— Джулс, — говорит он хрипло, все еще тяжело дыша после драки. Нет, не драки, а, скорее, избиения.
Мы смотрим друг на друга, стоя на расстоянии около трех футов, но между нами будто проскакивает заряд электричества, исходящий от его темного взгляда.
— Я... я... — заикаюсь я, хватая ртом воздух, но не могу больше вымолвить ни слова.
Смотреть на него — это больше, чем я могла себе вообразить. Он наполняет мой мир своим присутствием, подавляя меня, словно в комнате больше никого нет. Как будто комнаты вообще не существует, есть только он, я и буря эмоций во мне. Я думала, что никогда не почувствую себя так снова.
Это слишком.
Господи, это слишком.
— Мне жаль, — ляпаю я, разворачиваюсь на каблуках и сбегаю, протиснувшись мимо людей, столпившихся у двери.
Я как спринтер бегу к своей машине, и мои шаги эхом отдаются на темной стоянке. Слезы обжигают горло. Не понимаю, что там произошло. Как я могла просто развалиться от одного его взгляда. Я ощущаю все по-новому и так неистово, будто мне снова восемнадцать.
«Какая же я дура, если думала, что смогу когда-нибудь с этим покончить.»
— Джулс! Джульет, подожди! — кричит он, идя следом за мной.
Не останавливаясь, я шарю в сумочке в поисках ключей. Я должна уехать, прежде чем он сможет меня увидеть и понять, как я растерялась, покоренная лишь одним его взглядом.
— Что, я даже не заслужил благодарности? — раздается саркастический голос Эмерсона на парковке.
Я останавливаюсь. Я чертовски зла на себя, потому что так легко поддалась его обаянию после всего этого времени, но еще больше негодую на него.
Шипя, я в ярости сжимаю кулаки и поворачиваюсь кругом.
— Спасибо? — выплевываю слова высоким голосом. — Что, черт побери, там произошло? Ты мог его убить!
Эмерсон складывает руки на груди, сжимая губы в тонкую линию, его взгляд полон решимости.
— Он это заслужил.
Я чувствую, как во мне закипает гнев. Теперь я вспоминаю темные стороны вспыльчивости Эмерсона. Ревность ко всем подряд, рука в собственническом жесте на моем плече. Раньше все это давало мне ощущение безопасности, я чувствовала себя оберегаемой, словно сокровище, как будто я была самой важной девушкой в мире. Но сейчас это другое. Он не может поступать так, словно я ему принадлежу, больше не имеет права.
— Я могу о себе позаботиться! — настаиваю я сердито.
— Мне так не показалось. — Голос Эмерсона низкий и напряженный.
Я сдерживаюсь и не реагирую на эти собственнические нотки в его словах.
— У меня все было под контролем. Просто ты больше меня не знаешь!
На его лице мелькает какое-то непонятное выражение, и я чувствую внезапно пронзивший меня укол сожаления. О, Боже, я не должна была так говорить. Затем злость из его взгляда исчезает и, когда он смотрит на меня, в нем проскакивает ранимость и беззащитность.
— Ты вернулась, — тихо говорит он.
Приближается ко мне на полшага, и, несмотря на всю свою злость, я замечаю, что застыла на месте, в ожидании его прикосновений. Я хочу, чтобы он сжал меня в объятиях, как прежде.
«Ближе, — кричит мое подсознание. — Подойди ко мне ближе.»
— Ты вернулась, — снова говорит он, как будто сам в это не верит. В его глазах я вижу нечто удивительное: свирепость и безнадежность. — Все это время я продолжал смотреть на дверь, как будто ты могла в нее войти. И наконец ты здесь.
Я лихорадочно вздыхаю, ненавидя себя за то, что чувствую прилив восторга после его слов.
«Он ждал меня? Хотел снова меня увидеть?»
После нашего разрыва для меня было очевидно, что я последний человек на Земле, кого он хотел бы видеть. Он сказал, чтобы я не писала писем и не звонила. Никаких напоминаний о себе.
То, что он решил исключить меня из своей жизни полностью, даже не притворяясь, что мы сможем остаться друзьями, ранило меня больше всего. Я представляла себе, что он где-то там меня ненавидит. Сожалеет о связи со мной.
Но что означают его слова?..
Сердце подскакивает к горлу, но я притормаживаю безудержные мысли.
— Ты не должен был меня ждать, — быстро говорю я. — Я же сказала тебе, что не вернусь.
Лицо Эмерсона снова темнеет.
— Я помню. Поверь мне, я помню все.
Тот последний день внезапно возникает в моей голове: отпевание, влажный ветер, дующий на пустынном утесе. Эмерсон, стоящий рядом со мной. Он обнимал меня, когда мне казалось, что у меня не хватит сил держать себя в руках.
Но после, когда я думала, что ничего не сможет причинить мне еще большую боль, что ничего больше не сможет разбить мое сердце, Эмерсон доказал обратное.
Я встречаюсь с ним глазами и по выражению его лица могу сказать, что он тоже вспоминает тот день.
— И я не вернулась, — быстро лепечу я, хватаясь за ключи. — Не насовсем. Мы продаем домик, и я приехала только для того, чтобы собрать все вещи. На пару дней. Потом я уеду.
«Навсегда.»
Последнее слово повисает между нами.
Лицо Эмерсона разглаживается. Теперь оно ничего не выражает.
— Конечно, — он небрежно пожимает плечами. — Я должен был понять. То есть, тебя здесь больше ничего не держит.
Его слова больно бьют меня, словно пощечина. Я стараюсь скрыть тревогу.
«Тебя здесь больше ничего не держит.»
Знаю, что не должна была ожидать чего-то другого, но все же мое сердце болит от его небрежного тона, словно он говорит о погоде, а не о нас.
— Верно, — говорю я, сдерживая жгучие слезы, стоящие внутри горла. — Я уеду на следующей неделе. Тебе не придется видеть меня снова.
Эмерсон коротко кивает.
— Тебе не нужна помощь со сборами?
Моя кожа горит. Теперь он вежливо протягивает руку помощи, как будто мы дальние знакомые.
— Нет, — выдавливаю я. Хуже его гнева может быть только его беспристрастное чувство долга. — Мне ничего от тебя не нужно! Никогда не было нужно!
Эмерсон напрягается всем телом.
— Да, — говорит он, посылая мне злую улыбку. Его темные глаза сверкают в темноте. — Тебе от меня никогда ничего не было нужно.
Я снова вздрагиваю от бьющей наотмашь горечи его слов. Звук его голоса разрывает меня изнутри. Но почему я удивляюсь?
Он был тем, кто взял и разорвал нашу любовь на части, как будто я была для него пустым местом. Словно наших жарких яростных летних ночей никогда не существовало. Словно все обещания, произнесенные шепотом, мне приснились. Я знаю, что должна уехать. Просто сесть в машину и уехать, но я все еще не могу сдвинуться с места.
Эмерсон притягивает меня к себе, словно магнит. Даже сквозь его гнев и сумбур в моих чувствах, я ощущаю влечение между нами, здесь, на пустой парковке.
