Во главе новой власти будут стоять сами скотоводы-батраки. Грамотные дети бедняков будут избраны в аульные, волостные, уездные комитеты. Для детей бедноты откроются школы, для больных построят больницы. Лучшие земли, пастбища, покосы будут распределены между бедняками, налоги будут платить только баи. Знамя Красной Гвардии—.знамя счастья, знамя борьбы, справедливости, свободы!
Встаньте под знамя свободы, друзья!
Пусть сгинет мрак на земле!
Да здравствуют красные смельчаки — борцы за справедливость и свободу!
От имени Исполнительного комитета Совета Уральской губернии
Бахытжан Каратаев, Петр Парамонов, Абдрахман Айтиев, Сахипкерей Аргиншеев.»
— Да здравствует свобода! — крикнул маленький Орак.
Батырбек, окончив чтение, спрыгнул с телеги и исчез в толпе. С открытыми ртами слушали его чернявые степные джигиты, кто-то даже крикнул несмело:
— Да здравствует свобода!
Толпа снова загудела и вдруг словно взорвалась: все хлынули вперед, давя и тесня друг друга.
— Эй, куда девался оратор?
— Вопрос хочу задать!
— Нас ведь хотели в Теке отправить. Как же теперь?..
Нурум, внимательно слушавший Батырбека, хмуро бросил:
— Мы не скот, чтоб нас гнали!..
«Этот джигит, наверное, один из тех, о ком говорил Хаким. Надо было хоть словечком перекинуться с ним…»— подумал Нурум и тоже ринулся вперед, но до телеги добраться не удалось: толпа оттиснула его.
— Пусть попробуют!
— Не скот, чтобы гнать нас, куда им захочется!.. — кричали возбужденные голоса со всех сторон.
— Где Мамбет? Почему он не приехал к нам?
— Отвечай, Орак! — громче других крикнул Нурум.
— Мамбет, говорят, в отряде Абдрахмана Айтиева, Галиаскара Алибекова, Капи Мирзагалиева! — из последних сил надрываясь прокричал Орак, сам не зная, однако, где точно находится Мамбет. — Со всеми своими джигитами он подался к ним и волком нападает на отбившиеся сотни белых атаманов. Он передает всем нам привет. Пусть, говорит, идут к нам джигиты, я сам их встречу. Хватит, говорит, быть наемниками убийцы Кириллова, дни казачьих банд сочтены. Сейчас отправимся в Уральск на помощь нашим друзьям и братьям. Освободим из тюрьмы Бахытжана. Пусть быстро собираются джигиты! Ждем их! Так передал Мамбет. Слышите?!
— Слышим!
— Молодец, пробился к своим все-таки!
— А как ты думал? Кто его удержит?!
— А тебя кто держит? Гоните мерзавцев из города и отправляйтесь к солдатам Абдрахмана! — опять крикнул Орак, обращаясь к джигиту возле Нурума.
Джигит растерянно молчал. Вместо него ответил Нурум:
— Теперь нас никто не удержит. Смерть Каримгали открыла нам глаза. Мы теперь знаем, где правда и где кривда.
— Тогда и нам лучше примкнуть к Мамбету! — горячо сказал джигит.
— Отправляйтесь сейчас в казарму. Подкрепитесь и ждите. Что делать дальше — сообщит Совет дружинников, — распорядился Орак.
Нуруму и Жолмукану он поручил охрану казармы, а сам снова отправился к Капи Мирзагалиеву.
III
От маленькой, как кончик иглы, искорки вспыхнул язычок пламени, в одно мгновение облизнул сухой стебелек травы, перепрыгнул от кустика к кустику и вытянулся узкой полосой по земле, словно разлитый кумыс на дастархане. Пока ты соберешься его потушить, налетит откуда-то шальной степной ветерок, словно шутя перекинет еще слабое пламя на жадный до огня ковыль, и не успеешь оглянуться, как уже змеится по степи ярко-красный огненный аркан. Ненасытное пламя, разрастаясь, моментально оголит все вокруг себя и заколобродит, заполыхает беспощадный, безудержный степной пожар, все глотая, сметая, уничтожая на своем пути в сатанинском исступлении. Мигом исчезают в его бездонном чреве огромные, как дома, скирды сена, а могучие тополя обугливаются, словно черенки старого ухвата. Степной пожар — безмолвная стихия, ужас, безумие природы, неотвратимая, как рок, беда…
Как немыслимо остановить знойным летом вспыхнувший в степи пожар, так невозможно было сохранить порядок среди взбудораженных джигитов ханской дружины.
Вскоре с одного конца казармы до другого, словно эхо, прокатилась команда:
— По коням!
— Джигиты, по ко-о-о-ня-ям!..
