Эмерсон притягивает меня к себе, словно магнит. Даже сквозь его гнев и сумбур в моих чувствах, я ощущаю влечение между нами, здесь, на пустой парковке.
Тишину на миг прорезает шум двигателя проезжающей мимо машины, а затем снова все стихает. Не остается ничего, кроме теней и слабо доносящегося шума и смеха из окон бара.
Застыв, я смотрю на Эмерсона.
Мышечная память — состояние, когда ты делаешь что-то так много раз, что это движение становится автоматическим, выше всякого рационального мышления. Я стою к нему так близко, но не могу дотянуться… Хочу обнять его...
«И поцеловать...»
Я применяю все свое самообладание, чтобы удержаться и не поддаться на искушение.
В его глазах я вижу те же чувства, он так же борется с собой. Но ему всегда было трудно держать себя в руках.
Прежде чем я успеваю как-то отреагировать, он сокращает расстояние несколькими мощными шагами и останавливается от меня всего в нескольких дюймах. Так близко, что я чувствую тепло его тела даже сквозь его футболку.
«Достаточно близко, чтобы прикоснуться.»
Но я все еще отчаянно борюсь с собой. Чтобы остановить свой порыв к нему притронуться. Я впиваюсь пальцами в свои бока, вместо того, чтобы пропустить их через эти темные волосы. Я хочу почувствовать, как его щетина мягко царапает кожу, обвести контуры его скул. Я всегда думала, что смогу нарисовать его лицо, настолько хорошо я его знала. Но сейчас, когда он так близко, я хочу узнавать его снова и снова. Эмерсон смотрит на меня сверху вниз, его глаза пронзают любую мою защиту, и я уверена, он может видеть все, что я сейчас чувствую. Моя душа распахнута и ждет его вторжения. В его глазах вспыхивает огонь, когда он протягивает руку и медленно гладит линию моего подбородка.
Я содрогаюсь. В тех местах, где его рука щекочет мое лицо, пробегают искры. Это горячее и дикое ощущение прожигает меня, словно ртуть и поднимается по моему телу, концентрируясь внизу живота.
«Желание.»
Но я все еще не могу двигаться. Я попалась в ловушку завораживающего взгляда Эмерсона, бессильная что-либо сделать, пока его пальцы медленно путешествуют по моему лицу. Его большой палец останавливается на моей нижней губе. Чувствуя его шероховатость на своей нежной коже, я задыхаюсь и отрывисто дышу. Каждый нерв в моем теле горит, искрясь от необходимости к нему дотронуться. Мой мир сжимается, в нем нет ничего, кроме глаз Эмерсона, его прикосновений и тянущего ощущения в животе.
Я хочу его.
Эмерсон наклоняется ближе, так, что я ощущаю его горячее дыхание на своей щеке и снова вздрагиваю от этого контакта. Меня поглощает чистое, необузданное желание. Мои глаза медленно закрываются, и нет ничего, кроме чувств: ни света, ни внешнего мира. Только его тело, прижимающееся к моему все ближе. Дальняя часть моего сознания кричит, требуя оторваться от него, но я не могу пошевелиться. Я едва могу дышать.
Найдя губами мое ухо, он шепчет мне грубо и низко:
— Да... Почти ничего.
Я чувствую внезапный порыв холодного воздуха, когда он отходит в сторону. Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня. Его лицо каменеет, а на губах появляется жестокая триумфаторская ухмылка.
«Триумф!»
Я задыхаюсь, униженная и сломленная. Он всего лишь играл со мной в попытке доказать свою правоту. И я на это попалась!
Я чувствую, как горят мои щеки, а желание пропало так же быстро, как и появилось. На его место пришел гнев.
— Ты мудак! — кричу я, отталкивая его от себя.
Эмерсон смеется тяжелым металлическим смехом, как будто это очень смешно.
Внутри себя я сжимаюсь в комочек.
Даже не могу себе представить, насколько нелепо выглядела, задыхаясь от его мимолетного прикосновения. Как отчаянная маленькая девочка, осознаю я, смущаясь. Как жалкий лузер.
— Ты чертов тупица! — кричу я снова, пытаясь скрыть обиду при помощи гнева. — Убирайся от меня!
Эмерсон отступает, подняв руки в знак капитуляции, с насмешкой на лице. В темноте он выглядит совершенно чужим, таким холодным и далеким. Я нащупываю ключами замочную скважину «камаро».
— Просто оставь меня в покое, — кричу я вновь, пытаясь унять дрожь в теле.
Дверь наконец открывается, и я проскальзываю на сиденье. Затем хлопаю дверью и дергаю ключи в замке зажигания, заводя двигатель. Машина устремляется прочь, визжа шинами. Но пока я еще не выехала с парковки, не могу устоять и бросаю взгляд в зеркало заднего вида.
Эмерсона нигде не видно. Он не остался, чтобы посмотреть, как я уезжаю.
Я заставляю себя перевести глаза на дорогу, но больше не могу сдерживать слезы в себе. Они катятся по щекам, горячие и мучительные. Боль заполняет мою грудь. Жалкая боль.
Это уже не тот человек, в которого я влюбилась. На меня обрушивается новый удар. Человек, что так жестоко надо мной насмехается — это не тот Эмерсон, которого я знала.
Конечно, он всегда жил на грани. Но он был игривым, полный стремительной энергии и неугомонной смелости.
Человек, который стоял со мной на парковке был мрачным, ожесточенным и потрепанным временем.
Он смотрел на меня с мрачной решимостью и получал извращенное удовольствие от моего унижения. Эмерсон из моего прошлого никогда таким не был.
Что произошло, почему он превратился в этого человека?
Беспокойство поднимается наружу, шепча, то, что я не могу сдержать.
Что, если эти перемены — моя вина?
Я так и не смогла уснуть.
Пролежала всю ночь без сна в одной из гостевых спален, прижимая одеяло к груди и раз за разом прокручивая в памяти ту унизительную сцену на стоянке. Передо мной снова и снова всплывало лицо Эмерсона с застывшим в глазах насмешливым выражением. Я будто наяву чувствовала его грубую щетину...
Я ощущала, как болит мое тело, взывая к нему.
Нет!
Я спрыгиваю с кровати, натягиваю свитер и начинаю щелкать по всем выключателям, как будто яркий свет сможет прогнать тени, притаившиеся в моей душе. И снова с удвоенной силой приступаю к упаковке вещей.
«Не думай о нем, Джульет, — говорю я себе сурово. — Не думай о том человеке, которым он стал.»
Я нахожу старое FM-радио на одной из полок в гостиной и включаю музыку как можно громче, стараясь заглушить свои своенравные мысли. Сначала я настраиваю его на мою любимую дачную станцию, но каждая песня, кажется, повествует о потерянной любви и сожалении, так что я переключаюсь на поп-канал. Бодрые, взрывные песни звучат из колонок настолько громко, что я уверена — меня могут слышать даже соседи, живущие в полумиле отсюда.
