— Макс, я поняла, — обрываю на полуслове, не давая ему договорить, а себе обмануться тем, что услышу.
Глупый мальчик обязательно скажет о том, во что так сильно верит сам, а я ведь ему поверю, сегодня поверю, и завтра будет мучительно больно просыпаться дома. Ему здесь, а мне…
— Не говори ничего. Лучше скажи, что это за выставка? — и слава богу голос не дрогнул, не выдал моего состояния. Даже подобие усмешки на губах получилось изобразить, когда я опустила пальцы в воду аквариума и медленно переставила пару бутылок, внося в их ровный строй хаос, так похожий на тот, что творился у меня внутри.
— Ну… — жмёт плечами, запуская пальцы себе в волосы, и я цепляюсь взглядом за ещё один минус парня — поросль на подмышках. — У меня вроде как неадекватка к алкашке, а это че-то типа проверки. В одном фильме увидел и решил попробовать.
— И как?
— Пока просто покупаю, ставлю и смотрю. Не хочу бухать, Еля. Да сейчас и некогда. Я Филу пообещал не пить до первого гонорара, а сам… — мотает головой, сталкивает верхнюю стопочку, и она медленно опускается на дно, выпустив пузырь воздуха. — Вроде пока держусь, но боюсь сорваться после концерта. Еля… Я не буду бухать, если ты скажешь. И баб больше не будет. Никого, кроме тебя. Еля. Я…
Пожалуйста, не надо, Макс! Все и так слишком сложно.
— Если ты не сбреешь свои космы, я перестану брить там.
— Что? — хмурит брови, не понимая к чему я. — Какие космы?
— Терпеть не перевариваю мохнатость, — взглядом упираюсь в его подмышки, а после пальцами накрываю свой лобок. — Тебе же не хочется видеть здесь одуванчик?
Мотает головой и срывается в ванную, а я вздыхаю ему в след и шепчу, — Глупый мальчик, ну почему ты такой?
Я не хочу впускать его в свою жизнь дальше того, что уже есть, не хочу думать о нем и тем более о нас, но все, что делаю я и он, словно изначально пошло вразрез этим желаниям и не собирается останавливаться. Готовлю ему обед, смотрю с каким аппетитом он ест и улыбаюсь, когда Макс отбирает у меня губку и моет тарелки. После устраиваюсь на диване с пультом от телевизора, закидываю ноги на бедра Максима, разговаривающего по телефону, и жмурюсь от ощущений, которые вспыхивают от прикосновения его пальцев. Развернувшись и прижав мобильный к уху плечом, он подкладывает под мои колени подушку, и начинает медленно массировать ступни и икры, а сам в это время выговаривает кому-то про сроки и неустойки, потом договаривается о рекламе на радио, звонит каким-то лазерщикам и еще куда-то… Только все разговоры по работе, которые так бесили с Рокотовым, сейчас идут для меня фоном, белым шумом. Я плавлюсь в нежных поглаживаниях, забывая о том, что дома меня ждёт Боря, об обещанном ему звонке… Для него я все еще сплю и не хочу просыпаться. Не хочу думать о том, что завтра придется как-то выкручиваться и врать. Вообще не хочу думать о том, что будет завтра. Ведь у меня есть сегодня, есть взгляд темных глаз глупого мальчишки, для которого я на первом месте даже во время звонков по работе. И я как наркоманка — попробовала всего один раз и теперь хочу этого все больше и больше. Упираюсь стопой в грудь Макса, легонько толкаю, привлекая внимание:
— Поедешь со мной к Воронцовским? — шепчу, чтобы не мешать его разговору, а он, не раздумывая, кивает и показывает два пальца.
Две минуты. Ровно сто двадцать секунд на работу. Раз, два, три… сто пять, сто шесть. Макс откладывает телефон в сторону, тянется к толстовке.
Оказывается, бывает достаточно шёпота, чтобы тебя услышали.
11
С кружкой кофе в руках смотрю через окно на Рокотова, контролирующего погрузку Мерседеса с "внезапно севшим" аккумулятором на эвакуатор. И хотя в подсобке еще с субботы стоит новый, а по словам Макса поменять его — пять минут с перекурами, лезть со своими советами не хочется. Я же забывчивая дурочка, оставившая фары включенными, а не специалист по машинам.
— Что-то серьезное, Лиз?
