Так какую часть себя мне послушать? Пожалуйста, Вселенная, дай знак!
Глава 19
– День добрый! – громыхает на весь кабинет. – Могу я увидеть Алину Андреевну?
И я и мои коллеги как по команде вскидываем глаза и упираемся взглядом в стоящую на пороге Дину Александровну, подчиненную моего мужа, которая впервые на моей памяти спустилась на наш этаж.
– Эм… Здравствуйте, Дина Александровна, – оправившись от первого шока, подаю голос. – Чем я могу вам помочь?
Приблизившись, женщина сначала фокусируется на мне, а потом, заметив вчерашний Димин букет, как-то странно кривится.
– Красивые цветы. Супруг подарил?
– Угу, – киваю я, все еще пребывая в замешательстве. – Так зачем я вам понадобилась?
Дина Александровна почесывает полную шею, а затем изрекает:
– Я по поводу документов. Тех самых, для отчета.
– Так. Я вас слушаю.
– Хотела попросить вас проверить несколько экземпляров, чтобы удостовериться, что мы все делаем правильно. Сами понимаете, дело щекотливое. Опять где-нибудь напортачим, и ваша начальница последние волосенки на голове от злости выдергает.
Дина Александровна, как обычно, в своем репертуаре. Офисный этикет ей неведом. Хотя справедливости ради замечу, что Критичная тоже в выражениях не стесняется.
– Хорошо, давайте я посмотрю, – отвечаю я и только сейчас замечаю, что Дина Александровна пришла с пустыми руками. – А где документы-то?
– Ой, вот не задача, в кабинете их забыла, – в ее голосе напрочь отсутствует сожаление. – Может, вы тогда ко мне подниметесь? А то мне с моим артритом по этажам туда-сюда скакать уже тяжеловато.
Поджав губы, прочищаю горло. Так и тянет сказать, что по этажам ей скакать не нужно, ведь туда и обратно возит лифт, но я сдерживаюсь. Во-первых, не хочется развивать конфликт на ровном месте. Во-вторых, если западный отдел в кой-то веки сдаст отчет без ошибок, Критичная наверняка посчитает это моей заслугой и, возможно, даже выпишет премию. Поэтому время на проверку документов однозначно стоит потратить.
– Ладно, поднимемся к вам, – соглашаюсь я и вслед за Диной Александровной направляюсь на выход.
Женщина передвигается медленно и как будто с усилием, очевидно, из-за лишнего веса, поэтому я сбавляю скорость, подстраиваясь под темп ее шагов.
– Как ваши дела? – интересуется она, пока мы идем по длинному коридору.
– Спасибо. Все хорошо, – вежливо улыбаюсь. – Как вы поживаете?
– Неважно. Маркиз заболел.
– Кто?
– Мой кот.
– А… Сочувствую.
– Почки воспалились, – продолжает она. – Почти ничего не ест.
– Бедняга.
– Ага. У Матильды, помнится, тоже такое было.
– У кого?
– У моей кошки.
– О, – удивляюсь. – У вас и кошка, и кот?
– У меня три кошки и четыре кота, – огорошивает Дина Александровна. – Я старая кошатница.
Прозвище, которым она сама себя так самокритично одарила, вызывает во мне приступ неловкости. Ума не приложу, зачем ей столько животных? Все-таки тяжело общаться с человеком, который смотрит на мир совершенно под другим углом.
– Вероятно, в такой большой компании вам никогда не бывает скучно, – пробую пошутить.
– Бросьте, Алина Андреевна, – отмахивается женщина. – Вы же знаете, что коты – так себе собеседники?
– Догадываюсь…
– Они не разговаривают, – на полном серьезе заявляет она. – Так что скукотища с ними смертная.
– Тогда зачем они вам? – осмеливаюсь полюбопытствовать.
– Ну как же? Приятно осознавать, что ты хоть кому-то нужен.
На этой философской ноте мы прерываем наше общение, потому заходим в лифт, в котором, помимо нас, есть еще несколько пассажиров.
Когда двери кабины распахиваются на восемнадцатом этаже, мы с Диной Александровной выходим наружу. Становится немного не по себе, ведь именно здесь работает Дима, с которым, положа руку на сердце, мне абсолютно не хочется пересекаться. Остается надеяться, что в разгар рабочего дня муж, как и подобает ответственному руководителю, погружен в трудовой процесс, а не разгуливает по коридорам.
