первый поворот.
– Давай, давай, давааааайййй! – кричит он, ударяя кулаком по перилам так сильно, что
расплескивает напитки всех остальных.
Гонка невероятно захватывающая, скакуны толкают вперед носы, болельщики издают
слабые ахи, раздаются непрерывные выкрики кличек некоторых лошадей, но все гораздо
сдержаннее, чем в американских видах спорта. Поведение Кроуфорда больше бы подошло
для футбольного матча.
Забег приближается к финишной прямой, и на мгновение Грозовая Туча буквально
носом почти касается финиша, но тут Лютик, предполагаемый победитель, на последних
секундах делает рывок и первым пересекает финишную черту.
С трибун доносится ликование, но громогласный вопль Кроуфорда: «Нет! Нет, черт
побери», – эхом отражается от стен, и все оборачиваются, чтобы взглянуть на него. Несколько
женщин прикрывают лицо веерами, будто они присутствуют при скандале, но Кроуфорд не
обращает внимания ни на кого. Он срывается с места вниз, а его несчастная помощница и
собачка несутся за ним, как мультяшные сообщники. Это было бы забавно, если бы не было в
действительности.
Сент-Клэр и я задерживаемся подольше.
– Хочешь поближе взглянуть на скакунов? – спрашивает он.
– А можно?
– ВИП по всем фронтам. – Подмигивает он и отводит вниз к конюшням.
Лютик окружен прессой и фотографами, его снимают с венком из роз, надетым на шею,
а по бокам от него стоят гордые жокей и владелец. Лютик, дожевывая люцерны, выглядит
почти таким же счастливым, как и его окружение.
Грозовая Туча, напротив, выглядит ужасно. Когда я добираюсь до стоил, оставив Сент-
Клэра беседовать с кем-то из его сотрудников, то вижу, как конь, занявший второе место ржет
и топчет землю в своем стойле, в то время как Кроуфорд орет на жокея. Я отступаю на пару
шагов назад.
– Ты, мелкий никчемный наездник! – кричит Кроуфорд. – Такой же бесполезный, как и
эта лошадь. – Кроуфорд смотрит на Грозовую Тучу, гнедого в яблоках коня, который ржет и
мечется кругами. – Что? Думаешь, что заслуживаешь похвалы? Второе место – это все равно,
что неудачник! – Он пинает дверь в его стойло. Натали и жокей подпрыгивают так же, как и
я. Какой же он все-таки мудак.
– Мистер Кроуфорд, сэр, – начинает жокей, но Кроуфорд не дает ему шанса что-либо
сказать.
– Ты уволен! И я хочу, чтобы этого коня отправили на живодерню! Больше я за это
платить не намерен. Какая же пустая трата времени.
Он вновь пинает стойло, и его собачка начинает лаять, дергая поводок, будто не может
дождаться момента, чтобы убраться отсюда. Я сочувствую ей.
– Это великолепное создание, мистер Кроуфорд. Вы не можете просто… – пытается
спорить жокей, но Кроуфорд неумолим. – Свободен! Убирайся с глаз моих, пока я и тебя не
отослал.
Натали выглядит так, будто у нее в глазах стоят слезы, но она сохраняет серьезное
выражение, в то время как жокей пулей вылетает из помещения, а Кроуфорд переводит
взгляд на нее. – Ты тоже! – ревет он.
– Да, сэр, – пискнув, она направляется на выход.
– И заткни эту чертову собаку! – орет он, но песик лает лишь ожесточеннее.
Натали вся дрожит.
– Не думаю, что ему нравятся лошади…
Кроуфорд резко пинает собачку по ребрам, буквально подбрасывая от земли силой
своего удара. Бедное животное скулит и жмется вокруг ног Натали, на этот раз трясясь, но
перестав лаять.
25
N.A.G. – Переводы книг
– Так-то лучше, – фыркает он. – А теперь проваливай и займись своими чертовыми
делами, пока я и тебя не уволил.
Натали выглядит так, будто вот-вот разразится рыданиями, а Кроуфорд тем временем
проносится мимо нее, покидая конюшни в облаке пыли.
Охваченная яростью, я наблюдаю, как он удаляется. Не справедливо, что люди вроде
Кроуфорда могут делать все, что им заблагорассудится, и это им сходит с рук. Где же
справедливость за разрушенные им жизни?
Гнев кипит в моих венах. Я разворачиваюсь и отправляюсь на поиски Сент-Клэра, а
найдя его в толпе, отвожу от друзей к тихому углу, подальше от всего этого шума.
– Что такое? – спрашивает он. – Что-то случилось?
Я киваю, заставляя себя сохранять хладнокровие.
– Мы должны заставить Кроуфорда заплатить.
– Как? – спрашивает он.
– Сам знаешь как, – говорю я со сталью в голосе.
Сент-Клэр выглядит удивленным, и на мгновение потерявшим дар речи.
– Но, Грэйс…
– Я понимаю, о чем прошу, но не могу смириться. То, как он третирует людей, это
неправильно. Он заслуживает расплаты за все, что совершил. А ты единственный, кто может
ударить его по самому больному.
Сент-Клэр изучает меня, все еще сомневаясь.
– Я согласен со всем, что ты говоришь. Но, Грэйс, ты же знаешь, я бросил все это.
Действительно бросил.
– Поэтому мы провернем это вместе. – Решительно смотрю на него. – Мы выкрадем ту
картину Арманда. Таким образом, у него будет на одну возможность меньше верховодить над
кем-то.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 3
Глава 6
На следующее утро я просыпаюсь по-прежнему полная решимости заставить Кроуфорда
заплатить за все совершенное им зло, но Сент-Клэра рядом со мной в кровати нет. Я чувствую
аромат кофе и восхитительного бекона, поэтому спускаюсь вниз и обнаруживаю его на кухне
за приготовлением для меня этого пиршества.
– Чем сегодня займемся? – спрашивает он, доставая хрустящие вафли из вафельницы и
кладя их на тарелку рядом с беконом и свежими фруктами. – Я подумывал о пикнике у озера
в Сент-Джеймс парке. Мы можем расслабиться на солнышке, понаблюдать, как кормят
пеликанов… что скажешь? – Он украшает вафли разрезанными ягодами и взбитыми
сливками, после чего протягивает мне тарелку. – Это будет очаровательно, прямо как ты.
Я улыбаюсь. Он такой милый.
– Пахнет божественно. – Я беру у него тарелку и делаю глоток кофе, который он
приготовил именно так, как мне нравится. – Ты меня балуешь.
Он ухмыляется.
– В этом и состоит моя цель. В таком случае ты никогда не захочешь уйти.
Я надкусываю кусочек и вновь восторгаюсь его готовкой.
– Может, тебе стоило пойти в кулинарное искусство, – говорю ему, и он смеется. Пару
минут мы трапезничаем, пока в итоге я не набираюсь мужества спросить: – Ты не думал о
том, что я предложила вчера?
Он бросает на меня взгляд.
