У нее во рту пересохло, когда Норман устроился за ее спиной, вытянув ноги так, что Милдред оказалась между ними, словно в ловушке. Она еще сильнее обхватила свои колени. Это не осталось незамеченным. Все попытки Милдред совладать с собой так ни к чему и не привели.
А Норман, казалось, считал свое поведение совершенно естественным. Милдред почувствовала на своей шее его горячее дыхание, когда он приподнял ее волосы, чтобы расчесать спутанные концы. Но он не касался ее тела. Даже его ноги были раздвинуты так, чтобы быть подальше от ее ног.
— Они скоро высохнут, — пробормотал он, — солнце очень горячее.
Милдред ощущала, как он проводит расческой от макушки и до самых кончиков, сильной ладонью придерживая шелковистые пряди, чтобы жесткие зубцы расчески не оцарапали ее нежные плечи. Она чувствовала, что все внимание Нормана было сосредоточено на том, чем он сейчас был занят.
Но в то же время Милдред уловила момент, когда его взгляд переместился на ее тело. Она услышала как его дыхание участилось, стало шумным. Расческа упала у ее ног на одеяло. Это был как раз тот момент, когда он мог обнять ее, притянуть к себе за плечи, прижаться поцелуем к нежной обнаженной шее…
— Ты… проголодалась? — Его голос был хриплым.
Она точно знала, какой голод имеет в виду Норман. И пока он разглядывал ее, Милдред изо всех сил старалась не показать невероятного облегчения — она убедилась, что он по-прежнему желает ее. Его слабость играла ей на руку, приближая к заветной цели. Попытавшись улыбнуться, она лениво пробормотала:
— Да. Я просто умираю от голода.
На какой-то момент время будто остановилось. Он был совсем рядом, и это заставляло Милдред изнывать от нетерпения. А потом он двинулся, но совсем не так, как она себе представляла. С легкостью, необычной для мужчины его комплекции, он вскочил на ноги и энергично потер руки.
— Отлично. Тогда давай перекусим.
Совершенно сбитая с толку, Милдред изумленно огляделась по сторонам… и увидела, как Норман открывает корзину с едой.
— Кувшин вина, хлеб, несколько сортов сыра, мусс из шоколада, политый клубничным соусом, и великолепный кофе. — Норман поднял голову и усмехнулся, глядя на оторопевшую Милдред. Но, несмотря на то что его зубы сверкали, словно жемчуг, на фоне смуглой кожи, во взгляде не было даже тени веселья. То, что Милдред рассмотрела в его глазах, было совершенно иным. Это была насмешка. Откровенное издевательство. От обиды и негодования Милдред чуть не заплакала. Значит, Норман просто-напросто играет с ней, а она попалась в эти ловко расставленные сети!
Что за игру он затеял? Но она все еще имеет перед ним большое преимущество: Норман верит, что ее появление здесь — чистая случайность. Однако, несмотря на это преимущество, она все-таки проигрывала. Неужели все, что она затеяла, безнадежно? Неужели ей придется уехать, так ничего и не добившись?
Эта мысль ее испугала, и Милдред гордо подняла подбородок и распрямила спину. Продолжая разыгрывать уверенную в себе женщину, она неспешно подошла к Норману, который в это время открывал бутылку вина.
— Отлично, — сказала Милдред, когда пробка наконец выскочила из бутылки, — давай я достану бокалы. — Она наклонилась к корзине, намеренно широко раздвинув ноги и эротично покачивая бедрами, достала два бокала, прикрепленных к крышке корзины. — Вот, — проговорила она, позволив лямке своего купальника как будто случайно упасть с плеча. Распрямившись, она повернулась к Норману, сделав вид, будто совершенно не заметила, что ее левая грудь почти открыта. — Наливай. — Милдред протянула бокалы, глядя на Нормана из-под полуопущенных ресниц.
Когда он наполнял бокалы, его рука дрогнула. Горлышко бутылки коснулось края второго бокала, издав слабый звон. Милдред удивленно посмотрела на Нормана.
— Ты что, замерз? — спросила она, глядя на него совершенно невинным взором. Его лицо словно окаменело.
— Нет, — грубо отрезал он, — я не замерз.
Скривившись, он заткнул бутылку пробкой и поставил бокалы на песок рядом с расстеленным одеялом. После этого он совершенно неожиданно схватил ее за плечи и посмотрел прямо в глаза.
— Что тебе нужно? — спросила Милдред, стараясь выглядеть невозмутимой.
В его глазах полыхала ярость… и что-то еще.
— Ты отлично знаешь, что мне нужно. Ты, чертовка! И ты также хорошо знаешь, что выйдет, если и дальше будешь вилять своей аппетитной попкой перед моим носом так, как сейчас. Надеюсь, ты это понимаешь…
— Эй, вы, там! Привет!
Как только со стороны океана раздался громкий мужской голос, приветствующий их, взгляд Нормана скользнул над ее головой, и он отпустил ее так резко, что она с трудом удержалась на ногах.
Освободившись, Милдред обернулась, чтобы посмотреть, кто же их зовет. Большая лодка причалила к отмели. Несколько человек весело плескались в воде, смеясь и толкая друг друга. Через пару минут они уже были на пляже. Не обращая никакого внимания на Нормана и Милдред, громко болтая, компания двинулась в глубину пляжа и спокойно расположилась на пикник под пальмами.
— Я думала… — Милдред отчаянно пыталась дышать ровнее и говорить спокойно и непринужденно, — что это частный пляж.
— Так оно и есть. — На шее Нормана вздулась вена, но ничто больше не выдавало его раздражения. — Иногда действительно сюда кое-кто заезжает, но Джастин и Мэри-Энн достаточно великодушны и закрывают на это глаза.
Ну что ж… Он делает вид, будто ничего не случилось. Отлично. Она подыграет ему.
— Они чудесные люди, Джастин и его жена. — Милдред взяла бокалы и протянула один из них Норману. Плюхнувшись на одеяло, она одним духом опустошила свой бокал. — Тебе… нравится Джастин?
— Он один из самых лучших людей, которых я знаю.
— Ты говорил, что вы уже давно знакомы с Мэри-Энн. Вы когда-то друг друга потеряли из виду?
— Почему ты так думаешь?
— Ты говорил, что Дин был первым, кто открыл этот остров как место отдыха, поэтому я и решила, что если отель, пляж и…
— Да, ты права. Было время, когда мы долго не виделись. На самом деле, хотя я и не представлял, где Мэри-Энн, она всегда знала, где я живу и что со мной происходит.
— А-а.
— Какое великое множество значений ты умеешь вкладывать в один простой звук, Милдред, — не без иронии заметил Норман.
— И конечно же, это ты решил порвать с Мэри-Энн и с тех пор совершенно не интересовался, как она живет, пока…
— Ошибаешься, — жестко оборвал ее Норман. — Она… Мэри-Энн сама не хотела… не могла…
Тут опять сердце Милдред пронзила жестокая боль. Это был укол ревности.
