за игры ты устроил?! – ору на него и чувствую, как в груди начинает давить.
– Филипп, сколько раз тебе можно повторять, у тебя больное сердце, у тебя был приступ, и, если ты сейчас не успокоишься, он может повториться.
Словно по щелчку в груди всё сжимается, и я едва дохожу до кровати. Охранник в два шага оказывается рядом и помогает мне прилечь.
– Я жду тебя в больнице, – говорю отцу, после чего отключаю звонок и протягиваю телефон его владельцу. – Ты можешь подождать снаружи, – кивнул охраннику на выход.
– Не имею право покидать место…
– За дверь вышел! – рявкнул и тут же схватился за сердце.
Чёрт! Выходит, что отец прав. Нет, я, конечно же, знаю, что у меня проблемы с сердцем, и будут они всю жизнь. Но после того, как вышел из клиники, не было никаких признаков болезни.
– Здравствуйте, – в палату входит мужчина средних лет в белом халате и с папкой в руках. – Как ваше самочувствие? – спрашивает, остановившись у моей койки.
– Разве не вы должны мне сказать о моём самочувствие? – задаю встречный вопрос, делая вид, что со мной всё нормально.
Плевать мне на моё здоровье, я сейчас должен быть в другом месте.
– Я, – улыбаясь, кивает врач. – Но для начала пациент должен отвечать на мои вопросы…
– Прекрасно, я отлично себя чувствую, – раздражённо говорю и отворачиваюсь.
– А я другого мнения, и врать в вашем возрасте некрасиво…
– Может, обойдёмся без нравоучений? Я абсолютно здоров, так что отпустите меня домой, – требовательно обращаюсь к нему.
– А вот это решать мне, и, как ваш лечащий врач, скажу, что вам лежать у нас ещё долго.
На слова врача я только закатил глаза и устало вздохнул.
– Я не собираюсь прохлаждаться на больничной койке, – недовольно бросаю и наблюдаю, как мужчина приклеивает обратно приборы, которых я содрал со своей груди.
– Если жить хотите, то придётся «прохлаждаться», – выделив последнее, говорит он и улыбается, чем только раздражает меня.
– Настолько всё плохо? – интересуюсь и смотрю подозрительно на него.
Что-то мне подсказывает, что здесь не всё чисто.
– Плохо, – коротко отвечает и продолжает копаться с этими проводами.
– Мне клещами каждое слово из вас вытаскивать?! – рявкаю, насколько мне хватает сил.
– Не нервничайте, – спокойным тоном обращается он ко мне. – Мы сделали повторные анализы, чтобы убедиться в диагнозе…
– Каком ещё диагнозе? – спрашиваю, и мой взгляд цепляется за монитор, где начинает играть картинка.
– У вас сердечная аритмия, я не понимаю, как в предыдущей клиники это не вычислили, – усмехается и, наблюдая за монитором, делает какие-то заметки в своей папке.
– Это что значит?
– А значит это учащённый пульс и сбой сердечного ритма…
– Да бросьте, это нормально, на пятый этаж без лифта поднимайтесь, и у вас будут те же симптомы, – фыркаю, понимая, что меня водят за нос.
Наверняка отец специально меня тут закрыл, придумав какую-ту болезнь, чтобы я не помчался к Анне. И охрана у двери явное подтверждение, плюс ещё этот врач какой-то мутный тип.
– Нет, в вашем случае ненормально, и это может быть только начало, – продолжает он вешать мне лапшу на уши с абсолютно серьёзной миной.
– Ладно, допустим, так оно и есть, – киваю, так как понимаю, что спорить бесполезно. – Сколько ждать этих анализов?
– Минимум неделю, и…
– Ясно, – наглым образом перебиваю его. – И ускорить процесс нельзя?
– К сожалению, нет, – отвечает, нацепив на лицо сочувствие.
– Ну конечно, – усмехаюсь.
– Протяните мне руку, – просит он, держа в руке иглу от капельницы.
– А это что? – киваю на нацепленный к специальному сооружению пузырь.
– Название вам ничего не даст, – уходит от ответа так называемый врач.
– Я спросил, вы должны ответить, – огрызаюсь, уже с трудом сдерживая гнев.
Мужчина в белом халате успел только устало вздохнуть до того, как дверь открылась, и в палату зашёл запыхавшийся отец.
– Здравствуйте, – пожимает руку врачу, задерживая взгляд не его лице больше, чем надо. – Как здоровье моего сына? – его вопрос прозвучал искренне, что не в его привычке, но я не предал этому большого значения.
– Стабильное, но это может быть временно, любой стресс или переживание может вызвать новый приступ тахикардии, – соизволил ответить врач.
И я не удивлён, что отцу он выложил всё на блюдечке, а передо мной только мычал, так и не сказав ничего конкретного.
– Люди с этим живут, это ещё не серьёзно, – вклинился я в их диалог.
– Филипп, не веди себя как ребёнок, – одергивает меня отец.
Не хватало ещё пальцем погрозить и в угол поставить.
– Я взрослый человек и сам могу решать, – разозлившись, я занял позицию сидя. – Имею право отказаться от лечения, так что, давайте, что там надо подписать, я подпишу и пойду, – говорю и собираюсь вновь содрать с себя чёртовы провода.
– Не заставляй меня перейти к крайним мерам, – нотки угрозы в его голосе вызывают смех, но скорее всего истерический.
– И что ты сделаешь? Поставишь ещё несколько охранников? Или прикуёшь меня к кровати? – уставился на него во все глаза.
– Если это понадобится, то и охрану усилю, и к кровати прикую. Твоё здоровье мне важнее, чем твои желания пойти на неосмысленные поступки.
– Хватит чушь пороть, – закатываю глаза, тяжело вздохнув. – С каких пор тебе есть дело до моего здоровья? Пока я закидывался наркотой и по клубам шлялся, тебя волновало только то, чтобы я не попадался на глаза журналистам, и чтобы не был замечен в незаконных делах…
– Я, пожалуй, оставлю вас, – прокашлявшись, говорит врач и шагает к выходу.
– А чего же?! Постойте, послушайте, уверен, вам интересно, – обращаюсь к нему, но мужчина делает вид, что не слышит и покидает палату.
– Ты переходишь границы, – выдыхает отец и отходит к окну. – Я ведь знаю, куда ты так рвёшься.
– И в чём проблема?
– В том, что нечего тебе там делать! – повысив голос, он поворачивается ко мне. – Всё, поезд уехал, – раскидывает руки. – До того, что случилось, ты мог бы дождаться, пока она родит, и забрать своего сына от чокнутой мамаши, но уже поздно. Ребёнка больше нет, она его убила.
– Замолчи! – цежу сквозь зубы, чувствуя, как учащается пульс. – Замолчи…
– Ты упорно отказываешься в это верить, но я дал тебе все доказательства, – продолжает он говорить, не слушая меня. – Там чётко чёрным по белому написано, и всё это официальные документы, а не невесть что.
– Прекрати! – делаю новую попытку остановить поток его слов.
– Она шлюха, которая строила из себя невинную овечку, и которая хотела выбраться из нищеты, а ты на тот момент был лёгкой добычей, да только вот сюрприз – гены оказались непригодные…
