Но обережи на месте не было.
- Лантея! Ах ты грязная воровка!
***
Всего в Италане было четверо ворот, каждые из которых назывались по соответствующим им сторонам света и вели к трактам, гибкими лентами убегавшим в соседние регионы. На ночь громоздкие прочные ворота обыкновенно запирали, и стража очень неохотно пропускала через них любых запоздалых путников. Нужно было обладать поистине весомой причиной или тяжелым кошельком, чтобы деревянные створки распахнулись после захода солнца. Обыкновенно странники, не успевшие попасть в столицу до заката, оставались на ночевку в предместьях, которые широким кольцом обхватывали молчаливую громаду Италана со всех сторон. Застенных районов было несколько, но все они славились лишь исключительной бедностью и грязью. Если внутри крепостных стен существовали определенные правила и распорядки, то предместья жили в большей степени по собственным законам, как отдельные поселения. И только караулы, состоявшие из городских стражников, еще имели здесь какую-то власть.
Сразу за Восточными воротами Италана находился Мельничный застенный район, в который и попали Ашарх с Лантеей, когда вышли из канализации. Десятки изб жались друг к другу, как замерзшие воробьи, а на нескольких ближайших холмах поскрипывали мукомольные мельницы. Массивные вытянутые лопасти деревянных башенок медленно и монотонно крутились, подгоняемые потоками ветра. По правую сторону от меленок начинались фруктовые сады, где яблочные и грушевые деревья сгибали свои тонкие станы под весом отяжелевших веток, усыпанных созревшими плодами.
В одном месте Мельничного района ряды домов немного расступались в стороны, открывая взору вытянутую рыночную площадь. Днем там кипела жизнь, но после захода солнца предместья совершенно вымирали. Посредине площади располагалось лобное место, где на постаменте для публичной порки был установлен позорный столб с ошейником и цепями, а рядом, на земле, стояли несколько крепких колодок. Ближе к домам были разбросаны пустые деревянные лотки торговцев, покосившиеся и прогнившие. Помимо прочего, на окраине площади находился двухэтажный постоялый двор для тех, кто не успел попасть в столицу до ночи, а совсем рядом стояла непримечательная караульня, где отдыхали стражники, ожидавшие своей смены.
Лантею заковали в колодки защитники правопорядка. Уставшие после ночного обхода, они даже не стали о чем-то ее спрашивать, а лишь скорее замкнули замок и поспешили под крышу караульни, чтобы погреть промокшую обувь у теплого очага. А вот жители предместий все не могли успокоиться: рабочий жеребец в этих землях стоил дорого, и оттого конокрадов ненавидели всей душой. Несколько десятков человек еще около получаса пробыли на площади, громко обсуждая все увиденное и попеременно то сыпля проклятьями на голову конокрадки, то швыряясь в нее грязью и смачно харкая в лицо. Кто-то даже демонстративно помочился на столб, поддерживающий колодки. Лантея стояла в очень неудобном положении, из-за чего ее шея и запястья затекли практически сразу же. Она скрылась от чрезмерного людского внимания за пеленой волос, но многие настырные бабы специально дергали девушку за пряди, чтобы удостовериться, что их проклятья и брань доходили до адресата. Однако через какое-то время крестьянам это надоело: Лантея никому не отвечала, стоически сдерживала слезы и стоны, когда в нее тыкали пальцами или пинали, поэтому люди понемногу стали расходиться по избам. В конце концов, им еще предстояло утром насладиться страданиями преступницы. А пока они могли с чистой совестью отправиться домой, рассказывать своим малым детям, какое завтра их ждало представление.
В какой-то момент Лантея просто подняла глаза и поняла, что на площади больше никого не было. В ближайших избах уже погас свет, и на предместья вновь опустилась тишина. До рассвета оставалось буквально несколько часов, но вряд ли девушке удалось бы поспать в таком полусогнутом положении, хотя ее колени дрожали от страха и подгибались от усталости. Она позволила себе наконец в отчаянии закусить все еще опухшую губу и протяжно исступленно застонать. Слезы сами потекли из ее глаз, и от их соли все маленькие царапины на лице защипало.
Впервые в жизни она совершенно не представляла себе, что делать. Каждый раз, искренне надеясь на волю случая, защиту своей богини или же нечасто подводившую ее интуицию, Лантея преодолевала большинство трудностей, встречавшихся на ее жизненном пути. Но, начиная с недавнего времени, неудачи преследовали ее во всем. И каждая задумка или действие оборачивалось грандиозным провалом. Только в этот раз у нее уже не было никаких надежд на спасение. Она стояла босая, избитая и измазанная грязью у позорного столба, смердящего мочой. Без оружия, без возможности сотворить магическое заклинание, неспособная ни у кого попросить помощи, девушка не верила, что до утра случится хоть какое-нибудь чудо.
Как только взойдет солнце, то все эти отвратительные мстительные люди вернутся на площадь и продолжат издеваться над ней. Они будут бросаться в нее яйцами и гнилыми овощами, а потом придет палач и ей отрубят руки. И пока она будет захлебываться истошным криком, залмарцы с наслаждением будут наблюдать, как девушка в ужасе смотрит на свои культи.
Между ближайшими к Лантее домами промелькнула чья-то неясная тень. Чужачка сразу же насторожилась. Похоже, еще не все жители этих проклятых предместий пришли, чтобы поиздеваться над неудавшейся конокрадкой. Тень появилась снова, но теперь она увеличилась в размерах - к лобному месту явно целенаправленно кто-то шел. Тихие шаги отскакивали эхом от стен, а вскоре Лантея смогла различить, что идущий был мужчиной в распахнутом кафтане. Как только человек оказался достаточно близко, девушка чуть не задохнулась от волнения. Это был профессор, несший на плече какую-то тяжелую кладь. Лицо его было сосредоточенным и серьезным, и шагал Аш точно к колодкам, где стояла преступница.
Зачем он вернулся? Этот вопрос настойчиво бился в висках Лантеи несколько мгновений. Хочет ли просто поиздеваться над тем, что он оказался прав, или же рассчитывает помочь ей? Они слишком мало общались, чтобы девушка точно понимала мотивы профессора и могла надеяться на какую-то помощь или снисхождение, но в тоже время он не казался ей злонравным.
- И снова здравствуй, профессор. Какая сегодня дивная ночь, не правда ли?
- Смотрю, ты сделала все возможное, чтобы вновь оказаться в оковах, - мрачно отозвался Ашарх, но из-за своего неудобного положения Лантея не могла полноценно разглядеть выражение его лица.
- Ты пришел помочь или ткнуть меня носом в собственное дерьмо? - отбросив в сторону все любезности, напрямую спросила девушка.
Профессор поправил на плече ремень тяжелой сумки, которую от нес, и завел руки за спину. Вид его стал менторским, но Аш лишь молча стал прогуливаться напротив плененной преступницы.
