в голове цельную картинку – и решить, как им обоим жить дальше. Как жить своими жизнями и при этом воспитывать общего ребенка.
Ребенка.
Если не ради них самих, то ради этого малыша, она обязана была с ним поговорить.
Только бы выдержать его присутствие. Только бы не сломаться…
…а дальше будь, что будет.
– Не понимаю, почему Кейден не мог приехать сам.
– Ты уже много недель не вылезаешь со своей яхты, тебе необходимо немного развеяться.
– Единственное, что мне сейчас действительно необходимо – так это найти того ублюдка. – Сквозь зубы ответил Дарен, а затем непроизвольно сжал пальцы в кулаки. – Я на грани, Пол. На чертовой грани!
– Мы найдем его. И заставим за всё ответить.
Ответить… да, этот сукин-сын ответит. Ему было плевать, какую цену придется заплатить – если потребуется, он заплатит. Любую заплатит. Лишь бы увидеть, как эта мразь получает по заслугам.
Сглотнув, Дарен неосознанно сильнее стиснул пальцы. Прошло больше двадцати лет, а он до сих пор так и не смог забыть ту ночь. Дом в его воспоминаниях всегда пылал, а запах гари душил и причинял боль. Её тихие мольбы раздавались в сознании постоянно, и заглушить этот голос не удавалось. Он не помнил, когда в последний раз нормально спал. Чувство вины преследовало словно тень.
– Мы на месте, – голос Влада отогнал воспоминания прочь; дышать стало немного легче.
– Элейн постоянно о тебе спрашивает, – сказал Пол, когда они вышли из машины, – и каждый день ждет твоего звонка.
Дарен немного помолчал, а затем произнес:
– Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется услышать её голос. Но каждый раз, когда руки тянутся набрать её номер, я останавливаюсь, потому что боюсь, что тем самым могу подвергнуть свою сестренку опасности. И я понятия не имею, как долго это продлится, и придет ли этому конец.
– Я сказал ей, что ты пробудешь какое-то время в Нью-Йорке. Пока не решишь некоторые дела.
– Именно так она и должна думать.
– Головой, возможно, именно так и думает, – Пол невольно усмехнулся, – а вот сердцем и интуицией уже пакует вещи. Я не могу удержать твою сестру. Не тот у неё характер.
– Придумай что-нибудь, – отрезал Дарен.
– Что? Запереть её?
– Да, если потребуется, запри. Но никуда не выпускай.
– Сначала она не выходила, потому что заботилась обо мне. Затем мне пришлось соврать, что на улицах беспорядки, а затем, что врач настоятельно рекомендовал ей отдых. Только вот она не глупая. И начинает всё чаще задавать вопросы, ответов на которые у меня нет.
– Заставь её поверить во что угодно, только не дай докопаться до правды. – Вновь повторил Дарен то, что Пол и без того знал. – И оберегай ото всего, слышишь? Каждую минуту. Личная охрана всегда будет рядом с вами, но всецело её жизнь я доверяю только тебе.
– Я знаю.
Дарен ощутил внезапное тянущее чувство где-то внутри, а затем до него донесся до боли родной и знакомый запах. Её запах. Подняв голову, он остановился, чувствуя, как ноги намертво приросли к земле. Это не мог быть мираж. Не мог быть сон. Дарен умел отличать реальный мир от выдуманного, но этот момент был так прекрасен и одновременно так мучителен, что он не знал, в каком из них в этот момент хотел бы оказаться.
Эбби так же внимательно смотрела ему в глаза, не смея нарушать образовавшейся тишины. Она была всё той же. Правда, теперь в ней появилось что-то еще, что-то, что делало её немного другой. Но что именно, он пока не мог понять. Она стояла посреди аллеи, её руки сминали ручки небольшой сумки, а грудь высоко вздымалась, выдавая бешеный ритм сердца – она нервничала, этого не заметил бы лишь человек безнадежно лишенный сразу всех органов чувств.
– Привет.
От её голоса всё внутри мгновенно затрепетало, подпрыгнуло и опустилось – ощущения, о существовании которых ранее он даже и не подозревал. Видит Бог, как сильно в это самое мгновение ему хотелось подойти к ней, прижать к своей груди, запустить пальцы в её шелковые волосы и вдохнуть их дурманящий запах. Он очень хотел рассказать ей правду, объяснить, почему так поступил, хотя и знал, что даже самых убедительных в мире слов всё равно будет недостаточно.
Он мог бы попытаться. Мог бы попробовать. Но вместо этого лишь сильнее стиснул зубы и отвел в сторону глаза.
– Дарен…
Эбби сделала шаг, и он интуитивно отступил; его взгляд стал стеклянным, отстраненным и бездонно холодным. Пускай это и была всего лишь маска, пускай она душила его, сейчас она была как никогда необходима.
– Сегодня объявляли штормовое предупреждение. – Не поднимая глаз, наконец, произнес он. – Тебе лучше поехать домой.
Дарен развернулся, собираясь уйти, но остановился, когда Эбби вдруг сжала его запястье.
– Я никуда не поеду, пока мы не поговорим.
Её пальцы были ледяными, но от них невыносимо жгло кожу. Вымученно прикрыв глаза, он с силой стиснул зубы, лишь бы только не закричать от мучительной боли, разрастающейся с каждым новым ударом сердца. Сильный порыв ветра заставил его резко отрезветь.
– Отвези её домой, – обратился Дарен к Полу, чем вызвал неодобрение на лице Эбби.
– Я никуда не поеду, – вновь повторила она.
– Пол, – уже грубее велел Дарен, вынудив друга сделать шаг.
– Даже не думай, – остановила его Эбби, внезапно выставив ладонь вперед. Её взгляд был всё так же прикован к Дарену, и интонация, с которой она произнесла свои слова, вынудила его поднять глаза. Их взгляды снова встретились, и он окунулся в их непроглядную бездну, замечая, как потерянная, раненая кошка превратилась в решительную и сильную тигрицу.
Ему вновь до боли захотелось просто её обнять, но он знал, что эта слабость может стоить Эбби жизни.
– Езжай домой, – тихо повторил он, пытаясь придать своему голосу максимальную отстраненность, – сейчас не стоит ворошить прошлое.
– А когда стоит? – Она качнула головой и слабо усмехнулась. – Через год? Когда тебе наскучит твоя весьма насыщенная жизнь и ты захочешь вновь войти в нашу?
– Я сказал, что больше не потревожу вас, – спокойно ответил Дарен, хотя внутри всё полыхало и трескалось – рушилось, как горящий дом. – И я во что бы то ни стало сдержу своё слово.
– Слово… – она улыбнулась чуть шире – от боли и безысходности – улыбнулась… но он видел, как сильно ей хотелось плакать. – Одно ты уже не сдержал. Когда обещал, что больше нас не оставишь.
– Я говорил, почему мне пришлось это сделать.
– Да, – кивнула
