Когда начнешь бегать на свидания? Мальчик, твоя задача – просто выбрать цыпочку из этого выводка… Мне его слова казались забавными. Случалось, сама говорила что-то в этом роде.
Чарлин выбила из пачки сигарету и, прикурив, выпустила к потолку струйку дыма.
– А надо было говорить совсем о другом. Следовало побуждать тебя добиться успехов в учебе, вступать в кружки по интересам. Вместо этого мы только и делали, что заставляли тебя думать об интимной стороне жизни. У меня нет оправдания. Да, конечно, жизнь твоего отца крутилась вокруг женщин. Моя соответственно тоже. Его романы, интрижки – вот чем были заполнены наши дни. И ты попал в этот водоворот. Вот в чем моя трагедия.
Надо встать, подумал Фокс. Встать и уйти.
Он помнил события, о которых рассказывала мать, только до сегодняшнего дня ему и в голову не приходило, что далеко не все родители ведут себя с детьми подобным образом. Фокс не задумывался, что ему просто-напросто промыли мозги, заставив поверить в то, что жизненный успех измеряется количеством покоренных женщин.
И мать теперь дергалась не потому, что Фокс напоминал ей отца. Оказывается, Чарлин чувствовала себя виноватой. Вряд ли новая версия сильно лучше предыдущей. Его жизнь – это его жизнь, и нельзя сваливать ответственность за свои действия на родителей. Трусость – вот как это называется. И все же… Все же Фокс почувствовал облегчение. Знать, что ты не испорчен с рождения, знать, что все, чему ты научился, привито тебе насильно… это немного меняет дело.
Ханна… Вот что сейчас самое главное.
Зарыться лицом ей в шею, передать слова матери. Ханна ему объяснит, что все это значит – так, как умеет объяснять лишь она и никто другой. Ханна смоет с него грязь. Она его спасет. Вот только Ханна его бросила. Фокс сам заставил ее уйти. И спасаться придется своими силами. Думай, думай…
– Люди скажут, что она чокнутая, раз выбрала такого парня, как я. Каждый заявит, что я поступлю с ней точно так же, как отец поступал с тобой.
Чарлин молчала. Фокс поднял взгляд. Мать ожесточенно тушила окурок в пепельнице.
– Расскажу тебе об одном случае. Ко мне на бинго ходили Эрл и Джоржетта. Ходили лет десять и постоянно садились в разных концах зала, как можно дальше друг от друга. Выглядели обычными милыми старичками, однако упрямы были, что твои ослы. – Чарлин снова прикурила. – Эрл когда-то был женат на сестре Джоржетты, но та умерла сравнительно молодой – чуть за пятьдесят. Старики друг друга утешали, как могли. Так вышло, что в итоге между ними возникло чувство. Оба жутко опасались, что скажут люди, поэтому и перестали видеться. Каждый выбросил другого из своей жизни. Но черт меня побери, если они годами не переглядывались через весь зал, словно два влюбленных щенка.
– И что дальше?
– Дальше? – Она выпустила клуб дыма. – Дальше Джоржетта заболела. Подцепила ту же болезнь, что и сестра. Так вот, Эрл вдруг осознал, что не только лишил себя возможности построить жизнь с любимой женщиной, но и вроде как лишился морального права помочь ей в трудное время. А потом пришел к выводу, что чужое мнение его в подобной ситуации волновать не должно.
– Господи, ма, неужели ты не могла найти более позитивную историю?
– Подожди, я еще не закончила, – терпеливо сказала Чарлин, явно наслаждаясь собой. – Эрл признался Джоржетте в любви, переехал к ней и выходил любимую. Каждый раз, когда я приезжаю в Абердин со своим бинго, они сидят в первом ряду, и теперь их никто не разлучит. И вот что я тебе скажу: все за них радуются. Невозможно жить с оглядкой на то, что подумают люди. В один прекрасный день ты проснешься, глянешь на календарь и начнешь считать дни и годы, которые могли пройти иначе. Поверь мне, никого из тех, кто сегодня чешет языком, не окажется рядом. Никто из них тебя не утешит.
Фокс немедленно вообразил, как просыпается лет через пятнадцать, которые прошли без Ханны, и ему стало дурно. Кухня закружилась перед глазами, в сердце словно воткнули иглу. Он вышел в гостиную и, рухнув на диван, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь избавиться от тошноты.
Вдруг накатила смертельная усталость. С чего бы? Раскрылись давние секреты, развеялись сомнения, с которыми он жил столько лет. Должно быть, это не так легко. Наверное, сказался и эмоциональный всплеск: жуткая депрессия, охватившая его после потери Ханны, и радость от рассказа матери. Сколько лет он обманывался, подозревая, что она его втайне ненавидит… На голову Фокса словно опустилось толстое пушистое облако, в котором утонули мысли, осталось лишь слабое затихающее эхо. Он откинулся на подушку и незаметно погрузился в глубокий сон, хотя и почувствовал, как мать укрыла его одеялом. Фокс уснул, дав себе обещание: как только проснется, поедет за Ханной.
Жди, Веснушка. Я скоро буду.
Когда он пробудился, в окно вовсю било солнце; с кухни доносились голоса.
Фокс сел, осмотрелся вокруг, восстанавливая в памяти события вчерашнего вечера, и попытался избавиться от обволакивающей мозг сонной паутины. Кругом безделушки, стойкий запах крепких «Мальборо»… Понятно, гостиная матери. Он вспомнил во всех подробностях вчерашний разговор, и под ложечкой неприятно засосало.
Уже утро… На часах восемь.
Автобус! Автобус в Лос-Анджелес должен был отправиться час назад.
– О, нет… – застонал Фокс. – Нет, нет…
Он спрыгнул с дивана, и из кухни на него уставились несколько любопытных пожилых леди – видимо, у матери на кофе с пончиками собрались гости.
– Доброе утро, дорогой! – пропела Чарлин, сидевшая ровно на том же месте, что и вчера. Даже кружка в руках была та же самая. – Смотри-ка, у меня есть миндальная булочка, кстати – с твоим именем. Знакомься с нашей бандой.
– Я не могу… Она уезжает! Наверное, уже уехала…
Фокс похлопал по карманам в поисках телефона. Заряд аккумулятора – шесть процентов. Быстро набрал номер Ханны и забегал по комнате, запустив руку в волосы. Он не позволит ей уехать в Калифорнию. Ни за что! Прошла ночь, а он так и не придумал, как удержать Веснушку. Боже, как страшно… И все же уход Ханны и рассказ матери заставили его многое переосмыслить.
Я вытащил голову из задницы, Ханна… Возьми трубку…
Звонок провалился в голосовую почту. В трубке прозвучали первые такты «Я и Бобби Макги» [42], дальше – запись хрипловатого голоса Ханны.
Фокса словно омыло теплой волной. Господи, какой же он болван… Эта девушка – настоящий ангел, каких поискать – не найдешь. И она его любит… Фокс тоже любил ее –
