Мне определенно нравился ход мыслей Валерия. Вообще, в делах бизнеса он был асом и за последний год многому научил и меня. Я мельком посмотрел на Константина: он, кажется, тоже сдавался, но не желал делать это при мне.
— Что ж, как вы решите, так и будет. А мне пора, — отрезал я и, попрощавшись, покинул кабинет, а вслед за ним и офис.
Глава 7
Карина
"Хам, что он о себе возомнил!" — тихонько возмущалась я, находясь в детской с Алексой. Малышка посмотрела на меня и звонко захихикала.
— И ты с меня смеешься? — игриво произнесла я, беря ее на руки. — Сговорились? Вот вся в отца! — щекоча дочку, выпалила и тут же осеклась.
А ведь мой папа прав: нельзя, чтобы Максимилиан узнал об Алексе! Он изменился до неузнаваемости. Холодный, циничный, Стравинский отсудит ее у меня, даже просто назло, чтобы наказать. Вот только я никак не могла понять, за что…
Но прятаться тоже не собиралась! Поэтому предложение отца оставить практику восприняла в штыки. Еще чего!
Нет, наоборот, я собрала все остатки своей выдержки и вернулась в компанию Огнева, где теперь исполняла обязанности ушедшей в отпуск секретарши. На данный момент это был максимум, который смог доверить мне отец. Но зареклась: обязательно докажу, что способна на большее. В сложившейся ситуации издевка Максимилиана по поводу моей должности стала просто ударом под дых.
В момента нашей первой встречи он неоднократно приходил в компанию, как на работу. Я научилась встречать его с показным равнодушием, лишь бросая изредка:
— Доброе утро, Максимилиан Анатольевич, — произнося заученную фразу с такой интонацией, будто это самое грубое ругательство в мире, вкладывая в его имя всю свою злость.
Каждый раз он хмурился, неопределенно хмыкал и важно заходил к Огневу. Вы сами объявили мне войну, Максимилиан Анатольевич. Получите — распишитесь!
Однако в один совсем не прекрасный день Стравинский все же решил со мной поговорить, хотя лучше бы он не делал этого никогда…
В обеденный перерыв отец, как обычно, остался на работе, погруженный в какие-то документы, к которым мне доступ был запрещен. Обреченно махнула рукой и поплелась к лифту. А может, и вправду стоит бросить эту затею с практикой — да рвануть домой, к Алексе? Все равно только зря здесь штаны протираю, точнее, юбку.
Понуро зашла в лифт, мельком заметив, как ко мне направляется Макс. Он же не окажется со мной в одном замкнутом пространстве? Я этого не перенесу! Быстро зажала кнопку первого этажа, но мужчина в пару шагов преодолел коридор и все же успел ворваться до того, как створки со скрежетом соединились.
Я невольно попятилась к дальней стенке, прижавшись к ней спиной, и обхватила себя руками, стараясь не встречаться взглядом со Стравинским. Мне и так не хватало воздуха, а тут еще он!
— Ты меня боишься, что ли? — нахмурился Макс, а я промолчала, всем своим видом показывая, что его для меня не существует. — Есть разговор, Карина, — встал рядом со мной, слегка касаясь своим плечом моего.
— Константиновна, — небрежно бросила я, следуя его же модели общения. — И нам с вами не о чем говорить.
К моему облегчению, лифт быстро прибыл на первый этаж. Как только створки разъехались, я пулей вылетела в холл компании и последовала к выходу. Максимилиан нагнал меня уже на улице и, схватив за запястье, развернул к себе. Я тут же освободила руку и гневно стрельнула в него взглядом:
— Не смей ко мне прикасаться! Никогда, слышишь?
От неожиданности Стравинский сделал шаг назад и примирительно поднял ладони перед собой.
— Прости, не буду, — произнес поспешно. — Речь пойдет о проекте твоего отца. И, поверь мне, ты в этом деле заинтересована не меньше, чем я, — видя, что я засомневалась, он самодовольно засунул руки в карманы. — Ты на обед? — я кивнула, все еще анализируя его слова. — Тогда поехали!
— Нет, — отрезала я.
— Мы не можем говорить об этом на улице, — спокойно произнес он, открывая передо мной переднюю пассажирскую дверь своего автомобиля.
Проигнорировав жест Стравинского, я обошла машину и, самостоятельно распахнув другую дверцу, заняла сидение за водителем, чтобы находиться как можно дальше от мужчины, и при этом самой его не видеть. Макс помедлил, но ничего мне не сказал.
