Друг моего мужа - Дана Блэк

На календаре июнь.

И он снова вернулся.

ИРА

В гостиной негромко играет классическая музыка, работает телевизор, на экране комики, любимый стендап Никиты.

Он развалился на диване, в руке сжимает стакан. Там плещется спиртное приятного соломенного цвета, с дымным ароматом, Никита пьет, от него пахнет душисто и крепко.

Он уже шуток не слышит, сонно моргает. Всю неделю работает, а по выходным отключается.

На пару с Олесей.

- Мастер так и не подъехал, - говорит Илья. Садится в кресло, широко расставляет ноги, в руке вертит телефон.

Вряд ли он, вообще, куда-то звонил, машина ведь не сломалась, ему просто надо было испортить нам вечер.

Кошусь на Олесю. Она поднимается с дивана, где до этого валялась, приткнувшись к плечу моего мужа. Нетвердым шагом идет в столовую - наверняка за добавкой.

- Никита, мы вас не потесним, если на ночь останемся? - Илья встает, на подлокотник отставляет стакан. Вроде пил не меньше, но трезвый, в отличие от моего мужа.

- Комнат полно, - Никита прикладывается к стакану. Зевает и крутит ремешок наручных часов. - Час ночи. Ира, я в душ и спать.

Илья улыбается, проходит мимо меня, вслед за Олесей скрывается в коридоре.

- У тебя печень лишняя? - в раздражении вырываю у Никиты бокал, расплескав виски на брюки. - Хватит.

- Заботишься обо мне, милая? - он щурится. - Не плевать тебе на меня?

- Спать ложись, - говорю себе под нос и выхожу в коридор, этот вечер из меня все силы выдавил, иссушил изнутри. Выхожу в столовую, и еще на подходе слышу громкий Олесин голос, он доносится с кухни.

- Да на меня Никита больше внимания обращает, чем ты, - она говорит высоко, фальцетом, в ее крови алкоголь, он регулирует громкость. - Это очень удобно, Илья, ведь я сама позволяю так относиться к себе.

- Как? - он спрашивает мягко, негромко, стою за углом и вижу его широкую спину, забинтованной рукой он опирается на разделочный стол.

- Все женятся, почему нет, - Олеся подходит ближе, за воротничок рубашки тянет его к себе. - Это не те слова, которые хочет услышать женщина. Предложения делают не так.

- Как? - повторяет он.

- Чего ты заладил, - она краснеет, встряхивает его, но он даже не двигается, Олеся словно скалу толкает. - Я взрослая женщина, хорошо обеспечена, красива. Я знаю себе цену и твое отношение - кощунство.

- Что не так с моим отношением, Олеся? - он отцепляет от себя ее руки, удерживает. - Чем я тебя унижаю? Просто ты выпила лишнего. И тебе хочется поскандалить.

- Свадьбы не будет.

- Почему?

- Я так не хочу, Илья.

Они молчат, я сжимаю в руках бокал. Стекло нагрелось, в нем плещется остропахнущий виски, бьет в нос. Прислоняюсь к стене и делаю маленький глоточек.

- Я не могу тебя заставить, Олеся, - слышу голос Ильи, вижу, как он отпускает ее, отступает.

- То есть не попытаешься даже? - она идет на него. - Убедить меня, что мне этот брак нужен?

- Ты взрослая женщина, Олеся, сама сказала. Сама принимаешь решения.

- Ясно.

Она отбрасывает за спину собранные в хвост волосы. Поправляет голубое обтягивающее платье. Толкает Илью плечом, шарится в холодильнике и разворачивается к нему с бутылкой вина.

- Открой.

Он еле слышно хмыкает, но роется в ящике, достает штопор. Выдергивает пробку, плещет вино ей в  бокал.

- Завтра же заберем заявление, - говорит Олеся и выхватывает у него вино.

Сдвигаюсь в сторону, сливаюсь со стеной. Она идет мимо меня, виляет бедрами, и голосит:

- Никита-а-а, ты где, у меня тост.

Смотрю ей в спину и пью виски. Если бы она вышла замуж - было бы проще, она бы не торчала у нас каждые выходные, не пила с Никитой на брудершафт, и я бы не стирала ее помаду с его щек.

Пусть она выйдет замуж, я молюсь.

Но только не за Илью.

- Подслушивала семейную сцену? - он вырастает на пороге, ладонью упирается в косяк.

- Семьи, как я поняла, не будет, - улыбаюсь в стакан. - Плохо притворялся, тебя только что послали, Илья.

- Я не притворялся, Ира, в том и дело. Я честен, даже себе во вред. Но тебе не понять этого, делаешь из мужа дурака, терпишь меня в своем доме, зачем? Как он зол будет, когда обо все узнает.

- Езжай домой, - взглядом задерживаюсь на его руке. - Или в больницу.

- Никита любезно предложил занять пустую комнату, - он забирает у меня стакан, его пальцы сталкиваются с моими, задерживают касание, а я руки не одергиваю, перед глазами его губы, как он несколько часов назад сок апельсиновый слизывал, целовал, и от контакта с этим мужчиной меня лихорадит, как при неизлечимой болезни, смотрю в зеленые глаза и знаю, что жить мне осталось считанные часы, я умираю, это он убиввает меня.

Как полгода назад моего отца.

ИЛЬЯ

- Ты сошла с ума, - бормочет Ира, когда Олеся пересекает гостиную, открывает домашний бар и швыряет в стороны бутылки. - Олеся, - Ира за руку оттаскивает ее.

Смотрю на диван - он пуст, музыка не играет, только беззвучно мерцает экран телевизора, Никита поднялся на второй этаж, спать.

- Леся, иди ко мне, - оттесняю в сторону Иру и привлекаю к себе невесту.

Или уже бывшую невесту, если она всерьез собралась забирать заявление. Так громко сказано, его же не забирают, достаточно просто позвонить и отказаться.

Олеся покачивается в моих руках, хвост растрепан, мутным взглядом она смотрит на меня и выплевывает:

- Это все из-за тебя, это все ты виноват.

У меня дерагется щека. Будь на ее месте другая - я бы, наверное, испытывал вину. Но Олесе роль жертвы не идет, зубастая акула делает вид, что она дельфин - вот как это выглядит.

- Тихо-тихо, - одной рукой зажимаю ее запястья, не даю размахивать, в порыве чувств пощечину залепить. - Дорогая, ты пьяна. Пойдем в постель. Ира, - оглядываюсь. - Какая у нас комната?

Ира молча идет впереди.

Дом с стиле модерн, вместо натурального дерева икусственные материалы-имитация, керамика, скульптуры, большие окна