— Доброе утро, тетя Катя! — поздоровался мальчик. С тех пор как он стал учить русский язык, обращаясь к соседке, называл ее «тетя». — Мне отец тоже сказал, что это неправильно. Я ждал вас в саду до девяти утра.
— Наверное, продрог? В смысле, замерз, — пояснила Катя новое для Зигфрида слово. — Проходи. Согреем тебя чаем. Расскажи, как прошли соревнования.
— Вот! — Зигфрид расстегнул молнию на флиске и с гордостью показал три медали на груди. — На трех дистанциях завоевал призовые места: два серебра и бронзу. Вот только победить пока не получается… Надо больше тренироваться. Тренер говорит, что у меня получится.
— И мы с ним совершенно согласны! — женщина прошла на кухню следом за радостно скачущей дочерью и прихрамывающим подростком. — Ты наш чемпион, мы в тебя верим! Правда, Марта?
— Правда-правда! — поддержала та. — Мама, я тоже хочу плавать, как Зигфрид, и тоже хочу быть чемпионом! Когда ты поведешь меня в бассейн?
— Доченька, как только мы починим твое сердечко, я сразу отведу тебя в бассейн! И не только в бассейн, тебе можно будет выбрать любой вид спорта, — Катя погладила Марту по шелковистым каштановым локонам.
— И на коньках можно кататься?
— Конечно! Тебе все будет можно! Или почти всё!
— Зигфрид, а ты умеешь кататься на коньках? Ты меня научишь?
— Нет, не умею. Мне нельзя на коньках. И на лыжах тоже. Можно только плавание. Велосипед. Специальная зарядка раз в день. Мне многое можно, где нет нагрузки на суставы. Пока расту, ее нельзя увеличивать. Когда я родился, многие были уверены, что я вообще не смогу ходить. Вот на этом суставе мне уже делали три операции, — мальчик дотронулся до левого бедра. — До того, как его заменят на искусственный, еще три-четыре года. Надеюсь, после этого мне разрешат встать на лыжи.
— Ура! Будем учиться вместе! — обрадовалась Марта.
— Какие же молодцы твои родители, что смогли поставить тебя на ноги! — не удержалась Катя.
— Да, я им благодарен, и я очень их люблю. Но это мои приемные родители. Настоящие от меня отказались еще в роддоме, — спокойно произнес подросток.
Такое неожиданное откровение сразило Катю посильнее сообщения об искусственном суставе. В Германии не принято расспрашивать о том, что является тайной личной жизни или здоровья. По сути, в эту категорию входит все, о чем человек не говорит сам. А здесь вдруг спустя полгода после знакомства Зигфрид столько о себе рассказал…
Что-то у него случилось, он чем-то озабочен, если не сказать расстроен.
— У нас есть яблочный пирог, мы вчера с Мартой пекли. Попробуешь?
Катя решила хоть чем-то отвлечь мальчика.
— Спасибо, я уже завтракал, — тактично отказался подросток, но тут же засомневался: — Но я так люблю яблочный пирог!..
— Вот и хорошо! Присаживайся.
Освободив пирог от защитной пленки, хозяйка достала три тарелочки, но, подумав, одну вернула на место. Надо следить за весом, она уже позавтракала. Яблочный штрудель по классическому немецкому рецепту Катю научила печь Оксана, и получался он у нее даже вкуснее, чем у сестры. Во всяком случае со вчерашнего вечера на блюде осталось меньше половины.
— Вот, пожалуйста, угощайся! — пододвинула она одну порцию Зигфриду, другую — Марте. — Чай? Сок? Горячий шоколад?
— Мне, пожалуйста, шоколад.
— А мне сок. Я уже пила шоколад, — девочка уселась на стул напротив. — Он, конечно, не такой вкусный, как у бабушки Арины в Минске, но все равно вкуснее, чем чай.
— В Минске? — удивленно уточнил сосед. — Я помню, перед отъездом вы называли другой город. Жа… Жо…
— Ждановичи, — помогла Катя.
— Да, точно.
— Бабушка с дедушкой живут в Ждановичах, — пояснила дочь. — Но это не город, это…
— Пригород, — подсказала мама.
— Да. Но такой большой… пригород, почти как Минск, правда? Там и железная дорога есть.
Катя улыбнулась. В силу характера и возраста, Марте очень не нравилось, если в разговоре начинали обходиться без нее, а потому по возможности пыталась привлечь к себе внимание.
— Правда, правда!
Посмотрев на оставшийся кусок пирога, хозяйка замерла над ним с лопаткой в руках, вздохнула, закрыла заново пленкой и вернула блюдо обратно в холодильник: надо себя сдерживать, что-то уж больно хороший аппетит у нее после приезда.
