– Да, я. Мне нужно через неделю, к следующей субботе. Получится?
Просматриваю записи в блокноте.
– Получится, как раз окно есть. Давайте присядем.
Садимся с девушкой за столик на диванчик. Здесь не так шумно и нам не помешают. Синеглазый ангелочек волнуется, но при этом очень счастлива.
– Предлагаю для начала познакомиться. Меня зовут Екатерина, а вас?
– Юля.
– Очень приятно, Юля. Выбрали что хотели? – двигаю к ней альбом с фотографиями тортов.
– Нет. Точнее да. Вообще думала, вы подскажете.
– Хорошо, начнем с самого начала. По какому поводу торт?
– У нас будет ребенок!
Юля поправляет зеленое с мелкими белыми ромашками платье–балахон, обращая внимание на округлость в районе талии. Из широкого бокового кармана достает какой-то лист.
– Ух ты! Поздравляю!
– Спасибо! Понимаете, я сегодня была на УЗИ и просила врача не говорить кто у нас будет. Она написала, вот, – Юля двигает ко мне тонкий запечатанный конвертик. – И я хочу, чтобы вы сделали "Бэби Шауэр" с этой запиской внутри. Муж в командировке, еще неделю неизвестностью мучиться, – последнее Юлия добавляет с грустью. Скучает.
Вспоминаю себя – настроение также стремительно менялось во время беременности.
– К сожалению, записку по Вашей просьбе мы положить не сможем, так как мы не используем не пищевое сырьё. Предлагаю другой вариант. Пол вы узнаете, разрезав торт. Там будет либо цветной бисквит, либо соответствующего цвета крем, либо сюрприз в виде голубого или розового драже. На ваш выбор.
– О, тогда пусть будет цветной бисквит! – оживляется поникшая было девушка.
– Хорошо, – делаю пометки в блокноте. – Как оформить верх?
– Ну–у, я не знаю…
– Можем сделать спящего пупса из марципана, пинетки, бантик с галстуком, надпись…
– Пинетки! – подпрыгивает Юля. – Давайте сделаем пинетки! Белые!
– Замечательно, пусть будут белые пинетки. Вес торта? Минимальный от полутора килограмм. Это примерно такой, – показываю на один из тортов в витрине с готовыми десертами.
– Да–да, пусть будет такой. Нам хватит.
– Отлично.
Обговариваем с Юлией детали, утверждаем заказ. Она вносит залог и такая же светящаяся счастьем предстоящего материнства прощается. Приятная девушка. После нее улыбка не исчезает с лица.
Только хочу уйти снова в цех, как меня окликает приятный мужской голос:
– Екатерина Александровна!
Поворачиваюсь. Слегка теряюсь.
Как давно они здесь? Смотрю на часы – начало пятого. Это я всех задержала, принимая заказ от Юлии. Забыла совсем о съемках!
Передо мной Кира и двое мужчин, один из которых с фотоаппаратом на шее, а второй тот самый.
Глеб.
Зависаю, разглядывая его. Из всех возможных звуков слышу только стук собственного, с чего–то вдруг разволновавшегося, сердца.
Высокий, темноволосый, со светло–карими глазами. Белая рубашка с расстегнутой сверху пуговкой обтягивает широкие плечи и торс, заправлена в темно–синие классические брюки. Ни складочки, ни пылинки, даже на туфлях.
Фигура красивая, спортивная, руки ухоженные. Работа с продуктами обязывает обращать внимание на такие детали как чистота рук. Придраться не к чему.
Ах, да, вспоминаю с сожалением, он же модель! Обязан шикарно выглядеть.
Прослеживаю взглядом, как правая рука поднимается и пальцы зарываются в волосы, взъерошивают их и приглаживают. Обручального кольца нет и следа от него тоже.
На самом деле мне не важно женат он или нет, просто так заметила.
Смотрим друг другу в глаза.
Он улыбается. Так по–доброму, словно мы знакомы много–много лет. А его голос (не сомневаюсь, что это он окликнул меня), кажется, я уже слышала. Возможно Глеб покупал что–то у нас, отложилось на задворках памяти.
Машинально тоже хочу поправить волосы. Ой, на мне же косынка. Опускаю глаза вниз – фартук! Как вышла из цеха в рабочем, так и предстала перед гостями, а хотела иначе...