— Не, аккумулятор сел, — мотаю головой на вопрос Мишки, решившего составить мне компанию, и прячу улыбку от следующего, в котором Борино паническое "только сервис" становится ещё смешнее:
— А прикурить не судьба что ли? У меня в багажнике провода есть.
— Не, Мишань. А вдруг что-то коротнет?
— Лиз, да что там коротнет?
— А я откуда знаю. Боря сказал, что коротнет.
— Ну, если Боря сказал, — усмехается он и хмыкает себе под нос. — Если так рассуждать, то на заправку вообще заезжать не надо. Едешь, покупаешь новую машину и катаешься пока не обсохнешь.
— Миш, на столько-то не утрируй, — вроде как заступаюсь, а сама чуть не ржу в голос.
— М-да, — тянет коллега, кивает на приветствие входящего в клинику Рокотова и отходит в сторону, чтобы не мешать ему отчитаться, а мне доиграть роль благодарной дурочки.
— Сказали, что вечером привезут к дому.
— Спасибо, Борь, — целую в щеку, предлагаю задержаться и выпить со мной кофе, пока у меня перерыв между приемами, и не удивляюсь отказу.
Ну да, о каком кофе может идти речь, если у него работа, а я со своими проблемами влезла в святая святых. Не говорит в открытую, но и мне, и Мишке подтекст "я уже и так опоздал на полчаса" ясен без слов.
— Тогда до вечера?
— Да. Только не жди меня, я скорее всего задержусь.
Слава тебе, Господи! А то я уже грешным делом подумала, что утренний порыв что-то изменил. Провожаю взглядом отъезжающий автомобиль и звоню Клейстеру. Просто проверю, ничего большего.
— Привет, — отвечает так быстро, будто никогда не выпускает телефон из рук или ждал звонка.
— Ты позавтракал? — спрашиваю самым грозным тоном вместо ответного приветствия и улыбаюсь, услышав:
— Да. Ты проверять теперь будешь что ли?
— Периодически. Не врешь?
— Еля, блин, я реально позавтракал. Два яйца, пшенка и банан. Куру вчера забыл разморозить, сегодня вечером выложу. Я даже напоминалку в телефон забил. Прислать скрин?
— Будем считать, что поверила, — отхожу к стойке, чтобы оказаться подальше от Мишки и проверить свою запись на сегодня, пальцем веду по строчкам и замираю на окне в два часа. Да или лучше не стоит? — Хочешь… вместе пообедать?
— Хочу. Во сколько за тобой заехать?
— В два удобно?
— Вообще без проблем.
— Перезвони, если что-то изменится.
— Не изменится, Еля. В два буду, как штык.
— Договорились. Одно условие — каждый платит за себя, — для меня этот пункт не более чем попытка превратить кажущееся свидание в простой обед, только она разбивается в пух и прах о крайне простое встречное:
— Не вопрос, тогда ты возьмешь деньги за продукты и лечение Пирата.
— Максим, я уже сказала, что не возьму, и это не обсуждается!
— Тогда я не буду пилить чек, Еля, — смеётся он. — Короче, давай тогда сделаем так. Я оплачиваю твою часть обеда до тех пор, пока не компенсирую все расходы на продукты и кота, а потом уже будем платить каждый сам за себя. Устраивает?
Идея не лишена здравого смысла, как ее ни крути, даже "обеды" звучат как-то слишком подкупающе и до безумия логично — перекрыть одним сумму моего ночного похода в супермаркет будет проблематично, что уж говорить про Пирата, — и я с легким сердцем соглашаюсь. Все прозрачно и без намеков — просто обед и ничего больше.
— Хорошо, — киваю, будто Макс может увидеть меня, и сбрасываю звонок первой, заметив приближающихся к дверям своего следующего пациента с хозяйкой. — Вы только посмотрите на этого красавчика, — опускаюсь на корточки, подставляя ладони виляющему задницей бульдогу. Он прямой наводкой топает ко мне, фыркая паровозиком на почесывание. — Ну здравствуй, Боня. Ты у меня такими темпами скоро превратишься в грозу всех кобелей. Мария Сергеевна, — здороваюсь с женщиной, тоже изрядно схуднувшей, — приятно видеть, что наши договоренности соблюдаются.
— Ох, Лизочка, я все по вашей диете делаю. Вот как вы написали, так и кормлю. До грамульки на весах взвешиваем.