— Очень вкусно! — между тем похвалил пирог Зигфрид. — Раньше мама всегда пекла нам с папой пирог по воскресеньям.
— А теперь? — ловко орудуя ложечкой, спросила девочка и гордо добавила: — Если она забыла рецепт, я могу ей рассказать. Я маме помогала.
— Она не забыла, — Зигфрид снова опечалился. — Она болеет.
— Астрид заболела? Так вот почему я почти не видела ее последнюю неделю. Пусть выздоравливает!
— Мама, а давай мы угостим пирогом тетю Астрид и дядю Берндта! — тут же предложила Марта. — У нас ведь еще остался пирог?
— Остался. Давай угостим, — согласилась Катя: пирога осталось ровно на две порции.
— Спасибо. Дома сейчас только папа, мама в клинике. И я не уверен, что папа… — мальчик смутился, не зная, как тактично отказаться от угощения, не обидев хозяйку. Да еще на другом языке. — Он очень расстроен. Мы с ним скоро поедем навещать маму.
— Вот и отвезете ей, — Катя снова достала блюдо, сняла с него пленку.
— Маме нельзя сладкое — у нее диабет. Ей стало хуже, вот папа и положил ее в свою клинику.
— Вот как… Бедная Астрид!..
— Спасибо, тетя Катя! — проглотив последний кусочек пирога, Зигфрид положил ложечку на пустую тарелку. — Я пойду домой, но снова зайду, когда мы вернемся из клиники.
— Как? Ты уже уходишь? — расстроилась Марта, перестав жевать. — Я так тебя ждала!..
— Марта, дорогая, Зигфрид должен ехать к своей маме. Не переживай, он к нам еще зайдет!
— Обязательно! — пообещал тот. — И вы расскажете мне о Минске. Мне хотелось бы узнать больше об этом городе… Так я пойду? Меня, наверное, уже папа ждет. Еще раз спасибо!
Марта соскочила со стула и побежала за ним следом в прихожую. Наблюдая за тем, как Зигфрид обувается, она вдруг развернулась к нему спиной, насупилась.
— Ой! Едва не забыл! — вспомнил подросток уже на пороге и достал из кармана маленького игрушечного щенка. — Это брелок: можно повесить на ключи или на телефон.
— У меня нет ключей. И телефона тоже нет, — продолжая дуться, Марта даже не подумала обернуться. — Не нужен мне твой брелок!
Зигфрид растерялся.
— Марта, посмотри, какой брелок! — Катя бросилась спасать ситуацию. — Это же Зума! В твоей коллекции такого не хватает! Все щенки есть, а Зумы не было! А давай мы его сюда прикрепим! — сняла она с крючка под зеркалом маленький рюкзачок, защелкнула карабин брелока на собачке молнии. — Вот, смотри, как подходит. Мне очень нравится!
— Лучше к кармашку, — не выдержав, дочь обернулась, маленькими пальчиками перестегнула брелок.
— А давайте я вас сфотографирую, и мы вышлем фотографию бабушке с дедушкой! Пусть познакомятся с твоим другом, ты же им столько рассказывала о Зигфриде! — предложила Катя, чтобы окончательно сгладить ситуацию и поднять настроение дочери. — Только тебе придется улыбнуться, а то они не поверят, что Зигфрид — твой самый лучший друг!
Все еще насупленная Марта прижала к себе рюкзачок, сделала шаг к мальчику, тот тоже к ней придвинулся, наклонился, чтобы попасть лицом в кадр.
— Ну, улыбайтесь! Готово!
— Дай посмотреть! — тут же подскочила малышка.
— Вот!.. Ну, что? Нравитесь себе? — Катя вывела на экран телефона фотографию. — Смотри, как симпатично смотрится теперь твой рюкзачок!
— Ну, ладно, — согласилась девочка то ли с тем, что хорошо получилась, то ли с тем, что теперь у нее рюкзак с одним из любимых персонажей мультфильма. — Спасибо!.. Ты точно вечером придешь? — строго уточнила она у подростка.
— Обязательно! — заверил Зигфрид, открыл дверь и поковылял по протоптанной за лето тропинке к разделявшему участки заборчику…
Купив всё, что требовалось маленькому питомцу, Вадим заехал на рынок в Ждановичи: мама попросила еще и специй для засолки груздей. Хреном можно было разжиться на участке Зайца, чеснока, листьев смородины и вишни в достатке у себя на участке, а вот с укропом беда, хозяйка использовала весь при засолке огурцов. Благодаря подруге, Нина Георгиевна стала ярой сторонницей собственноручных закаток.