9. Глеб. Крах сомнений
Ожидание встречи не дает думать ни о чем, кроме как о хозяйке Карамельки. Работа заброшена, звонки на беззвучном, зеркало, кажется, скоро завопит о том, как я его достал своей физиономией. Джинсы, брюки, снова джинсы, нет, все же брюки. Рубашка одна, другая, с галстуком, без. Пиджак нужен? Ну не в ЗАГС же иду. Усмехаюсь сам себе, приказываю успокоиться.
Если у Кати кто-то есть...
Одна эта мысль больно бьет по нервам. Столько лет...
И все же. Она молодая, красивая, успешная. Счастливая, судя по фотографиям. У нее могут быть отношения, чувства.
Я смогу разрушить эти отношения, потому что…
Потому что не смогу не разрушить. Не забрать, не присвоить. Запереть могу в случае сопротивления и влюбить в себя.
Какого черта она влезла в мою жизнь, сознание? Я ведь думал все прошло. Уверен был, что увижу через семь лет и ничего во мне не дрогнет. Вылечился.
Оказалось, нет.
Нашел и понял – не прошло. Даже не притупилось.
Хронические болезни не вылечиваются. Их можно только приглушить на время лекарствами, диетой, образом жизни. Но стоит один раз нарушить какой-то из этих пунктов и все начинается заново. А ты уже успел забыть, как может быть херово от болезни. И снова мучаешься.
Я допускал мысль, что встреча с Екатериной может меня разочаровать, не оправдать ожидания. Образ, что я придумал с момента первой встречи, может легко рассыпаться в прах, стоит нам познакомиться ближе.
Фотографии из сети или с сайта Карамельки не передают голос девушки, чувства, настроение. Ее настоящую. И сегодня я готов распрощаться со своим идеалом и может быть наконец вздохнуть свободно и попробовать жить без занозы в сердце и тяжелого хронического заболевания.
Мне так казалось. До того, как переступил порог заведения.
Я увидел ее сразу, как мы вошли в кондитерскую. В груди радостно застучала барабанная дробь. Она!
Сидит за столом рядом с какой–то девушкой, что–то пишет в блокноте, задает вопросы, мило и просто улыбается.
На ней кипенно–белая косынка, под которой спрятались собранные в шишку волосы, фартук с логотипом Карамельки поверх бордового платья.
За работой Екатерина не замечает нашу троицу, что притулилась возле одного из холодильников с тортами.
Как всегда невозмутимый Леха настраивает фотоаппарат. Он и меня фотографировал в прошлый раз без каких-либо эмоций на лице. Словно робот.
– Мы наверное невовремя. Надо было предварительно позвонить, – шепчет мне Кира.
– Подождем, спросим.
Давать заднюю уже поздно. Сегодня или никогда.
– Боже, как вкусно пахнет! – стонет Вертинская возле витрины с пирожными. – Как все это съесть и не поправиться? Смотри, тут все девушки стройняшки. Как им это удается?
Мне нет дела до девушек. Одна только интересует и с нее я глаз не свожу.
Окликаю Катю, когда она, проводив заказчицу, хочет скрыться в служебном помещении.
– Екатерина Александровна!
Оборачивается. Замирает.
В самых красивых, что я видел за всю свою жизнь, синих глазах отображается гамма эмоций. Растерянность, замешательство, смущение, любопытство.
Бросив короткий взгляд на Киру и Леху, приветливо улыбнувшись им и сдержанно поздоровавшись, Катя снова обратила внимание на меня, разглядывая. Словно силится вспомнить встречались мы раньше или скорее оценивая подхожу ли я ей в качестве партнера по съемкам.
И я смотрю на нее. Любуюсь, забыв о людях вокруг. Впервые за семь лет между нами не экран моего ноутбука с ее фотографиями из сети, а всего пара шагов. Протяну руку, дотронусь.
Вместо этого зачем-то приглаживаю волосы. Катя, замерев, зачаровано смотрит на движения руки.
Наши взгляды встречаются.
Сейчас, да! Я готов вторгнуться в ее личную зону. Мне нужно ей сказать кое-что очень важное для меня, для нее.
Но Катя вдруг встрепенулась. Потянулась до волос, нащупала косынку, смутилась. Щеки опалил легкий румянец. На фартук свой посмотрела, еще больше растерялась. Косынку все же торопливо сорвала с головы.
