На лицо Ника легла тень, и он равнодушно повернул голову. Через мгновение, как только он осознал, кто перед ним стоит, он резко выпрямился на стуле, и безразличие в его глазах сменилось настороженным изумлением.
Он поставил стакан с водой на столик, встал и хрипло спросил:
– Зачем?
Кристина, ничего не сказав в ответ, просто взяла его за руку и повела на освещенную разноцветными прожекторами площадку, где в такт грустной мелодии двигались танцующие пары. Она не оборачивалась, поскольку даже не сомневалась, что Ник за ней пойдет.
И он пошел.
Кристина опять чувствовала, что ее сознание словно раздвоилось. После возвращения из Миннеаполиса она почти привыкла к этому и уже не вздрагивала, когда слышала в своей голове голоса. Вот и сейчас, пока она возвращалась из угла зала в центр, внутри нее шел диалог на повышенных тонах.
«Ты что, с ума сошла? – негодовал первый, скорее всего, голос разума и совести. – Ты отдаешь себе отчет, чем все это может закончиться?»
«Вполне», – резко отвечал второй, больше всего похожий на дух противоречия, который в последнее время слишком много на себя брал.
«Он этого не заслужил. Зачем ты так с ним? Зачем? Хватит. Остановись! Ведь он безумно любит тебя, даже такую, и ты это прекрасно знаешь», – не успокаивался голос разума.
«Естественно, знаю. Не трудись напоминать».
«Тогда не поступай так! Не издевайся над ним. Он и без того с ума сходит. Зачем его добивать?»
«Я так хочу! Ясно тебе? И я буду поступать так, как хочу».
Кристина зажмурилась и, пытаясь выкинуть голоса из сознания, тряхнула головой, отчего легкий завиток выбился у нее из прически, которую искусно уложила Оливия. Повернувшись к Нику, она протянула ему руки. Он взял их, едва касаясь маленьких пальцев с розовыми перламутровыми ноготками, нерешительно, словно не веря, что это она, Кристина, стоит с ним рядом в полутемном зале и сама приглашает на танец. Воздушная и нежная в своем голубом вечернем платье, с высокой прической и маленькой сверкающей диадемой в волосах, сейчас она была похожа на сказочную фею.
Одна рука Кристины невесомо легла Нику на плечо, а другую он слегка сжал в своей прохладной ладони, и они медленно закружились под неторопливые звуки музыки.
Вопреки своим невесть откуда взявшимся опасениям, Кристина по-настоящему наслаждалась танцем: Ник двигался под музыку, как никто другой. Он прекрасно вел ее, как и тогда, на репетиции выпускного, и ей оставалось только следовать за ним, расслабившись под вечный мотив песни Патрика Суэйзи «Она словно ветер», от которого ей почему-то захотелось плакать. Или слезы подступили к глазам вовсе не от музыки?
Она опустила ресницы, непроизвольно стараясь создать преграду для непрошеных слез, и со вздохом приникла к плечу Ника. Ее охватило такое ощущение, словно она только что вернулась домой после долгого и изнурительного странствия в чужой враждебной стране. Так уютно было вновь очутиться в этих объятиях, которые моментально вспомнила каждая клеточка ее тела, как будто и не было никогда терзаний, сомнений и отчуждения. Она вновь чувствовала себя безмятежно и умиротворенно, и ей вспомнился один зимний вечер, проведенный с Ником у него дома, когда ей было так же хорошо, как сейчас.
Это случилось в самом конце февраля. Тот день не задался с самого начала: с утра было ветрено и облачно, а к полудню небо окончательно затянуло и пошел дождь, холодный и неприятный.
Кристина простыла, и ей нездоровилось на занятиях, хотя по дороге в школу она чувствовала себя довольно сносно. На алгебре она ни разу верно не ответила на вопросы учителя, чего с ней раньше никогда не бывало. На литературе не смогла повторить четыре строчки стихотворения, которое читал мистер Нортон. Такое с ней тоже произошло впервые. Обычно она легко запоминала тексты, особенно в стихотворной форме, а тут ни строчки не сумела вспомнить.
В столовой от внезапно накатившей слабости Кристина умудрилась опрокинуть на себя поднос, обожгла руку горячим чаем и испортила кофточку.
И в довершение всего на уроке физкультуры у нее случился очередной неприятный инцидент с Валерией МакАдамс. Из-за усилившегося недомогания и шума в голове Кристина никак не могла забросить мяч в корзину положенное количество раз. Руки ее не слушались, и очертания корзины плыли перед глазами. В отличие от волейбола, баскетбол ей не давался даже в лучшие дни, не говоря уже о таком паршивом, как этот. Однако она упрямо продолжала попытки под ободряющие выкрики мистера Филча. Вернее, ободряющими они казались только ему, а вот Кристина сквозь землю готова была провалиться.
В очередной раз мяч ударился о край корзины, отскочил и попал в девочек из команды поддержки, которые под ритмичную музыку разучивали движения в центре спортзала. Кристина подбежала взять мяч, откатившийся к ногам Валерии. Та стрельнула по ней злым взглядом и презрительно поджала пухлые губки.
Несмотря на свой зловредный характер, она была удивительно хорошенькой: высокая, статная, с длинными каштаново-рыжими волосами, вьющимися от природы. Костюм чирлидера потрясающе ей шел. Зеленую юбку-шорты и такой же топ с белой окантовкой словно специально подбирали ей по цвету, чтобы оттенить ее яркие волосы и изумрудные глаза. Стройные ноги украшали белоснежные кроссовки ювелирного размера. Признанная школьная принцесса, одним словом, даже с этими глупыми пушистыми штуками в руках, неприязненно подумала Кристина. Неудивительно, что ее выходки прощались даже учителями, и она, чувствуя себя безнаказанной, порой слетала с тормозов.
– Ой, вы только посмотрите, кто это у нас тут под ногами ползает!
Девчонки вокруг угодливо и противно захихикали, а Валерия не унималась:
– Что, мисс Богатый Папочка, оказывается, что-то не умеет в этой жизни? – насмешливо осведомилась она, намеренно повышая голос. – А мы все тут думали, что ты прямо-таки совершенство. Выходит, нет? Какая досада!
Кристина резко выпрямилась с мячом в руках, отчего у нее мгновенно потемнело в глазах. Закусив губу, она лихорадочно пыталась найти нужные слова, чтобы осадить нахальную красавицу, но, как назло, в затуманенную болью голову ничего приличного не приходило. А отвечать Валерии той же монетой Кристина всегда считала ниже своего достоинства.
Вздернув свой кукольный носик, Валерия прошествовала мимо нее к музыкальному центру, чтобы поставить диск с самого начала. За ней потянулись другие девочки в зеленых костюмах. Каждая старалась повторить последний убийственный (как они думали) взгляд Валерии.
Так ничего и не ответив, Кристина отошла в сторону, ощущая, как и без того саднящее горло царапает горький комок. К физическому недомоганию добавились и душевные переживания. Все-таки Миранда была права, и ту ядовитую записку подложила ей именно Валерия.