Всю дорогу он то и дело поглядывал на меня через зеркало заднего вида, будто боялся, что я выпрыгну на ходу и сбегу. А я сидела, насупившись, и не понимала, почему согласилась на эту беседу. Зачем?
Я ожидала, что мое любопытство сыграет со мной злую шутку, но даже не подозревала, насколько…
Мы приехали в небольшой уютный ресторанчик, оформленный в морской тематике. Заняли столик на летней площадке у фонтана. Журчащая вода дарила ощущение прохлады в этот знойный день, а мелкие брызги почти касались моих ног, приятно освежая. И я бы с удовольствием насладилась обедом в таком милом месте, если бы не нынешние обстоятельства.
Макс сам сделал заказ и, когда нам его принесли, выжидающе посмотрел на меня. Теряясь под его пристальным взглядом, я взяла вилку и угрюмо ковырнула салат. От волнения и ощущения неизвестности аппетит совсем пропал.
— Почему ты не ешь, у тебя что-то болит? — вдруг спросил Стравинский, вводя меня в ступор.
— С чего ты взял? — взглянула на него, недоуменно изогнув бровь.
— Ты такая… худая. Ты точно не болеешь?
Я слышу в его голосе беспокойство?.. Хотя нет, просто выдумываю!
— Говори уже, что хотел, и разойдемся! — не выдержала я, бросив вилку на стол, а Макс нахмурил брови.
— Ешь, — повелительным тоном произнес он.
— Не указывай, что мне делать! — прошипела в ответ. — Говори немедленно, что там с проектом отца, или я сейчас же уйду!
— Ничего хорошего с проектом — и нам с тобой придется его спасать, — Макс серьезно посмотрел мне в глаза, будто мы с ним — деловые партнеры, а я нервно сглотнула, ожидая худшего. — Ты знаешь, кто такой Хуршид Абдалла?
Я неопределенно повела плечами. Да я вообще понятия не имела, что происходит в компании отца и кто есть кто! И это невероятно злило! Если еще и Стравинский начнет издеваться по этому поводу, то я не выдержу!..
Но он понимающе кивнул, откинулся на спинку стула и приготовился рассказывать…
Глава 8
Днем ранее. Максимилиан
Утреннюю тишину разорвала противная трель мобильного телефона. Я вскочил с кровати, каким-то образом ударившись об угол тумбочки, выругался и сонно уставился на дисплей: видеозвонок от отца.
— Что-то случилось? — выпалил я, как только провел пальцем по зеленому значку.
— Я не могу просто так позвонить сыну и узнать, как у него дела? — весело отозвался папа.
— Но не в такую же рань! — зевнул я и потер виски: голова просто разрывалась от боли.
— А с каких пор одиннадцать часов для тебя — это рань? — искренне удивился Анатолий, зная, насколько я пунктуален. — Ты что, дома еще? В рабочий день? У тебя все в порядке? — нахмурился отец.
Я посмотрел на часы и тяжело выдохнул: я всюду опоздал, причем безнадежно. Начал судорожно перебирать в голове список встреч, запланированных на сегодня, но уставший мозг не хотел меня слушаться!
Всю ночь меня опять мучили кошмары. Они вернулись вместе с дьяволенком. Снова я видел маму, потом Карину, так еще и ее ребенка, до которого мне вообще не должно быть никакого дела! Почему же сердце так болезненно сжимается от этих дурацких снов?!
— Все в порядке, — отрешенно повторил я последнюю фразу отца. — Ты как?
— Мы — прекрасно! — сделал акцент на слове "мы". — Спасибо, что подыскал нам новый дом. Здесь гораздо уютнее, чем в квартире, и расположение удачное. Виола у сестры в салоне красоты работает. Представляешь, Виола — и работает, — засмеялся Анатолий.
Я же его энтузиазма не разделял. После того, как вернул издательство, я сразу хотел забрать отца домой, а Виолу послать на все четыре стороны. Но Стравинский-старший уперся, заявив, что останется там, где его "любовь". О моей ситуации с Виолой я ему до сих пор не рассказал — и каждый день об этом жалею. С одной стороны, отец имеет право знать, с какой змеей связался, но с другой — сейчас он выглядит таким счастливым… К тому же, два разбитых сердца под одной крышей — это уж слишком.
