нами, охваченный внезапной вспышкой необузданной ярости. — Будь я проклят, если мы после этого спокойно отбудем в Афины! Рванем за ним, даже если это будет последнее, что мы сделаем в жизни! Ламбис, сможешь догнать его?
На лице грека расцвела дьявольская ухмылка:
— Попробую.
— Тогда жми! Колин, брось-ка мне аптечку первой помощи!
Я начала было:
— Марк, не надо…
Впрочем, мне следовало бы знать, что на меня никто не обратит внимания — на сей раз их было трое против одного. Мои слабые протесты потонули в реве мотора, когда яхта рванулась вперед, да так стремительно, что задрожали доски, все до единой. Я услышала, как Колин крикнул: «Эй, Ламбис, полегче!» — и нырнул в каюту. Марк снова опустился подле меня на колени и решительно проговорил:
— Помолчи. Мы возвращаемся, вот и все. Черт возьми, думаешь, я сидел бы, как кукла, и позволил бы им проделать все, что они проделали, не свяжи они мне руки, захватив Колина? За кого ты меня принимаешь, за божий одуванчик? Теперь, когда вы с Колином в безопасности, я намерен сделать то, что сделал бы в первую очередь, если бы был в форме, а вы вдвоем не находились бы у них на прицеле. А теперь помолчи, посиди для разнообразия спокойно и дай же мне перевязать тебя. Колин! Где эта… ага, спасибо! — Аптечка первой помощи со свистом вылетела из двери каюты. Марк поймал ее и раскрыл. — И подыщи девушке что-нибудь надеть, хорошо? А теперь не дергайся, я тебя перевяжу.
