Лорен подошла к дому короткой дорогой и решила пройти через кухонную дверь. Войдя, она услышала звуки скрипки. Это явно была не пластинка, Лорен сразу узнала хорошо знакомый звук своего инструмента.
Она, недоумевая, стояла у дверей музыкальной комнаты. Это не Чесси, о том не могло быть и речи. Наверное, когда-то его пальцы могли извлекать из инструмента такие же божественно нежные чистые звуки, но все это давно ушло в прошлое.
Может быть, у нас гость, думала она, вспомнив, что вошла через черный ход и могла не увидеть чужую машину около крыльца. Она перебирала в памяти, кто бы мог так удивительно играть. Наверное, из Чикаго приехал один из бывших учеников Чесси. За несколько лет до того, как его руки пришли в полную негодность, дядя брал учеников, причем тщательно выбирал только самых многообещающих. Все они впоследствии стали знаменитостями.
Лорен открыла дверь музыкальной комнаты и замерла на пороге. Что-то взорвалось в ее сознании, она покачнулась, свет померк и сквозь эту темноту к ней бросились две фигуры. Сама она беззвучно закричала побелевшими губами, лицо ее исказилось от боли.
Спасительный занавес, отделявший Лорен от прошлого, упал, в глаза ей ударил режущий свет истины. Восемнадцатилетняя девочка, которой она себя вообразила, растаяла, как бледное сновидение. На Соломона, который подбежал, чтобы поддержать ее, смотрела взрослая женщина, и она оттолкнула его.
Из груди Лорен рвались короткие надрывные стоны — такие мог бы издавать тонущий, но не желающий спасения человек. Подобный крик души нельзя унять словами утешения.
Дрожащие струны скрипки еще не совсем смолкли. Так вот почему Соломон не хотел для нее играть, говоря, что ему трудно с ней равняться!
Чесси оттолкнул Соломона и сам попытался поддержать ее, но Лорен не нужна была ничья поддержка. Она хотела одного — чтобы ее оставили в покое, чтобы никто ее не трогал…
— Не прикасайтесь ко мне! — воскликнула она хрипло, повернулась, побежала вверх по ступенькам, влетела в свою комнату и захлопнула дверь. За спиной слышались торопливые шаги бегущих следом.
— Боже мой, я ведь пытался тебя предостеречь!.. — хриплым голосом произнес Чесси. — Сол, я тебя предупреждал. Никогда тебе этого не прощу!..
— Лорен, милая, впусти меня, — умолял голос Соломона за дверью. — Мне надо с тобой поговорить, мне просто необходимо тебе все объяснить.
— Уходи, уходи, уходи, уходи… — заладила она не своим, а каким-то тонким детским голоском, звучавшим холодно, капризно, издалека.
Потом села на кровать и стала думать, как же ей пережить все это. За дверью она слышала голоса Чесси и Соломона, но их слова не доходили до ее сознания. Вдруг Соломон громко крикнул:
— Я сломаю эту проклятую дверь!
Чесси тоже разозлился, но сердился он на Соломона.
— Ты все-таки в моем доме. Оставь девочку в покое! — Чувствовалось, что он готов на все. — Если бы ты ее с самого начала не трогал, ничего бы не случилось. Чертов эгоцентрист, ты, как всегда, ни о ком, кроме себя, не думаешь!
Лорен перестала их слушать. Горькие воспоминания, которые ей удавалось держать под спудом так долго, вырвались наружу и едкой кислотой разъедали душу. Она скорчилась на кровати и закрыла глаза руками…
* * *
Когда Лорен исполнилось восемнадцать, Чесси повез ее в Чикаго и она поступила в музыкальный колледж. Не напрасно столько лет дядя, не жалея сил и времени, занимался с ней. Во многих отношениях она обогнала других студентов. Но Лорен была робкой, замкнутой девочкой, которая совсем не знала этот новый для нее мир. Конечно, первые месяцы в колледже стали для нее временем головокружительных перемен, появились новые друзья. Но Лорен все время писала Чесси, не было у нее ближе друга и наставника.
В самом конце первого семестра Чесси приехал в Чикаго, чтобы пойти на концерт одного из своих бывших учеников, знаменитого скрипача. На следующий день они с Лорен собирались вместе вернуться домой. Весь концерт она просидела как завороженная, слушая безупречное исполнение, которое произвело на нее огромное впечатление.
Потом Чесси и ее пригласили на вечер, который давали в честь исполнителя. Прием проходил в длинном бело-золотом зале. Посередине, окруженный толпой возбужденных женщин, стоял виновник торжества. Лорен забилась в кресло, потому что ее пугали эти люди. Она все еще ненавидела шум, боялась толпы. Из своего кресла она наблюдала за движениями черноволосой головы, высокой, худой, гибкой фигуры. Иногда слышала глубокий низкий голос.
Однажды он взглянул на нее, но Лорен так разволновалась, что отвернулась, сжав руки на коленях. А когда решилась снова на него посмотреть, знаменитый скрипач уже разговаривал с женщиной, черные шелковистые волосы которой были убраны в сложную прическу. Та висела у него на руке и улыбалась. По ее чувственным, ленивым движениям Лорен догадалась, что женщина влюблена. Потом она заметила, как его рука скользнула по плечу и руке черноволосой, как он улыбнулся ей в ответ, и поняла, что Соломон Кейд — ее любовник.
Музыкальный колледж положил конец полной непосвященности Лорен в таких вопросах. Ее сокурсники вели довольно бурную жизнь, в том числе и интимную. А у Лорен, как и прежде, не оставалось времени на любовь. Но она научилась видеть, какие чувства скрываются за прикосновениями и взглядами.
Чесси подошел к Лорен, улыбаясь.
— Ты чего здесь прячешься?
Дядя знал ее скромность и одобрял. Он обнял и повел Лорен к двери. Но прежде чем они достигли выхода, их остановил Соломон Кейд. Он поглядел на Лорен блестящими глазами, и она впервые близко увидела это чувственное лицо с резкими, чеканными чертами. На нем еще не остыло возбуждение, пережитое во время исполнения, во взгляде — неприкрытая радость от собственного успеха, на губах — улыбка.
— Чесси, ты еще не представил меня, — сказал он.
Дядя польщенно улыбнулся.
— Моя племянница Лорен. Познакомься, девочка, это Соломон Кейд.
Тот протянул руку, и она несмело вложила свои пальцы в его сильную ладонь. Задержав ее руку, он наклонился, заглядывая ей в лицо, и улыбнулся.
— Лорен, — повторил он. — Удивительно красивое имя! — Он расправил ее руку у себя на ладони, рассматривая пальцы. — И конечно, играет на скрипке.
Чесси рассмеялся и начал рассказывать о ее успехах. Лорен стояла рядом, краснела и не могла заставить себя даже взглянуть на Соломона.
Через минуту их разговор прервала черноволосая женщина, которая уверенно подошла к Соломону и прижалась к нему так, что не оставалось никаких сомнений в близости их отношений. Когда Лорен подняла на нее глаза, женщина быстро оглядела ее с ног до головы оценивающим взглядом и, успокоившись, перестала замечать. Лорен опять покраснела и старалась больше не привлекать к себе внимания.