Однако, когда мы с Диной Александровной поворачиваем за угол, моему взору открывается занимательное действо: подперев бедром стенку кофейного автомата, мой благоверный мило щебечет с какой-то молодой девушкой в провокационном мини. Это совершенно точно не Ясмина, но энтузиазм, который отражается на Димином лице, вовсе не похож на профессиональный. Он улыбается и играет бровями. Девица хихикает и игриво прикрывает ладошкой рот.
Мать моя женщина! Они что, флиртуют?!
Распахиваю рот в изумлении, и через секунду чувствую на себе внимательный взор Дины Александровны. Поворачиваюсь к ней и пробую улыбнуться, но маска идет трещинами. Она уловила момент моей секундной слабости, и теперь мне ее не провести.
– Стажерка, – со вздохом комментирует женщина, безошибочно определив причину моего ступора. – Их в этом году много понабрали. Как по мне, совершенно бесполезные экземпляры. Напокупают себе дипломов, а потом на работе ни бе ни ме ни кукареку, – она легонько касается моего локтя. – Пойдемте, Алина Андреевна, мой кабинет дальше по коридору.
Дина Александровна продолжает путь, и я, с трудом переставляя ватные ноги, двигаюсь следом.
Нет, я не понимаю! Я просто не понимаю! Что Дима вообще творит? Заигрывать с подчиненными прямо в офисе – это не просто пошло, это верх непрофессионализма! О чем он только думает?!
Глава 20
Когда мы заходим в небольшое, но довольно уютное помещение, Дина Александровна плотно закрывает дверь и садится за стол. Я же, по-прежнему пребывая в прострации, переминаюсь с ноги на ногу и тщетно пытаюсь собраться с мыслями.
– Видели? – интересуется спокойно.
– Что? – вскидываю на нее вопросительный взгляд.
– Дмитрия Эдуардовича в компании очередной короткой юбки.
На секунду замираю, стремясь отыскать в лице Дины Александровны хотя бы намек на то, что она шутит, но женщина абсолютно серьезна. Не улыбается и не ухмыляется. Смотрит пытливо и выжидательно.
– Так значит, проверка документов была лишь предлогом? – внезапно догадываюсь я.
– Разумеется, – она даже не пытается отнекиваться. – Надо же мне было как-то заманить вас на наш этаж. Сами-то вы почти не захаживаете.
К горлу вновь подступает першащий ком, а вдоль позвоночника бежит холодок.
– И какова цель? – спрашиваю севшим от волнения голосом.
– Алина Андреевна, можно начистоту? – я заторможенно киваю, и Дина Александровна продолжает. – Вы мне нравитесь. Видно, что вы хорошая и честная женщина. А супруг ваш, да простит меня Господь за злословие, беспринципный говнюк. Нет, вы не подумайте, начальник он неплохой, но вот по отношению к вам поступает гадко.
– Вам что-то известно? – сердце болезненно сжимается от унижения.
– Много чего. Если хотите, могу в красках рассказать, но что-то мне подсказывает, что вы не хотите, – проходится по мне изучающим взглядом. – Да вы сядьте, Алина Андреевна сядьте, – указывает на стул. – А то побледнели как мел. Водички будете?
– Нет, спасибо, – мотаю головой, но на стул все же опускаюсь.
– Я вам раньше ничего не говорила, потому как не мое это дело. Но недавно мне птичка на хвосте принесла, что у вас с Дмитрием Эдуардовичем вроде как разлад случился. Что он вам цветы дарит, прощения вымаливает… И вот тут уж я промолчать не смогла.
– Почему?..
– Потому что нельзя вам его прощать, – отвечает просто. – Вы думаете, он только с этой безмозглой Ясминой по углам зажимается? Думаете, один раз оступился и больше ни-ни?
Я молчу, затравленно вжимаясь в спинку стула. Мне нечего сказать. Меня будто гранитной плитой придавило. Ни вдоха, ни выдоха сделать не могу.
– То, что мы сейчас с вами видели, – это лишь верхушка айсберга, Алина Андреевна, – женщина поджимает губы. – Знаете Людочку из проектного? Высокую такую, грудастую? Так вот, Дмитрий Александрович ее на прошлое восьмое марта в Питер в какой-то дорогущий отель возил. Она потом всему отделу их совместными фотографиями хвасталась. Удивительно, как до вас не дошло.