Это кричал Орак. Дружинники томились в казарме, не зная, что делать дальше. Услышав команду, все с облегчением бросились к выходу. Уж чего-чего, а с конем джигиты умеют обращаться с детства, тем более после всех учений. Они побежали к стоянке полковых коней, вскочили на них и закружились, завертелись в ожидании дальнейших распоряжений.
— На базарную площадь, марш! — скомандовал Орак.
На площади было пусто. Только возле моста одиноко стоял жаугаштинец с двумя арбами, груженными сеном. Выскочив со стороны почты, дружинники помчались прямо к нему и на всем скаку круто осадили коней у самого воза. Впереди несся Ораков со своей сотней, за ним джигиты Жолмукана, а потом — в строгом порядке — остальные дружинники. Жаугаштинец испугался, подумав, что конница приучалась отнять у него сено. Но статный, красиво сидевший в седле черноусый, смуглый джигит с блестящими глазами, тот, что первым подскочил к арбе, легко привстал на коне и прыгнул на сено. Другой джигит тут же схватил за узду его коня, а остальные — в двух-трех шагах от воза — стали плотным кольцом. В минуту вокруг арбы образовалась живая крепость из сотен конных солдат, а на сене, как на трибуне, стоял Орак. Первые его слова глохли в шуме и гвалте множества людей.
— Джи-ги-ты-ы! — надрываясь, кричал Орак, но до последних рядов доходили лишь отдельные ослабленные слоги.
Через некоторое время на площади немного стихло. Орак поднял правую руку, растопырил пальцы, словно требовал, чтобы их считали, потом резко сжал их в кулак и, будто кому-то угрожая, выбросил кулак вперед. Те, что стояли ближе, видели, как лицо оратора бугрилось от напряжения мышц. Но конных было столько, сколько бывает людей на ярмарке в воскресный день, и многие не слышали слов маленького офицера. Поняв это, Жолмукан отъехал немного от арбы и начал передавать задним слова Орака.
— Выберете руководство из трех человек!
— Выберете руководство из трех человек!..
— Пусть главой будет Жоламанов!
— Пусть главой будет Жоламанов!..
Подхватывая слова на лету, джигиты передавали их дальше.
— Помощником его пусть будет Орак, слышите джигиты?! Я предлагаю в помощники Орака! — закричал Жолмукан.
— Третьим пусть будет Батырбек!
— Батырбек! — передавалось по рядам.
Передние внимательно слушали каждое слово Орака.
— Прежде всего надо иметь единого начальника, которому все должны подчиняться. Иначе не будет толку, джигиты! Не будет порядка! — объяснял Орак. Не успели дружинники выслушать его до конца, как сзади кто-то за-полошно крикнул:
— Почта! Почта!
Толпа смолкла, не поняв, что означает этот вопль. Потом многих всколыхнула догадка.
— Почту надо захватить!.. — пояснил тот, кто кричал. — Айда, джигиты, на почту!
Группа верховых ошалело поскакала за ним.
Нурум стоял недалеко от воза и хорошо слышал Орака. Сейчас он подъехал к дружинникам Жоламанова и с джигитами своей сотни помчался к интендантскому складу полка. Ничего не могла сделать охрана склада против сорока-пятидесяти вооруженных конных джигитов.
Нурум сразу же узнал татарина, заведующего складом, прятавшегося в доме Уали.
— Милейший, давай ключи, иначе выломаем дверь, — сказал он татарину.
Имени татарина Нурум не знал, но в доме с флигельком видел его не раз, когда приходил к Оразу.
— Оллахи, я тут ни при чем, малый… — залебезил татарин. — Лучше бы вы разыскали самого Калыбая-афёнде. Мы с тобой, малый, немного знакомы…
Не успел Нурум ответить татарину, как из-за угла большого купеческого дома вышел Орак.
— Джигиты, это имущество общественное, значит, ваше, — заявил он. — А потому берите ключи от полкового склада. И поставьте охрану из надежных людей!
Орак подошел к Жоламанову и вполголоса о чем-то заговорил с ним.
— Жунусов, бери ключи от склада! — приказал Нуруму Жоламанов. — Вместе со своей десяткой будешь отвечать за сохранность имущества. Никого не подпускать! Если кто-либо из офицеров не подчинится — применяй оружие! Дальнейшие распоряжения я передам тебе лично.
— Есть! — коротко ответил Нурум.
Все еще удивляясь странному поведению Капи Мирзагалиева, Ораз пришел в интендантство и от неожиданности не поверил ни ушам, ни глазам своим. В дверях его встретил Нурум.
— Вход сюда запрещен, писарь-мирза. Одежда, обувь— все имущество в распоряжении военного комитета, — строго сказал он.
Ораз рассмеялся.
— Есть, онбасы Жунусов! — ответил он, лихо козырнув. — Можно к вам обратиться с просьбой?
Нурум смешался.
